Современный кенийский детектив

— Пусть назовут посудину "Джульетта", — улыбнулся я.

— Вы меня не дослушали до конца, коллега. Я согласен помочь, только нужна санкция начальства. Я знаю, что вам требуется, и готов пойти навстречу, однако должен застраховаться от всяких неожиданностей.

— Что же, это разумно. Созвонитесь с комиссаром прибрежной полиции.

Не откладывая, он сразу набрал номер, поговорил со своим шефом, повесил трубку и улыбнулся.

— Кип, что бы вы ни затевали, я хочу быть рядом. Скажу спасибо, если позволите мне участвовать в операции.

— Пожалуйста, но до завтра вам надо успеть переделать множество дел. Полицейский катер должен превратиться в прогулочную лодку — мы ведь отправляемся на рыбалку.

— Ну и ну, дружище! Неужто вы и впрямь собрались порыбачить за казенный счет?

— Какое на катере вооружение?

— Пулемет системы "брен".

— Накройте его брезентом и сетями для маскировки. Нужен также дополнительный ящик с пулеметными лентами и стрелок, умеющий обращаться с этим чудищем.

— Понимаю, — кивнул полицейский офицер. — Морская прогулка обещает быть и впрямь веселой.

— Правильно понимаете, но пусть это останется между нами. Придайте нам еще трех человек с автоматами, снабдите их запасными дисками. Я не знаю, сколько стволов понадобится, но уж лучше пересолить, чем недосолить.

— Все будет сделано, хотя, признаюсь, у меня поубавилось энтузиазма.

— Еще не поздно остаться на берегу.

— Нет, Кип, ни за что!

— Нужны также удочки и штатская одежда для всех. Вот как будто и все.

— Я запомнил.

— Сбор — завтра в шестнадцать часов. Я проинструктирую ваших людей.

— А сколько брать горючего на катер?

— Полный бак и запасные канистры.

— Понятно.

— И не забудьте — никому ни слова! Наши планы не должны стать достоянием гласности.

— Никто ничего не узнает. — Начальник даже обиделся, восприняв мое предупреждение как намек на то, что он может проболтаться. Ну ничего, в таком деле требуется особая осмотрительность.

— Извините, но я должен принять меры предосторожности.

— Да ладно, надеюсь, вы не хотели меня обидеть.

— Увидимся завтра в четыре. До скорого!

Из порта я отправился в центральный полицейский участок, расположенный рядом с кинотеатром "Нааз", и оттуда связался по радиотелефону с комиссаром в столичном управлении.

— Выкладывайте, Кип, что там у вас? Поскорей, вы застали меня в дверях.

— Курочка скоро снесет яичко.

— Когда?

— Завтра в девятнадцать тридцать, неподалеку от Малинди.

— Интересно. И что же вы предпримете?

— Постараюсь подхватить яичко, чтобы не упало в воду.

— Ясно, — сказал комиссар. — Полагаюсь на вашу решительность и настойчивость. Желаю успеха!

— Настойчивость — бесценное качество, когда необходимо сокрушить чью-то ослиную упрямость.

— Понятно. Нашли себе помощников?

— Моряки согласились быть рядом и остужать нас по мере надобности; чего доброго, кто-нибудь схватит инфаркт с непривычки…

— Ерунда, Кип! — усмехнулся комиссар. — Кабинетные герои зажирели на казенных хлебах. Пусть-ка попотеют теперь. Я во всем вас поддержу, не сомневайтесь.

— Спасибо, сэр.

— Кип?

— Да, сэр.

— Желаю удачи.

— Спасибо, босс.

— Так-то лучше! — Комиссар хохотнул и повесил трубку.

Я поблагодарил момбасских коллег и вернулся к себе в гостиницу.

В семь часов вечера мы встретились с инспектором Мбуви и поехали к пустырю на Ньерере-роуд. Убедившись, что вокруг ни души, я поставил привезенную кассету. Разговоры о гостиничном хозяйстве нам были ни к чему, зато звонок по радиотелефону на корабль весьма нас заинтересовал. Управляющий "Санглории" сообщал капитану, что все идет по плану и опознавательные огни будут те же, что и прежде. Шмидт также дважды звонил в Найроби, в тамошнюю "Санглорию", подтверждая, что партия товара будет отправлена морем в Амстердам, как и предусмотрено планом.

— Едем в гостиницу, — сказал я. — Я устал, и вообще, что за радость шептаться в потемках!

