Палач

— Милый! — сказала Даян. — Я очень счастлива. Я, признаюсь… боялась, что ты… ну, что тебя оттолкнет такое… слишком деловое предложение, что, может быть, ты решишь, что я покушаюсь на твою независимость…

— Признаюсь, что это первый раз в моей жизни женщина сама сделала мне предложение, — улыбнулся Оскар.

— Я не женщина, я амазонка. — Даян рассмеялась. — Амазонки сами выбирают себе мужей. Еще когда я увидела тебя в «Плазе», я подумала: «Хочу, чтобы он стал моим мужем!»

— Кто-то сообщил мне, что будто бы ты развелась с первым мужем из-за того, что он отказался ехать против движения на калифорнийском хайвее. Даян будто бы кричала: «Если ты меня любишь, ты поедешь!» — и, когда Питер отказался, Даян выскочила из машины и покинула Питера навсегда…

Оскар невинно глядел на Даян, ожидая ее реакции. «Кто-то» был Стив Барон.

— Искаженные слухи, — объявила невозмутимая Даян. — Я не заставляла его ехать против движения, просто меня раздражала его вечная трусость. Я крикнула ему, что другой мужчина поехал бы против движения, если б я его попросила сделать это во имя нашей любви… Из машины я действительно выскочила… на ходу…

Даян засмеялась, очевидно, припоминая…

— Это случилось три года назад. Мне было девятнадцать. Я была очень сумасшедшая тогда, Оскар, перебежала через все шесть линий движения, и по всем шести на полной скорости мчались автомобили… Если ты хочешь знать, Оскар, я ни на минуту не пожалела потом. Питер был трус и совсем мне не подходил…

— А что, если через несколько месяцев ты откроешь, что и Оскар Худзински не подходит Даян Гриндер?

— Я уже не такая сумасшедшая, Оскар. И я тебя сознательно выбрала. И ты не Питер…

— Хорошо, — согласился Оскар, — убедила. Давай праздновать… — Оскар кивнул официанту и, когда тот подошел, заказал бутылку шампанского.

— Если у тебя есть еще вопросы, Оскар, я буду рада на них ответить…

Даян смотрела в глаза Оскару очень серьезно и даже тревожно.

Вокруг гудели пчелиным роем посетители фешенебельного ресторана. Прошел в сопровождении нескольких женщин человек, похожий на Рудольфа Нуриева, а возможно, это и был Рудольф Нуриев, уж слишком у него был заносчивый вид. Но тогда почему самый известный в мире гомосексуалист не имеет в составе свиты ни единого юноши? — механически подумал Оскар. В сущности, его ничто уже не интересовало. Напротив, через столик сидело красивое и чуть печальное сейчас существо, которое только что предложило себя Оскару, предложило Оскару стать ее мужем. Зачем ей Оскар? Она могла выбрать практически почти любого мужчину…

— Хорошо, — улыбнулся Оскар. — Последний вопрос. Зачем я тебе, Даян?

— Ты очень эксцентричный. И ты — лучший. Я хочу иметь лучшее, — просто сказала Даян.

— Как граф Дракула?.. Эксцентричный…

— Может быть… — вызывающе сказала Даян. И добавила: — Я всегда была очень избалованным ребенком.

Принесли шампанское, и они выпили, и Оскар, встав, поцеловал Даян в губы. За соседним столиком двое юношей шумно и пьяно зааплодировали.

Габриэл против обыкновения явилась необычно рано. В 5:35 вместо шести. Вместе с ней из элевейтора вышел Карлос и внес в лофт ящик с вином. Затем Карлос опять нырнул в элевейтор и внес второй ящик.

— Я подумала, что у тебя почти не осталось французского красного, Оскар… Спасибо, Карлос, вы можете идти. Заезжать за мной не нужно, Оскар посадит меня в такси.

Карлос улыбнулся и, чуть приложив руку к козырьку своей форменной кепки, исчез в элевейторе. Только сейчас Оскар обратил внимание на то, что бразилец очень недурен собою. Габриэл и тогда еще живой Панайотис подобрали Карлоса в Рио и привезли с собой в Соединенные Штаты, когда тот был еще в совсем нежном возрасте. Габриэл утверждает, что Карлос чтит ее как родную мать…

Оскар заставил себя поцеловать Габриэл и с досадой подумал о том, что неуместное вдруг внимание Габриэл к Оскару, материализовавшееся в виде двух ящиков «Шато-Лафит», если и не разрушает планы Оскара, то склоняет психологическую чашу весов на сторону Габриэл Крониадис. Дело в том, что как раз сегодня Оскар собирался объявить Габриэл, что он женится на Даян Гриндер и… увы, но они не могут больше встречаться.

— Я очень устала, Оскар, был трудный день… Давай ляжем в постельку… — объявила Габриэл, беря Оскара под руку и ведя его по направлению к спальне.

— Да, разумеется, — согласился Оскар, в очередной раз с досадой вспомнив, что все здесь, в его лофте, куплено на деньги Габриэл. И он, Оскар, тоже.

Они разделись. Каждый по свою сторону кровати, как прожившие много лет супруги. Глядя, как Габриэл скатывает с ног, будто кожу, чулки, он в это время уже стоял голый, приподымая простыню и готовясь ступить в кровать, Оскар пожалел Габриэл. Ему вдруг стало жаль ее оставлять. Габриэл навечно уйдет в прошлое уже через несколько часов, но вместе с нею уйдет часть его, Оскаровой, жизни, и неплохая часть.

Довольно счастливая.

В постели Габриэл тотчас прижалась к легшему на спину Оскару и положила ему голову на плечо. «Почти все женщины так делают, — подумал Оскар. — Всех стран и народов. От мала до велика. Почему? Может быть, все они видят в мужчине отца, защитника и охранителя их неразумных, зачастую разбитых вдребезги жизней». Оскар поцеловал Габриэл в волосы. Волосы пахли несвеже, отметил Оскар. По подсчетам Оскара, шел пятьдесят третий июнь в жизни Габриэл.

Габриэл подвигалась на груди Оскара, устраиваясь поудобнее. Они редко начинали сеансы с постели. Почему-то Оскар всегда неловко себя чувствовал, лежа с женщиной вот так вот, слишком близко, слишком домашне. Семейно?

Рука Габриэл тихо гладила Оскара по груди. Оскар знал, что с груди рука ее спустится ему на живот, а потом заскользит ниже. Через несколько минут узловатые пальцы Габриэл будут ласкать его член, разминая его и поглаживая. Потом… Оскар вспомнил синеватые — оттого почти любая губная помада на них выглядела черной — губы Габриэл и инстинктивно положил руку на член, как бы предохраняя его от губ старой женщины.

— Что случилось?.. Ты не хочешь… — Наткнувшись на руку Оскара, Габриэл подняла голову и посмотрела ему в лицо.