Privatизерша

сидел американец, не стоило. Наступит вечер, и еще четырнадцать лавочек заполнятся немцами, англичанами, австрияками и даже азиатами. Еще тридцать лет назад такое вряд ли было возможно, но Швейцария — свободная страна, и она, как и все, склонна к переменам. Неизменным здесь остается лишь точное время и точные суммы.

Начитавшись вдоволь хроник Базеля, американец вздохнул, потянулся — эти янки чувствуют себя везде, как у себя на ранчо в Техасе, дотянулся до урны и баскетбольным жестом направил туда скомканную газету. Восхититься такому бесшабашному жесту было некому — из пятнадцати занятыми были только три лавочки, да и те находились по ту сторону фонтана.

Вскоре, однако, появился еще один интересный мужчина. Поди, угадай, кто это — финансовый магнат из Чикаго, приехавший сверить счета, или из того же Чикаго гангстер, прибывший в Базель за тем же. Америка, она тоже свободная страна.

Дойдя до лавки с более молодым, чем он, мужчиной, незнакомец сбавил ход. В отличие от того, перед кем он сейчас остановился, лет ему было под шестьдесят. И он не имел привычки зачесывать волосы назад. Они спадали на его плечи седыми прядями, и любой европеец ужаснулся бы тому, насколько Америка свободная страна даже в плане выбора причесок. Какой уважающий себя аккуратист допустит, чтобы волосы его находились в таком беспорядке?

— Разрешите присесть? — приподняв шляпу, поинтересовался только что прибывший.

— Это свободная страна, — пожав плечами, заметил его молодой собеседник. Кажется, выражение «свободная страна» здесь не произносит только немой.

— Свободная от чего?

— От предрассудков.

Мужчина поправил на голове волосы, аккуратно присел в полуметре от скупого на слова соотечественника и уставился куда-то пустым взглядом.

— У меня такое впечатление, что вы нервничаете, мистер Перриш.

Седовласый дернул подбородком и хрустнул пальцами.

— А вы бы на моем месте не нервничали?

— Я на вашем месте сейчас и нахожусь, — бросил молодой человек и положил руку на спинку лавочки так, чтобы можно было непринужденно сидеть. — Чем мое место отличается от вашего? Я — гражданин России, вы, наоборот, Америки.

— Наоборот?

— А разве не так? Было бы иначе, мы бы не сидели на этой лавке, словно в ожидании укуса ос. Между тем сидим, потому что имеем интерес к вопросу, сведшему нас. Я рискую в любой момент оказаться в руках СВР, и ваше положение в этом смысле совершенно идентично моему. Вы компрометируете себя, как посол, тем, что встречаетесь с русским в незапланированном протоколом месте, я — что встречаюсь с американским послом, в принципе. Согласитесь, для разведок двух стран мы — лакомые кусочки. Причем для разведок своих стран.

И молодой человек, молодой только по отношению к собеседнику, поскольку «что-то около сорока» — возраст не юношеский, — закинув ногу на ногу, обвел взглядом парк.

— Нас свел один вопрос, и разрешить его мы должны немедленно. Вас заставила прийти сюда любовь к девочкам. Иначе говоря, посольское самосознание проснулось