Privatизерша

е под полным контролем русской разведки, вряд ли в тот вечер вообще вышел бы из посольства. А как все органично и воздушно начиналось… «Я пройдусь по вечернему Берну», — сказал он, представитель посольства США в Швейцарии офицеру морской пехоты США, охраняющему посольство, и вышел на улицу. По вечернему Берну действительно пройтись стоило. Узкие улочки, готические сооружения, спокойствие и тишина. И этот неповторимый свежий воздух…

Неподалеку от магазина ювелирных изделий, где Перриш присматривал для уже готовящейся прибыть в Швейцарию жены яркую безделушку стоимостью не дешевле пятисот евро, к нему подошел странный тип в форме офицера полиции и, с виноватым видом встряхнув руку с нерабочими часами, спросил, который час. Перриш, глянув на свои наручные часы «Лонгинес», ответил, офицер поблагодарил его, крепко пожав руку… И больше Перриш ничего не помнил.

Очнулся он уже в тускло освещенном номере, где из света был преимущественно красный. Очнулся и онемел от увиденного. Три невероятно красивые девицы, на которых из одежды были лишь чулки на ажурных поясах, оестествляли его самым натуральным образом. Получалось у них не очень убедительно, поскольку мистер Перриш вот уже два года, как не мог быть в постели мужчиной. Понимая, что происходит, но совершенно не догадываясь где, Перриш попробовал это выяснить. Одна девочка оказались немочкой, вторая была узкоглаза, третья почему-то негритянкой, и этот симбиоз возбуждавших его межнациональных дружеских объятий только добавлял изыск в ситуацию. Перриш пробовал изъясняться на английском, потом перешел на немецкий, но это было все равно как если бы он перешел на фарси. Все три проститутки были так увлечены работой, пытаясь по очереди возбудить бездыханную плоть Перриша, что им было, мягко говоря, не до дискуссий. Их челюсти уже сводило судорогой. И когда, наконец, произошло невероятное, Перриш понял, что ему и самому уже не хочется понимать, где он. Главное, что с ним случилось. Свой первый после двухлетнего перерыва оргазм он испытал в каком-то полусне. Источая в юную деву частицу себя, он ныл, как параноик, и перед глазами его появлялись сюрреалистические, невероятные картины: офицер швейцарской полиции, пожимающий ему руку, жжение в ладони, неутомимые шлюхи, одна из которых корчилась сейчас под ним, и — тревожные глаза морского пехотинца США…

Страшная картина. Все истории на одном полотне. Картина похожа на те, которые пишет русский живописец Глазунов.

Он вернулся в посольство около десяти часов в том божественном состоянии, которое испытывает, верно, раковый больной, которому сообщили, что он больной, но не раковый. Он понимал, что теперь у него для встречи с миссис Перриш есть еще кое-что помимо кольца с изумрудом.

Гром грянул на следующий день. В посольство среди прочей почты поступил тугой конверт, опечатанный государственными печатями Демократической Республики Вьетнам. Перриш лишь похлопал ресницами, когда ему вручили конверт. Письмо правительства Вьетнама в посольство США в Швейцарии…