Люди с далекого берега

Хотя бы днем детишки Собачьей Бухты старались не оставлять меня одну. Теперь визитеров у меня было пруд пруди. Дети забегали даже во время большой перемены. И после школы, и после ужина. Под таким бдительным оком я едва могла урвать минутку, чтобы перекусить в одиночестве.

На мое счастье, принесли записку от Айрис Финли, шотландки, местной медсестры; она приглашала меня на обед. В Балине была «провинциальная» больница на восемнадцать коек — наследие Британского колониального управления, обосновавшегося на Ньюфаундленде в 30 — 40-х годах, когда остров находился в политико-экономической зависимости от Англии. Задолго до того, как в остальной Канаде организовали общественное здравоохранение, на Ньюфаундленде уже появились бесплатные для окраин больницы, медперсонал которых состоял на государственном жалованье. Перейдя в шестьдесят втором году в разряд «местных» жителей, мы с Фарли стали платить по десять долларов в год: этот взнос покрывал все наши медицинские расходы, в том числе стоимость проезда, в случае необходимости, до любой больницы на материке, если на месте оказать нужную медицинскую помощь невозможно.

Айрис Финли, характерная представительница взращенного Британией племени преданных своему делу медсестер, обладала безупречным чувством долга и авантюрной страстью к перемене мест. Канадские медсестры и врачи обычно неохотно отправляются служить в такие окраинные поселки, как Балина. До сих пор основная проблема провинциальных больниц — недостаток квалифицированного персонала.

Во всей Балине только у Айрис не было семьи. Она оставалась единственной одинокой женщиной; здесь, где обходиться без семьи трудно. Было ей около сорока; миловидная, но угловатая, она являла образец отваги, самоотверженности, постоянной готовности прийти на помощь ближнему. Воспитанная в Шотландии, в спартанских условиях послевоенных лет, Айрис, не раздумывая, откликнулась на сообщение, опубликованное в «Журнале британских медсестер», что где-то на далеком Ньюфаундленде требуется сестра милосердия. До приезда Айрис и понятия не имела, что это за край, но, поселившись здесь, полюбила его. За семь лет, что проработала на Ньюфаундленде — сначала на островке Джерси, потом в Балине, — Айрис ни разу, даже на короткое время, не отлучалась на родину.

Хоть с моей точки зрения в Балине Айрис вела нелегкую отшельническую жизнь, на Джерси ей приходилось еще тяжелее. Этот островок в океане милях в пятнадцати от Балины был тем самым окраинным местечком, где заправляли делами три поколения предков Барбары Дрейк. Жителей на Джерси человек восемьсот; из всех это ближайшее к нам поселение. Остров очень мал, а его жители еще более оторваны от мира, чем мы. У нас хоть можно при желании, если надоест сидеть на одном месте, податься в леса, в глубь Ньюфаундленда. Но жители Джерси лишь в спокойную погоду могут воспользоваться лодкой.

И все-таки Айрис с неизменной теплотой вспоминала об этом острове как о далеком чудесном, райском уголке. Она подолгу рассказывала мне про жизнь на Джерси, и в ее рассказах было много юношеской романтики. Впервые я встретила человека, который мог, например, темной ночью, в шторм отправиться неведомо куда на лодке принимать роды. Такой была Айрис. Ведь на Джерси, кроме нее, других сестер и врачей не было.

— Ну и досталось же мне! Ни минуты покоя, — произносила она со своим резковатым шотландским выговором, так контрастировавшим с мягким местным диалектом — неким подобием архаического английского.

Айрис постоянно подчеркивала, что на Джерси люди совсем не такие, как здесь; чувствовалось, что она скучает. Интересно, что Айрис там такого замечательного нашла? По мне, тамошние жители ничем не отличались от наших, своих ближайших родственников. А сам остров — унылый, со всех сторон продуваемый ветрами, еще более неприкаянное место, чем наш прибрежный поселок! Все же Айрис так и не рассказала мне, почему ей пришлось променять такую райскую, если верить ее рассказам, обитель на больницу в Балине.

