Вам и не снилось

нуля до ста, к примеру. Все, что ты говоришь, сюда укладывается. Просто, чтобы стать личностью, надо выйти за эту градацию.

- И что сделать?

- В том-то и дело, что когда ищешь, что сделать, это тоже поиски внутри градации. Что может придумать ординарный человек?

- Ну знаешь, войны я не хочу, - сказал Сашка.

- А я хочу? Но машина даже в экспортном исполнении - тоже пошлость.

- Так полети в космос!

- Мне это неинтересно, - с вызовом сказал Роман. - Понимаешь, меня всерьез гложет...

Сашка пожал плечами. Конечно, он мог сказать, что когда у человека нормальный, непьющий отец и заботливая мать, когда у него никаких проблем с братьями и сестрами, когда рубль в кармане всегда, а иногда и трояк, то, конечно, пристало время подумать об оледенении. Но он этого не сказал, потому что получалось, будто он цитирует собственную мать, у которой было хобби: коллекционировать страшные истории. Мать Сашки работала секретарем в суде, и информация у нее была очень однообразная. Если учесть, что муж ее, отец Сашки, запивал, что сестренка Сашки имела врожденный порок сердца, а бабушка в свои шестьдесят погуливала, как молодая, то прямо можно сказать: проблема рождения индивидуальности в семье остро не стояла. Мать так стремилась, чтоб все у них было, _как у всех_, как у людей. Вот, оказывается, в чем был гвоздь. А индивидуальность - это с жиру. Это чтоб себя показать: "Вот у нас проходило дело..."

И Сашка молчал, хотя что-то в словах Романа вызывало его протест. Может, просто умничанье?

- Смотри, - сказал он. - Новенькая.

Им наперерез прошла Юлька.

- Я ее где-то видел. - Роман проводил глазами девочку. - Или это опять путаница с лицами?

- Ты ее видел сегодня в школе, - ответил Сашка.

- Нет, не в школе, - твердо сказал Роман. - В школе я ее не заметил.

В первый же день, когда они переехали в новый дом, Юлька опустила перпендикуляр с балкона шестнадцатого этажа вниз прямо на оставшийся здесь от других времен и народов куст сирени, потом провела мысленную прямую к школьному подъезду, соединила школьный подъезд с окном и получила ничего себе, симпатичный прямоугольный треугольник. Вот бы съезжать по его гипотенузе! Мгновение - и ты в школе. Но так как пока это было невозможно, приходилось осваивать тот катет, что лежал на земле. Вот почему из школы она шла наперерез Роману и Сашке, пренебрегая проложенным бетонным маршрутом. Она шла насквозь, и сбить с пути ее могла только стихийная преграда в виде стоящего прямо на катете дома, или котлована, или уже совсем глупо возникших гаражей, пахнущих ржавым железом и бензином. Она шла и думала об уроке литературы. "Будем говорить о любви..." Юлька за свои пятнадцать уже столько прочла о любви, что совсем недавно обнаружила: она с гораздо большим интересом читает фантастику, да и не какую-нибудь, а с сумасшедшинкой. Типа "Заповедника Гоблинов" или "Космического госпиталя", в общем, ту, в которой совсем или почти совсем нет примет нашего, человеческого времени. Отличный роман "Конец