Нарисованные герои

турить, а я, честно говоря, пустил слезу. Учитель добрый попался, оставил. Говорит, вставай в очередь, посмотришь. Только такой я невезучий: подошла очередь, а Сатурн в тучу залез. А туча большая. Пришел я домой и полночи ревел в кровати… Интересная история?

– А дальше? – сказал Виталька.

– А дальше все как по нотам: стал мечтать о своем телескопе. Сделать пытался, да нужных стекол не было. И уменья тоже… А недавно увидел трубу в магазине, ну и вот… Должна же когда-нибудь мечта исполниться. Сижу теперь у окна по вечерам и радуюсь. Только одному радоваться скучно. Вдвоем гораздо лучше. Ясно?

– Конечно, ясно, – сказал Виталька немножко виновато. – Я только думал, что у вас, может, времени нету…

– Времени у меня как раз, как у отпетого тунеядца, – опять помрачнел Борис. – Моя работа зависит от одного товарища по фамилии Воронцов, который живет в вашем доме. А этому товарищу пришла фантазия уехать в Москву без предупреждения.

– Это Машкин отец! – догадался Виталька. – Вы ее, может, видели у подъезда? Толстая такая… и вредная.

– Девчонки вообще вредный народ, – задумчиво произнес Борис. – Я их, по правде говоря, боялся до ужаса, когда маленький был. Лупили они меня при каждом удобном моменте. До тех пор, пока я не придумал выход…

– Какой? – излишне торопливо сказал Виталька.

– Да очень простой. Только догадаться надо. Однажды вышел я из себя, плюнул на свои страхи и налетел на них, как конница Чингизхана. Один на четверых. Оказалось, что главное – это разозлиться как следует. Тогда среди них паника начнется и больше не сунутся, близко не подойдут… Ну вот, ровно два часа. Идем.

– Идем, – сказал Виталька. А в груди у него рос холодок от предчувствия многих событий.

4

Борис вошел в свою комнатку и бросил на диван аппарат. Створки окна оказались закрытыми. Солнце било сквозь стекла и ложилось на светло-желтый пол тремя блестящими прямоугольниками. От недавно выкрашенного пола подымался липкий запах олифы. Борис шагнул к окну и толкнул раму. При этом он зацепил и опрокинул на подоконнике стакан. Сунув руки в карманы, Борис с любопытством следил, как стакан медленно катится к своей гибели.

На самом краю стакан помедлил. Потом перевалился через край и рассыпался на полу.

Сразу же послышался за дверью стук босоножек и голос Елены:

– Борис! Что ты опять разбил!

– Стакан, – с удовольствием ответил он.

– Неужели нельзя осторожнее?

– Я тысячу раз просил не оставлять в моей комнате всякое барахло.

– Господи, в кого ты такой уродился, – вздохнула Елена за дверью.

– В себя, – сказал Борис и ногой отбросил под батарею осколки.

Снова простучали босоножки: сестра ушла на кухню.

Коричневая ледериновая папка лежала на середине стола и одним своим видом портила настроение. «Чтоб он провалился, этот Воронцов», – подумал Борис.

Он сел к столу и потянул папку к себе. «Может, попробовать хотя бы общий план набросать?» Борис развязал тесемки, отбросил исписанные листы и отыскал нужную страницу.