Убийственная реклама, или Тайна работодателя

— Ты?! — переспросил Гена. — Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.

— Ты дурак! — крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. — Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха — твоя мать не стоят жизни!

Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.

— Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? — спросил он, зная, что будет делать.

— Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, — ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. — Я… Я не знаю.

— Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…

— Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, — попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.

— Я отдаю трубку, а ты слушай…

Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.

— Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, — обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. — Вы не могли бы помочь?

— Пожалуйста, — донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.

— Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились? — спросил Толик.

— Конечно. Здорово. А как друга зовут, я ведь с ним буду разговаривать, — поинтересовалась москвичка.

— Его зовут Геннадий, он нас сейчас слышит, ведь так, друг?

— Какого хрена! Ты что собрался делать! — забыв о том, что кто-то может проходить мимо по тропинке и услышать, закричал тот. Рука его вспотела, поэтому телефон чуть не выскользнул из ладони. Тогда Гена убрал правую ладонь ото рта Полины и взял сотовый в нее.

— Итак, Геннадий, я передаю трубку очаровательной девушке, стоящей напротив витрины, смотрящей на оживленную автомобильную трассу, — спокойно, даже весело, словно в рекламном ролике про стиральный порошок, произнес Толя.

Шорох, потом она произнесла:

— Привет, Геннадий! Ваш друг направляется к краю дороги. Ооо! — Она пошла следом за широкоплечим молодым мужчиной, и стало слышно, как проносятся машины по дороге. — Он перелезает через ограждение. Эй! Толя!

— Какого хрена!!! — проорал Гена, подскакивая вверх. Полина успела повернуться на бок, иначе он наступил бы на нее. Она сгруппировалась, сжавшись, вскочила и побежала прочь, забыв про сумочку. Гена же стоял как вкопанный, слушая, ставший истеричным, голос девушки:

— Он перелез, помахал мне рукой и крикнул, чтобы я не шла следом, это опасно. Стойте!!!

Она завизжала, проникая в мозг Гены, тоже закричавшего в другой точке страны, на пустыре, заросшем сорняками, посреди города Оренбурга. Полина не оглянулась на этот вопль, убегая к дому, где у окна нервничала вдова. Ни та, ни другая не знали, что в этот самый момент тело Толика подбросило вверх, крутануло в воздухе. Водитель не успел затормозить, когда под его колеса бросился молодой мужчина. Водитель, сбивший Толю, помял бампер и заработал заикание. А дизайнер постепенно погружался в темноту, обрушиваясь вниз, на трассу. Он ударился телом об асфальт, в метре от него затормозила иномарка, готовая раздавить его череп. Девушка, державшая в руках сотовый телефон Толи, продолжала визжать. Гена не слушал ее, он выронил трубку и поспешил спрятаться, уехать из города навсегда. Олег Викторович прошел мимо места трагедии, цокнув языком, смахнув пот с выбритой головы.

Последним, о чем подумал Толик, было: «Надеюсь, что Ивлев был прав и они в безопасности». Эта мысль догорела в его сознании и…

Его жертва была не напрасной. Сергей Ивлев верно просчитал все, известное ему о фирме и о принципах ее бытия. Его вывод о том, что со смертью дизайнера-творца убийственной рекламы прекращает действовать проклятье, распространяющееся на всех его любимых людей, оказался верным, за исключением одного но…

Не всегда к спасению от проклятия приводила смерть дизайнера-творца. Толик решился на самоубийство ради любимых, и высшие силы оставили ему жизнь. Он перенес множество операций и узрел иную грань бытия, погрузившись в состояние, пролегающее между жизнью и смертью. И лишь Полина могла вернуть его в тот мир, где его любили, где он мог любить.