Избранное

Сначала мне снилась таблица химических элементов. Нет, не как у Менделеева. Гораздо лучше.

Потом приснился «Иллюстрированный Словарь Садовода». Я искал там слово «интуиция», но не нашёл. Зато прочитал статью к слову «корова».

«К сожалению, — говорилось в статье, — по техническим причинам мы не смогли проиллюстрировать это животное. Корову вы можете увидеть на одной из следующих ферм…» Дальше шёл список ферм, где можно посмотреть на корову.

Потом мне приснился сборник рассказов болгарских писателей, из которых я запомнил только один.

Один лётчик влюбился в одну девушку и пригласил её поужинать к себе в гостиницу.

— Я приготовлю много вкусных вещей, — сказал лётчик. Но девушку тогда так тошнило, что она отказалась.

Лётчик очень обиделся, а девушку вскоре перестало тошнить, и она пошла ужинать к другому своему знакомому. Но оказалось, что он живет в бедности. Она купила ему кусок колбасы, а сама пошла в ресторан. Но в ресторане ей не понравилось, и она поехала в гостиницу к лётчику.

Лётчик встретил её упрёками.

— Неблагодарная! — кричал он, бросая к её ногам цветы, браслеты и драгоценную заморскую буженину.

Девушка испугалась, схватила один небольшой персик и убежала. А лётчик в отчаянии сел на букет белых роз и завыл.

Но никто не услышал его воя. Ибо это был волшебный букет. Он впитывал в себя человеческую боль и облегчал страдания. Если же боль была слишком сильной, то слушая вой, опытный врач мог поставить правильный диагноз и начать лечение.

Я ехал на велосипеде и увидел молодую женщину. Она стояла и смотрела на экскаватор. Я проехал мимо и обернулся. Она всё так же смотрела на экскаватор. Я ехал и смотрел на неё, а она смотрела на экскаватор. Я ехал и ехал и всё смотрел на неё, и чуть не врезался в столб. Может она инженер, черт её знает…

— Ну, будешь звонить домой?

— У меня нет дома.

— Как знаешь. Пятьдесят тысяч — не такие уж большие деньги. Другие заплатят. И они вернутся домой целые и невредимые, и будут вспоминать этот случай как забавное приключение. А тебя мы расстреляем.

Утром мы шли через джунгли, и покрытые росой листья были удивительно яркие, а среди листьев ещё более яркие огромные жёлтые цветы.

— Ещё далеко? — спросил я солдата.

— Нет, почти пришли.

Я стал смотреть на листья ещё внимательней.

— Мы не убийцы, — сказал солдат, когда мы вышли на поляну, — просто нам нужны деньги для революции.

Через поляну бежал ручей.

— Посмотри, — сказал солдат, щелкая затвором, — возле ручья трава лилового цвета, а в воде плавают разноцветные рыбы. Они едят жемчуг, который лежит на дне…

Я заглянул в ручей, и он выстрелил.

Потом он подошёл, и мы вместе смотрели на жемчуг.

— Если долго идти вниз по ручью, — сказал солдат, — то выйдешь к большой реке. Только тебе придётся идти очень-очень долго. По деревьям будут прыгать обезьяны, жёлтые цветы завянут, и расцветут красные, а по ночам к ручью будут прилетать попугаи. А потом ты будешь идти вдоль реки. Много-много дней, пока не увидишь город.

Там есть рынок и церковь, а вечером идёт дождь. Там есть один дом, очень старый дом из брёвен, с синими ставнями. Это твой дом. На завалинке лежит кошка, пол скрипит, а в сенях стоит ведро с водой.

— А ежели девка какая утопнет, — рассказывал дедушка, — то становится русалкой…

Тут на улице послышались крики, и он выглянул в окно.

— Чего там ещё?

— Ой, страсти! — закричала соседка. — Тимка опять надрался! Машка с дитями от него заперлись, а он дверь топором рубит!

Дедушка взял ружьё и пошёл к двери.

— Ты куда это? — заволновалась бабушка.

— Пойду пристрелю гада, — сказал дедушка, выходя.

Герцог приказад удвоить патрули, однако беспорядки продолжались: была задета честь знатнейшего семейства Толедо. Нанятые доном Рибера, по городу рыскали наёмные убийцы. Каждое утро находили новые трупы, но Педро Гарсии среди них не было. Братья Рибера поклялись не переступать порога дома, пока не найдут убийцу сестры.

Педро нашёл их сам, узнав, что гибнут его друзья. Он успел ранить старшего Риберу. Ещё живого Педро принесли к герцогу, и наутро он был повешен.

— Но на этом история не заканчивается, — сказал профессор. — О, нет! У Педро был брат. Приехав из Мадрида, он под видом просителя явился к дону Рибера и перерезал ему горло. Он не успел уйти. Говорят, братья Рибера разрезали его на куски. Его звали Хосе Гарсия…

Вот такая история. А всё началось здесь, на этом самом месте, четыреста лет назад. Мария Рибера выходила из церкви, когда Педро подошёл и ударил её кинжалом.

— Почему он это сделал? — спросил я. В Толедо я был проездом. В то время я только закончил академию и готовился принять сан.

— Почему он её убил? Из ревности. Он приревновал её к сыну герцога, молодому Мигелю Перейро. Совершенно без оснований, я думаю.

— А У Хосе Гарсии не было родни?

— Нет. К счастью. Правда, незадолго до своей кончины он женился, но детей у него не было.

— Вы, наверно, очень хороший профессор. Вы помните все имена, все детали этой истории…

— Ах, молодой человек! Да ведь может из-за этой-то истории я и стал учёным! Вы знаете, как меня звать? Аурелиано Рибера! Я последний из древнего рода Рибера! Вот так-то, молодой человек…

Профессор вздохнул и погрузился в свои мысли.

Опускались сумерки. На ступени церкви лежал серый камень.

«Наверно, этому камню тоже четыреста лет…» — подумал я.

— У него был сын…

— Что?

— У Хосе Гарсии был сын, — сказал я и ударил профессора камнем по голове.

Он упал с проломленным черепом на том самом месте, где четыреста лет назад я зарезал прекрасную Марию Риберу, беспричинно приревновав её к сыну герцога, молодому Мигелю Перейро.

— Или вот ещё недавно на Крите, — рассказывал девушке профессор, — нашли одно удивительное захоронение. Кувшины, драгоценности, оружие… Но главное — прекрасно сохранившийся скелет молодого вельможи в парадном облачении. На ногах его были золотые браслеты, на поясе меч, в руках скипетр, украшенный рубинами, а в зубах — вы не представляете, что было у него в зубах!..