Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
* Круглая рублевская Троица — круглая гипсовая копия «Троицы» А. Рублева, работа Светланы. Кривулиной, третьей жены поэта Виктора Кривулина.
…о наводнении... узнал только через несколько дней… — дом МБ находился далеко от Финского залива и Невы, и потому домосед МБ не был свидетелем наводнения, а лишь получил о нем информацию. Противопоставление «зрительное свидетельство — речевая информация» — мощный эвристический источник для обобщений и выводов на самые разные темы: индивидуальные особенности восприятия, особый статус речи и книги, литература как история, генезис постмодернистской литературы и др.
Вместо непосредственного наблюдения события МБ использует информацию о нем. Но этим же занимается и историк, от которого события прошлого отсечены неодолимой стеной времени и доступны разве что в чужих сообщениях. Историк имеет дело не с собственным восприятием и его последующим описанием, а с чужими описаниями чужих восприятий. Он читает архивные и библиотечные документы и переорганизует прочитанное в новый текст, используя для этого те или иные «фильтры», так или иначе трансформирующие полученную им при чтении информацию. В определенном смысле МБ ведет себя по отношению к настоящему (наводнение) как к прошлому, т. е. как историк. Из дат крупных ленинградских наводнений упомянем 29 сентября 1975 года (281 см, пятое в истории Петербурга-Ленинграда по высоте) и 6 декабря 1986 года (260 см). МБ сдвинул день и/или год наводнения.
** …гости дорогие… — сотрудники КГБ. Ср. стихотворения О. Мандельштама «Ленинград» («Я вернулся в мой город, знакомый до слёз…») и «День стоял о пяти головах…» («Где вы, трое славных ребят из железных ворот ГПУ?».
…монастырские ребята… — отсылка к опричникам Иоанна Грозного, к их черным одеждам и травестии «разгул/монастырь».
7 ** …статья в эмигрантской «Русской мысли»… — возможно, публикация «Записок на манжетах» МБ в эмигрантском журнале «Эхо» (1980), но более вероятно, что речь идет о будущем и только предполагаемым издании «Момемуров», которое-то и послужило (послужит?) причиной ареста писателя.
* …брея почти начисто… — в моменту начала работы над романом уже были арестован член «Клуба-81» В. Долинин, а также поэт, автор журнала «СМОТ» Р. Евдокимов, затем — литературовед, исследователь обериутов М. Мейлах, члены правозащитной группы М. Репина, в том числе Б. Митяшин. Именно по делу Митяшина в нонконформистской среде проводились обыски и были изъяты произведения МБ, отправленные КГБ на экспертизу в цензуру для получения дополнительных оснований на предполагаемый арест МБ (подробнее см. предисловие).
Маркизова лужа — Финский залив, получивший такое название по имени маркиза И. И. де Траверсе (1754-1830), российского морского министра.
** …решил справить малую нужду на постамент самого любимого в городе памятника… — возможно, бронзовый памятник А. Пушкину у Русского музея работы М. Аникушина, удостоенного Ленинской премии за 1958 год. Однако не менее вероятно, что речь идет о памятнике И. А. Крылову в Летнем саду (ср. призыв О. Мандельштама «поставить Зощенко памятники по всем городам и местечкам Советского союза или по крайней мере, как для дедушки Крылова, в Летнем саду». См.: О. Мандельштам. Четвертая проза. Собрание сочинений. Т 2. С. 191). Характерно, что почти вся глава написана с использованием языка простонародного сказа, напоминающего, в частности, язык М. Зощенко, если бы последний стал писать о литературе. Пародийное снижение ценности (далее: священный треножник — малая нужда), игровое ее раскачивание. МБ «запанибратски» смотрит на русскую литературу и ее героев — в том числе и для освобождения от «чугуна и мрамора» советского литературоведения, диктовавшему микроскопическому читателю изумлённое взирание на канонизированных классиков. Ср. «Прогулки с Пушкиным» А. Синявского (1975) и «Веревочную лестницу» МБ. В советское время, особенно в 1920-30 годы, А. Пушкин был нередким героев анекдотов и присловий («Случаи» Д. Хармса, «Что, работать за тебя Пушкин будет?» и мн. др.)