При больнице полагалось иметь двух медсестер, но, поскольку даже одну заманить в такое захолустье было почти невозможно, Айрис служила за двоих. Полагалось также иметь и двух врачей — одного, практикующего в самой Балине, другого, тоже приписанного к здешней больнице, только обслуживающего жителей на дому вдоль побережья в радиусе пятидесяти миль. Большой больничный катер стоял на привязи у причала, с надеждой ожидая, когда в него спрыгнет, спеша к больному, какой-нибудь эскулап.

Айрис Финли выбрала себе в помощницы нескольких девушек из местных, обучила их. Для молодой, незамужней девицы со средним образованием работа в местной больнице была единственным шансом выбиться в люди. Эта работа считалась престижной, здесь платили больше, чем на рыбозаводе. А еще Айрис вела для желающих курсы первой помощи; хотела организовать курсы молодых матерей, но эта идея зачахла. Женщины перестали ходить на занятия, как только Айрис показала им младенца-зародыша на картинке. А о том, чтобы кормить малышей грудью, молодые матери и слышать не хотели. Для них это было признаком отсталости, напоминанием о тяжкой доле бабушек. В нынешние времена детей вскармливали искусственно.

Когда выдавалось свободное время, Айрис частенько захаживала к Дрейкам и возилась с их девчушками — Миген, Нэнси и Элизабет. Учила их шить, печь сладкое печенье. Не исключено, что Фримэн с Барбарой принимали ее не иначе как служанку-приживалку, но Айрис в их доме ощущала тепло семейного очага, чего ей, видно, так не хватало.

Однако, как бы дружески мы с Айрис ни беседовали, как ни приятно мне было ее общество, мне так и не удалось сойтись с ней поближе. Так и не удалось разгадать, откуда в ней эта фанатическая жажда помогать другим, принося в жертву себя, собственные желания.

4

Всего лишь один человек в Балине мог бы в известной степени соперничать с Дрейками в смысле достатка и общественного веса. Это был живущий здесь и состоящий на службе отдела периферийного здравоохранения доктор Роджер Биллингс. Как и Айрис, доктор родился в Англии, которая издавна оснащала больницы Ньюфаундленда медицинским персоналом. Но если Айрис жила скромно, доктор и его жена, напротив, любили размах. В то время как Айрис довольствовалась двумя комнатками при больнице и из имущества имела лишь самое необходимое, доктор и его супруга Джейн занимали целый особняк, предназначенный для местного пункта здравоохранения.

Этот дом был построен в 1909 году семейством Ледрю, местных торговцев, которые, сколотив в Балине за годы правления их династии приличный капиталец, вернулись на родину предков — Нормандские острова. Эти потомки уроженцев острова Джерси, [4] двести лет державшие в руках всю торговлю здесь, на побережье, были последними из английских хозяев, покинувших эту землю. Они уехали, а правительство откупило особняк в эдвардианском стиле, чтоб поселить в нем врача. Коренным жителям Балины не по средствам жить в подобном особняке, к тому же и не привыкли они к таким хоромам. Однако сам дом не был лишен привлекательности. Он красиво стоял на вершине холма, сверху открывалась дивная панорама океана. Высокий нижний этаж, дверные притолоки, подоконники и плинтусы были покрыты изысканной резьбой.

Внутреннее убранство представляло затейливую смесь меблировки английского замка и обстановки канадского охотничьего домика. Пухлая тахта покрыта оленьей шкурой, оставлявшей на одежде короткие жесткие волоски. Мягкие сиденья двух кресел с подголовниками были сплошь изодраны когтями двух сиамских кошек. Красного дерева кофейный столик времен королевы Анны вечно завален медицинскими рекламными изданиями — эти глянцевые брошюрки изо дня в день наводняют почтовый ящик любого врача. Когда-то я считала пределом мечтаний иллюстрировать именно их, потому что они славятся высоким оформительским уровнем. Однако, к моему удивлению, Роджер оказался совершенно невосприимчив к такого рода шедеврам, в результате все это богатство сжигалось в камине.