— Согласен, — поддержал меня инспектор. — Тем более что давно охота выпить — самую малость, конечно, — иначе не услежу за чем-нибудь важным в "Санглории".

— Никто пока на вас внимания не обратил?

— Нет, пока что все идет нормально. В Момбасе никому нет дела до других. Каждый думает лишь о том, как бы развлечься, провести время.

— Вот и хорошо. В другом месте, где-нибудь в глуши, к нам бы отнеслись настороженно.

— Послушайте, мне кое-что удалось выяснить.

— Если это не очень срочно, оставим до гостиницы.

Мы вернулись в "Манор", заняли столик на веранде, заказали пива, и почти сразу же появился сержант Мачария.

— Неудача, босс, — пожаловался он. — Я повсюду следовал за управляющим, но ничего подозрительного не заметил. Он дважды отлучался из "Санглории" — в обеденный перерыв и после пяти часов. Оба раза ездил к себе домой, в район Мбарики. Живет он как будто бы один, я дежурил там до восьми, пока он снова не вернулся в "Санглорию".

— Не вешайте носа! — сказал я сержанту с улыбкой. — В нашей работе нужно терпение. Не сегодня, так завтра. Прикрепили к его машине "маячок"?

— Да, работает отлично. Я ловлю сигналы даже на расстоянии двух миль. Теперь-то уж его не потеряю. Видели бы, как я ставил эту штуковину на его машину. Сделал вид, что поскользнулся и упал, потом поднялся, держась за бампер, и прилепил магнитную коробочку к металлу.

— Как думаешь, когда отвалится? — спросил инспектор Мбуви.

— Если управляющий будет ездить по асфальту, не скоро.

— Ну, инспектор, выкладывайте, что там у вас?

— Ничего особенного. Управляющий позавтракал в общем зале, а в восемь тридцать поднялся к себе в кабинет.

— Мы слышали, как он вошел, — кивнул я. — Это есть на пленке.

— И все, что было потом, тоже записалось. Кто-то забронировал по телефону номера для прибывающих туристов, в субботу ожидается большой заезд. Около двенадцати он говорил с дежурным администратором, потом в баре проверял запасы спиртного. Вернувшись к себе, по телефону ругался с чиновниками в городском совете из-за перебоев в подаче воды. Потом звонил в Найроби, говорил с кем-то про какой-то "икс", похоже, так они обозначили партию наркотиков.

— Завтра узнаем, что это за "икс", — сказал я мрачно.

— Пообедал раньше обычного в гостинице и поехал куда-то.

— Прямо домой, — уточнил сержант. — Я видел, как он, сидя на веранде, потягивал темноватую жидкость. Конечно, спиртное.

— Без четверти три он вернулся и пробыл в своем кабинете до пяти.

— Он и сейчас в "Санглории", — сказал сержант, — болтает с постояльцами.

— Вот что мы завтра сделаем. Инспектор продолжит наблюдение в "Санглории", а сержант поедет за управляющим, когда он покинет гостиницу. У нас налажена радиосвязь между машинами?

— Это легко устроить, — подтвердил сержант. — Наши рации действуют в радиусе триста миль.

— А можно обеспечить связь с катером? Их передатчик работает на другой частоте.

— Я съезжу в порт утром, быстро установлю на катере нашу рацию и сразу же вернусь в гостиницу.

— Идет! Я предупрежу местных коллег. Контрабандисты стыкуются с "Палмуотером" в семь тридцать. Инспектор, заедете за мной в два часа, поплывем в Малинди вместе с полицейскими из порта. Мы знаем, где судно бросит якорь, и будем неподалеку. Наша задача — помешать передаче груза и захватить контрабандистов с поличным.

— Не оборачивайтесь, сэр, — шепнул инспектор, — два господина за соседним столиком пялят на нас глаза.

У меня от волнения мурашки побежали.

— Под каким углом? — спросил я ровным голосом, ценой больших усилий сохраняя внешнее спокойствие.

— Сто десять градусов.

— Хорошо. Продолжаем говорить как ни в чем не бывало, — велел я, а сам медленно повернул голову и увидел двух белых мужчин, обоим было за тридцать. Один — в черном свитере с высоким воротом, глаза как у мертвой ящерицы. Его приятель — в рубашке цвета хаки с короткими рукавами, тоже не слишком миловиден. Наши взоры встретились, я не спешил отвести глаза.