Энциклопедия Наших Жизней Книга 10 - Наша Семья Глава Последняя - Пока Не Пробил Колокол Часть 3 В М

Конечно, в палате любого отделения окружить её таким количеством аппаратуры и постоянным наблюдением за её состоянием невозможно. Видимо, в реанимации ей суждено лежать - до выписки из больницы.

За 5 дней лежания в реанимации, Зина вошла в курс "местных событий" и постепенно знакомила с ними и меня.

Я, отдёрнув на немножко плёнку, висящую рядом со мной, подсмотрела на больного, лежащего на раскладушке почти рядом со мной. Мужчина - лет тридцати с небольшим, спортивного вида, приятной внешности. Зина поведала мне, что - он узбек, и, хотя и молодой, имеет уже 4-х детей. У него инсульт. Действует немного одна рука и нога. По-русски - почти ничего не понимает...

Зная о том, что он не встаёт, каждый раз, когда за плёночной перегородкой раздавался подозрительный шум, я тихонько заглядывала за занавеску.

Когда всем "раздавали" обед - ставили тарелки с супом и вторым блюдом на тумбочку, поставили тарелки и ему. Раздатчицы - поставили и "покатили" свою "телегу" дальше. Узбек, видимо понял, что в тарелках - обед. Потянулся, попробовал взять ложку, задел тарелку, всё с тумбочки стащилось на пол...

К сожалению, в реанимации не предусмотрен обслуживающий персонал, который кормил бы больных с ложечки. А платных санитарок и сиделок нанять может далеко не каждый...

Вскоре, после обеда с узбеком произошел ещё один казус. Видимо, он не осознавал, что ни сесть, ни встать он - не может. В какой-то момент я услышала подозрительный шум. Отодвинув край плёночной занавески, я увидела, что он встает. Всё происходило с мгновенной быстротой. Он рывком подбросил своё тело в вертикальное положение. Ему на секунду удалось встать на ноги, а потом он начал заваливаться. Мне показалось даже, что он, сделав кульбит, падает прямо на меня. Поскольку я лежала на спине, мне удалось успеть вытянуть в его сторону руку, и он своей головой, ударив меня в предплечье, - грохнулся на пол. Я инстинктивно закричала - "Доктор! Доктор!"... Из той двери, в которую скрывались и из которой потом появлялись дежурные медбратья, прибежали на мой крик ребята в белых халатах. Они вернули узбека на его место...

Всё, что находилось дальше моей каталки, моему взгляду не было доступным. Кроме узбека в мое поле обозрения попадал только стоящие у противоположной стены - рабочий стол и шкаф с медикаментами.

Около стола периодически появлялись дежурные медики. Я видела, в основном, только их спины и руки. Руки доставали из шкафа нужные лекарства, готовили капельницы. Иногда к столу подходили сразу два дежурных. Они переговаривались между собой, иногда - шутили или посмеивались. И создавалось впечатление, что в помещении реанимации - два мира, разделенные узким проходом. С одной стороны - тяжело больные пациенты, находящиеся на границе между бытием и зазеркальем... А с другой, узкой стороны, вдоль стены - царил кусочек жизни тех людей, которые старались сделать всё возможное, чтобы поддержать и вытащить этих больных из их, почти, безнадёжного состояния и не дать ускользнуть в потусторонний мир.

За каждым из дежурных медиков были закреплены определённые больные. Меня курировал молодой человек, на вид совсем - мальчик, по имени - Женечка. Казалось, что он не может ни минуты находится в состоянии покоя. Часто слышалась фраза, с которой он обращался к другим медикам - "Тебе помочь?". И - помогал... А в ответ следовали разные советы о том, как правильно делать то или другое. Видимо, он продолжал осваивать должностные обязанности, набираясь опыта у старших специалистов.

Мне запомнился переполох, случившийся в смену, когда работал Женечка.

