Энциклопедия Наших Жизней Книга 10 - Наша Семья Глава Последняя - Пока Не Пробил Колокол Часть 3 В М

Помещение реанимации за прошедший год внешне не изменилось.

По своей сути оно представляло длинный широкий коридор. По левой стене - заизолированные трубы с электропроводкой с множеством розеток, в которые включалась медицинская аппаратура, размещенная вдоль этой же стены. Здесь были аппараты для измерения давления в постоянном режиме времени, устройства, подающие кислород и многое другое, рассчитанное на обслуживание одного больного.

Весь коридор был разделен на 14 секций, отделённых друг от друга не прозрачной плёнкой, закреплённой на кронштейнах. В каждой секции - одна кровать и тумбочка. Через каждые две - три секции вместо плёнки были - перегородки - деревянные внизу и - застеклённые вверху. Видимо, раньше перегородки имели назначение - разделять женские секции от мужских.

В реанимации - две двери. Слева - входная. От неё до угла помещения было отведено место для дежурной медсестры. В дальнем правом конце помещения - ещё одна дверь. Предполагаю, что там находилась комната для медперсонала реанимации. Всего шага 4 отделяли кровати, стоящие в секциях от правой стены, вдоль которой стояли столы и шкафы с медикаментами.

В реанимации ежесуточно дежурили несколько медсестёр и медбратов. Не знаю, может быть, это были даже - не медсёстры, а - врачи. Ведь, в реанимации требуется от медперсонала не только большой опыт, но и знания, поскольку неординарные случаи вытаскивания больных с того света происходят часто.

За каждым дежурным медиком закреплены две - три секции с больными. Поскольку больные сменялись в реанимации часто, их по фамилиям никто не называл. За ними закреплялись номера их секций, вернее - кроватей.

Так и говорили - "Капельница кончилась у 5-го", или - "Санитарка! Мария Ивановна! Подойдите к 7-му.."...

Какой номер достался мне - не знаю. Реанимация была переполнена. Свободных кроватей не было. Поэтому вновь поступающих больных укладывали на каталки или раскладушки, которые втискивали в секцию рядом с тумбочкой, вплотную к висящей плёнке, служившей перегородкой. Поэтому - какие номера присуждались сверхплановым больным я так и не разобралась.

Первое впечатление, которое я испытала вскоре - я почувствовала, как в мое тело начинают впиваться металлические перекладины каталки, на которых, как оказалось, лежал тоненький тюфячок. К тому же каталка была довольно узкая, и, боясь упасть, лёжа на спине, я всё время, боясь упасть, руками старалась держаться за её края.

Во-вторых, после выезда из дома прошло уже много времени, и меня мучил вопрос - а как же быть с туалетом? Хорошо, что взяли из дома подгузники. Когда появился один из медбратьев, я подозвала его и спросила - как мне быть? Он ответил, что подгузниками в реанимации никто не пользуется и мне сейчас поставят катетр. Процедура неприятная, но вполне переносимая. Теперь, кроме того, что я была распята на каталке, от моих ног вниз ещё спускался пакет - мочесборник... И вскоре тот же медбрат принес стойку, на которой были сверху подвешены три больших пакета с растворами. Мне поставили капельницу, которая вливала в меня лекарства до самого утра. Что-то вливалось, что-то - выливалось, спина вскоре затекла, пошевелиться я боялась, чтобы не упасть... И только, когда капельницу убрали, я от усталости провалилась в сон...

Меня разбудил голос, спрашивающий - "Завтракать будете?". Я машинально ответила - "Да". - "А сами сможете?" - "Постараюсь".

Стараться было трудновато. На бок повернуться для первого раза не удалось, так как тело от лежания на жесткой каталке - затекло. А сесть на каталке и вовсе не получилось бы... Но мысль о том, что при моем диабете обязательно нужно периодически принимать еду - подстегнула меня.

С трудом одной рукой перетащила тарелку с тумбочки себе на грудь, и глотала кашу лежа, осторожно, так как боялась подавиться. Подушка была плоская и жесткая, голова лежала низко, и от такого положения тоже казалось - затекла.