Бейкер — отсылка к В. Ходасевичу (или к А. Солженицыну?).
** …поза священного треножника… — пифийский треножник употреблялся для пророчеств. Треножник, как образ предназначения поэта, использовал А. Пушкин в стихотворении «Поэту» (1830). В 1921 году В. Ходасевич назвал свою речь на Пушкинском вечере «Колеблемый треножник». Ходасевичу принадлежит сборник мемуарных очерков «Некрополь» (1939), изданный за рубежом в год его смерти. Эти очерки, посвященные современникам, — одна из отправных точек «Момемуров». Однако у МБ треножник без сомнения пародийный, так он образован двумя ногами и струей мочи подвыпившего писателя. Словечко «пассеизм», подхваченное в свое время Ходасевичем, было возрождено в 1980-е годы Ю. Колкером, жестко и пристрастно критиковавшим, вместе с Ю. Карабчиевским, футуризм и особенно В. Маяковского. Согласно их мысли, футуризм в литературе и искусстве является непременной опорой тоталитаризма в политике.
Ср. статью А. Солженицына «Колеблет твой треножник» с резкой критикой «Прогулок с Пушкиным» А. Синявского.
…вольные стрелки… — дружинники, добровольные помощники советской милиции, нередко получавшие за свою внеурочную работу в дружине отгулы — освобождение от основной работы.
** …Чацкий на балу… — герой комедии А. Грибоедова «Горе от ума». Отсылка к Чацкому свидетельствует о том, что имеется в виду памятник Пушкину, который утверждал, что Чацкий не может быть умен, потому что много говорит и спорит с дураками.
…популярный местный полководец… — фельдмаршал М. Кутузов, в ходе Отечественной войны 1812 года после отступления и сдачи Москвы изгнавший Наполеона из России. См. роман Л. Толстого «Война и мир». В Ленинграде/Петербурге у Казанского собора стоит памятник Кутузову.
* …плешивый карбонарий — еще один автобиографический штрих, указывающий на раннее полысение автора, носившего, однако, в период работы над романом длинные волосы и густую бороду.
* …мало вразумительным словом писатель — о сакральном в советском идеологии отношении к профессии писателя свидетельствует хотя бы документ о цензурном запрете распространять на территории СССР не только произведения МБ, но и статью о его творчестве А. Степанова, в котором слова «писатель», «произведение», «творчество» взяты в кавычки. См. выше. Предисловие.
8. ** …обдумывать своего Медного всадника… — речь идёт не только о вынашиваемом молодым писателем шедевре, но и о необоримом превосходстве государства над «маленьким человеком», подаваемом здесь вполне иронично. МБ родился 15 июня, под тем же знаком Зодиака (Близнецы), что и А. Пушкин, и, вероятно, чувствовал с ним определённое родство
** …не хочешь Всадника — пиши Сахалин… — Сахалин — одно из мест ссылки в царские и советские времена, «места не столь отдалённые», дальше которых разве что Магадан. Книгу публицистических очерков «Остров Сахалин» (1893-1894) написал А. Чехов, изучавший на Сахалине условия жизни ссыльных и каторжных.
…неизвестный писатель... во всю раскручивающий свой четвёртый десяток… — собственно говоря, «Момемуры» — это книга о себе, автобиография, и — «портрет в интерьере» — о той литературной среде, в которой МБ провёл несколько лет жизни. 1952 (год рождения МБ) + 30 = 1982 (нижняя граница года написания «Момемуров»). Действие вводной главки «Ветер», скорее всего, относится к 1983 году, в это время МБ действительно был неизвестным (точнее, малоизвестным) писателем.