Накануне у поступивших больных брали кровь на анализ. На следующий день, когда принесли из лаборатории результаты, оказалось, что у одного из больных анализ на ВИЧ - положительный. Я смотрю - дежурные медики засуетились. У этого больного кровь на анализ брал - Женечка. Ему сразу же стали давать разные советы - как себя на всякий случай продизинфицировать и обезопасить... Перетрясли бак, в который накануне выбрасывали ватки с возможными каплями крови больных, но ничего уже не нашли.

В общем, работа у медиков в реанимации не только ответственная и нервная, но ещё и - опасная...

Время шло. День склонялся к вечеру. Лично я с нетерпением ждала, когда придет в реанимацию дежурный врач из неврологического отделения, и меня, наконец, переведут в палату. Но врач не приходил (не приходила). А на мой вопрос - "А когда же...?", мне ответили, что в отделении палаты переполнены, больные лежат даже в коридоре... Вот завтра - пятница, будет большая выписка, вот тогда...

Пошли вторые сутки моего пребывания в реанимации. Периодически с улицы доносились сирены подъезжающих машин скорой помощи. Это означало, что привезли в больницу ещё кого-то. И, действительно, в реанимацию поступали новые больные. Если накануне было вместо плановых 14-и - 18, то теперь уже это число равнялось - 23-м.

Раскладушки и каталки втискивать в секции между кроватями уже было некуда, и новых больных устраивали прямо на полу.

Мой "гид" - Зина сказала, что такая ситуация - привычное дело...

А я позавидовала тем, кто лежал на полу. Они могли при желании - повернуться со спины на бок и расслабить руки, уцепившиеся за край каталки, чтобы не упасть. Спина не просто затекла и болела от впивающихся в неё рёбер каталки, она немела. В какой-то момент я не выдержала и попробовала не переворачиваясь на бок - сесть. К моему удивлению это получилось. Ноги опустить не решалась, они меня не слушались. Но я была так рада, что - сижу и могу разговаривать...

Это означало, что и на этот раз (второй инсульт) Бог дает мне возможность выскочить из угрожающей ситуации. Значит, действительно, мы дома во время вызвали скорую помощь, и мне ещё дома своевременно врач сделал внутривенные уколы. И опять же - во время довезли в больницу, уложившись в отпущенные 3 часа. И в реанимации многочисленные капельницы, которые мне ставили всю ночь без перерыва - сделали своё дело... И вся эта, вместе взятая оперативность, как и год назад, выдернула меня из числа безнадёжных больных. Ну, а синяки от каталки на спине - это поправимо... Переведут же меня рано или поздно в палату...

Когда я устала сидеть, решила попробовать лечь не на спину, а осторожно опуститься на бок. Тоже получилось. Я поняла, что, хотя и с трудом, но - могу менять положение тела лёжа.

Позже, я изобрела возможность улучшить постельный комфорт. Сидя на каталке, мне удалось:

- приподнять подушку выше, подложив под неё толстый пакет с подгузниками, который мне оставила Стэлла,

- вытащить из-под себя и сложить вдвое, завернув в сторону подушки тощий тюфячок, лежащий на каталке, и, наконец,

- вынув из сумки с моими вещами, которую опять же удалось Стэлле оставить со мной в реанимации - всю мою одежду, и разложить её под простыней в том месте, где теперь отсутствовал тюфячок.

Я ликовала... Правда, старалась почти ничего не есть, так как пока не представляла - как в этом случае выходят из положения больные. Стоит катетер для сбора мочи - это понятно. А без пелёнок и одетых подгузников... В общем, эти проблемы я решила отложить на потом...

С той, невидимой мне стороны реанимации, о происходящем там, можно было судить только по голосам, относившимся оттуда.

Какая-то больная всё время просила хриплым голосом - "Воды! Дайте мне воды! Водички!" Её просьбы сначала звучали тихо, потом - громче, потом переходили в громкое требование, потом срывались на крик и ругань. Устав кричать, она на некоторое время замолкала, возможно - засыпала.

Я думала - ну, что, - жалко что ли дать ей воды? Зина мне объяснила, что большинство, находящихся у последней черты, почему-то просят воды. Видимо, в таком состоянии вода не рекомендуется.