Я у дежурной медсестры спросила - нельзя ли получить ещё одну подушку. В ответ прозвучало - "И не просите! У нас подушки имеются по одной на больного. А сегодня при норме - 14 больных в реанимации, таких как вы лежит уже - 18". Это в первый раз я прикоснулась к реальной действительности - проблемы ДИФИЦИТА в самом необходимом - мест в реанимации для больных с инсультами.

После завтрака я попробовала осмотреться. Посмотрела направо. Пространство просматривалось до крайней стены, так как рядом стоящая со мной кровать прижималась к перегородке с застеклённым верхом.

Через стекло просматривалась довольно большая секция, в которой не висели промежуточные плёночные занавески, разделяющие её на части. В этой секции между стоявшими двумя кроватями в середине на раскладушке лежала ещё одна больная. На крайней кровати слева лежал мужчина среднего возраста, а на крайней справа - молодая женщина.

Поскольку часами заниматься было нечем, я, периодически, наблюдала за всем происходящим вокруг. Не знаю - с какими диагнозами лежали эти молодые люди - мужчина и женщина, но за их отношениями наблюдать было любопытно. Громко разговаривать в реанимации - пресекалось. Поэтому эти двое объяснялись жестами и мимикой. Позже, видимо, они обменялись номерами мобильников и беседовали, обмениваясь СМ-эсками.

Невольно поражаешься тому, как остро живет в людях (я думаю - в любом возрасте) желание нравиться, общаться, влюбляться, несмотря на негативную обстановку вокруг и даже - на собственные недуги. И это радует. И начинаешь думать о том, что жизнь прекрасна во всех отношениях и в любых ситуациях. Потом эти мысли перетекают на свои заботы и тоже начинаешь верить, что всё происходящее - временное. Рано или поздно - всё пройдет, всё наладится. Иначе, и быть не может.

Там, за последней перегородкой справа находится бокс - для одного больного. Кто там лежал - не знаю, но, наверняка - очень тяжело больная или больной? За этой больной на протяжении всего дня ухаживали двое: строгого вида, уже не молодая сиделка и высокий полный мужчина. Надо полагать - один из этих двоих наблюдал за больной, как - медик, вторая - как сиделка. Они приходили утром, одевали белые халаты, из шкафа с лекарствами доставали "свои", и по их движениям за стеклом перегородки можно было видеть, как они, наклоняясь к больной что-то делали. Возможно - уколы, что-то смазывали, обрабатывали, кормили?

Мытищинская городская больница оказывает платные услуги больным. Видимо, эти двое были платными медицинскими работниками.

Перед тем, как перевести меня из реанимации в палату, мне врачом был задан вопрос - "Не хотите ли Вы воспользоваться услугами платной сиделки?". Я, естественно, по вполне понятным причинам ответила - "Нет".

Рядом со мной, на кровати лежала больная женщина. Мы разговорились.

Я не уверена, что правильно запомнила её имя. Кажется, её звали - Зина.

В реанимации она лежит уже 5-ый день. До этого лежала в гастроэнтерологическом отделении. Туда её сначала положили, потому что нигде больше не было свободных мест. А не положить в больницу её не могли, так как состояние её здоровья было крайне тяжелым. Она - онкобольная. У неё вырезана грудь. Метостазы затронули лёгкие. Одно лёгкое уже не работало. Почти всё время она была подключена к аппарату измерения давления непрерывного действия, который был подключен к электрической системе на стене и, не переставая, монотонно гудел над головой. Одновременно, для поддерживания дыхания был включен кислородный аппарат. Капельницы ставили регулярно, как и всем... Каждый день снимали ЭКГ.

Она была в сознании, могла нормально говорить и кушать. Во время еды, кислород отключали. К ней пару раз в день приходила врач, которая её вела. Она спрашивала - "Вы сами чувствуете, что Вам лучше?". Женщина отвечала - "Чувствую...".

Не знаю, что она чувствовала на самом деле и понимала ли она...?