Сюрреалистическая любовь

Вернувшись домой, Егорка, тут же поехал в командировку, на ГЭС, Гидро-Электро Станцию, надо было подписать кое-какие документы. Как обычно, пройдя проходную, показал пропуск, и портфель отдал охранникам, на растерзание, которые обнюхали каждый кармашек, оказался внутри двора Станции. Тут же наблюдаю интересную картину. Сидит кошка и облизывается. Рядом труп змеи, видимо гадюки.

- Что произошло? - Спрашиваю охранника.

- Кошка родила, на этой неделе, котят, а сегодня откуда-то приползли две змеи. Кошка обеим бошки поотгрызала. Одна там, в кустах валяется, а другая вот, еще живая. - и действительно, тело змеи было приподнято, как у кобры, головы не было, а хвост упирался в землю. Егор подумал, я бы женился на такой кошке.

НАДЕЖДА ПРИШЛА

«Самые прекрасные розы,

Востока и Запада

Одинаково благоухают»

Н.Рерих

Я улетел от неё, сперва в Париж. Ненавижу это сперва у Бунина, лучше вначале, нет сначала, да, сначала в Париж. Потом, когда деньги кончились, в Турцию. В Турции. В провинциальном городочке, рядом с морем, гостиница трехэтажная, недорогая. Цена меня устраивала. Её голубые глаза мне ещё снились, но по ночам я, уже не соскакивал, и курить стал меньше. Номерок чистенький, обслуга тоже не грубая, наоборот приветливая. Сегодня я ужинал в кафе, рядом с пляжем. Днем жара стояла невыносимая, к вечеру спала. На овальном столике, за которым я сидел, стоял очень интересный светильник. Полумесяц, сделанный из тонированного желтого стекла, а на нем, шахматном порядке посеребренные и позолоченные кресты. Слово «шахматы», в переводе с персидского, означает «смерть королю». Кресты мальтийские, такие ласточкины хвосты во все четыре стороны. Хотя мальтийский крест, мне помнится, есть и с пятью хвостиками-лучиками. Может быть за этим столиком сидел белый офицер после гражданской войны из волны первых эмигрантов. Мысли перенесли меня в Российскую Империю, в Михайловский Замок, где в архитектуру поместил Павел Первый этот знак. Как ни странно, количество лет жизни Павла Петровича, равно количеству букв в тексте изречения над главными воротами Замка. Это изречение было предназначено для украшения фасада Исаакиевского собора: ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ. У Павла Мальтийский орден на груди писали художники, изображая портрет императора. Да, империя, теперь «МедведПуты» правят, а раньше Романовы сидели на троне. Снова Империя, Российская Империя Два, а может оно и к лучшему, в этом смысле я идеалист. И хочется верить, что страна будет сильнее.

В минуту горькую разлуки

Дрожащий поцелуй любви,

В слезах, с волнением в крови …

Вспомнил я Пушкина, почему-то. Подошла официантка, с большими карими глазами, и грудь почти как у Анны Семенович, нет, чуть меньше, как две круглые дыньки, в глубоком декольте. Глаза. В глазах сверкнули красные уголечки, или мне показалось.

Сделав заказ, я начал рассматривать море, точнее небо над морем. Оно было холодным и отчужденным, и мерцало далекими звездами, почему-то стало так одиноко, и какая-то безнадега в душе не хотела отпускать меня. Ужиная, думал об официантке, поймал себя на мысли, что она мне симпатична. Тогда решил действовать. Отдавая приличные чаевые, предложил встретиться. Как ужасно она говорила по-русски. Но глаза, действительно в глазах, иногда, проблескивали красные уголечки, и у меня по спине даже пробежала легкая дрожь, так она сверкнула своим очами, раз. Сегодня она не смогла, но в понедельник весь день она свободна, и согласилась встретиться на пляже, в пять часов, после обеда. Я уже жду, ждать ещё два дня, поэтому, что бы убить время, решил перечитать классику. Люблю читать авторов русской литературы. Как там у Александра Сергеевича: «Их любит мой славянский дух». Достал из дорожной сумки ноутбук, нашел страничку в «инэте»: Иван Бунин «Темные аллеи», замечательно. Время летело незаметно, перечитывал знакомые, любимые до боли, места, потом ещё писатель и ещё …

Наступил долгожданный час свиданья, чисто выбрился. Одеколона не пожалел, даже подмышки освежил.

Я её сразу узнал, она лежала, как бы это поприличней выразиться, кверху попой. Её стан запомнился мне ещё в кафе, когда она удалялась от меня, покачивая округлыми бедрами. Потихонечку подкрался, как змей искуситель спускается с дерева к Еве. Достал сигарету и громче обычного, спросил: «Огонька не найдется?». Она вздрогнула, плавно повернулась ко мне своим загорелым лицом, излучающим теплоту и непонятную мне, ещё пока, необычную одухотворенность, что ли. Мой взгляд самопроизвольно опустился на место у дамы, которое я называю швейцарским банком, у наших, русских женщин там обычно весит золотой крестик. Мне стало несколько неловко, но я поднял глаза, она заметила, куда я только что смотрел. Мне оставалось лишь улыбнуться, что я моментально и сделал. Почувствовав взаимную симпатию в её больших, томных глазах, я облегченно вздохнул и спросил:

- Ну, как загорается?

- Сегодня, уже жарко, уже солнце светит, облаки нет. – и улыбнулась, так шикарно улыбнулась.

Её заинтересовал мой ноутбук, мы лежали друг против друга, между нами ноутбук. В номере кондиционер работал беспрерывно, поэтому я покрывало натянул на себя. Она лежала, облокотившись одной рукой о подушку, вторая подушка осталась внизу, и из-за неё я не видел, того, что ниже её животика. Как я понял, ноутбуком турчанка никогда не пользовалась, но алфавит знала или несколько букв, может быть и по-английски, потому что давила на клавиши, медленно, одним пальчиком ухоженных рук. Руки, руки, как и коленочки, должны быть превосходны у женщины. Превосходны и совершенны, ну вот, в мыслях я опять начал вспоминать её, ту далекую, московскую голубоглазку. И этот запах от турчанки чем-то мне напоминал, нет, пахло совершенно иначе, но почему напоминает? Надо немедленно переключиться, подумать о другом. Я кашлянул, и строго глядя на неё, подтянул к себе ноутбук. Она повела себя так, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Её личико плавно менялось, губки надулись, бровки приподнялись, и вот, вот, появятся слезки, этого ещё мне не хватало.

«Дам хотят заставить читать по-русски» промелькнула в моей голове мысль, кажется опять Онегин Пушкинский. Показал ей, как искать в интернете литературу, прежде стихи. Ей, как ни странно, очень понравилось читать. Она даже начала читать вслух, по слогам, мне стихи, стараясь, с выражением. Как замечательно, Боже мой …

Прикоснулась ты

к моей руке,

Смело к себе

прижала.

Плыть ли мне

с тобой,

В одной реке,

Как же долго ты,

Меня искала!

Для чего же эти

Наташи Ростовы,

Для чего

– Анны Каренины!

Кто придумал этот,

Мир суровый?

И когда я стану,

Твоей тенью?

Перегрызть бы

За тебя – глотку,

Охранять бы

Твой сон – сладкий,

Бесконечно

Целовал бы

Тебя – в губы,

Ах, до чего же,

Этот миг – краткий!

Оказывается, её бабушка была русской, да ещё и не простой, а синих кровей.

БЕЛЫЙ АИСТ

Она крепко взяла меня за ягодицы, потом своим пальчиком провела по анусу, я вошел ещё глубже. Мне казалось, что эякуляция никогда не кончится. Душа пела, пела Вагнера, третий акт Тангейзера. Песню Вольфрама о вечерней звезде, которая должна поприветствовать отлетающую душу.

Я присел на кровати, закурил, оглянулся. Она уткнулась лицом в подушку. Её длинные растрепанные волосы скатывались с подушки, тянулись по спине, черные и густые распустились и превратились в сплошное одеялко-покрывалко. Ноженьки свои длинные вытянула, я задержал взгляд на двух овальных, полных полушариках. Между ножек проглядывала нежная, мягкая поросль коротеньких, не стриженых волосков. Это местечко напомнило мне сочный, пушистый, спелый персик.

Надо было ещё купить бутылку коньяка, командир взвода, сучёк, заподозрил неладное:

- Как это у тебя курсант Кугуаров невеста приехала с Иваново, если ты сам с Оренбургской области?