Шея жирафа

Ее интеллекта, видимо, достало, чтобы, влетев в комнату сквозь приоткрытое окно, понять, что это не щель в сарае, не дупло дерева и не отверстие в каменной стене трансформаторной будки, но не хватило, чтобы снова выбраться наружу. Должно быть, она покинула колонию, они сейчас, в конце лета, как раз распадаются. И теперь, как и остальные, оказалась предоставлена самой себе. И искала новое пристанище.

Инга погасила свет и, стараясь не шуметь, спустилась в подвал. На всякий случай накрыла голову одеялом. Хорошо, что сон у Вольфганга крепкий. А то бы он ее испугался. Призрак на прогулке. Его храп был слышен даже внизу, у полки с банками.

А потом все произошло очень быстро. Видимо, зверек почувствовал, что в ней его спасение. Сначала он ускользал, но затем, когда она в очередной раз попыталась накрыть его банкой, покорился, дрожа от ужаса. Некоторое время он еще вздрагивал, потом сложил крылья и замер. Как мертвый. Набитое чучело. Очень хрупкое. Плотный коричневый мех. Маленькие кривые коготки. Кожаные кончики крыльев. Тонкая летательная перепонка. Красные выпирающие суставы. Черные загогулины длинных больших пальцев. Плоская голова. Влажное блестящее рыльце. Крошечные зубки вампира. Перекошенный рот, как у новорожденного младенца. Жесткие напуганные глазки. Сколько в них страха. Летучие мыши к людям ближе, чем к мышам. Тот же набор суставов: плечо, лучевая кость, локтевая кость, запястье. Такой же хрящ в воронкообразных ушах. К тому же анатомически идентичные половые органы. Пара сосков на груди. Свободно свисающий пенис. Один-два детеныша в год. И при рождении, они тоже почти голые.

Она подумала, может, использовать летучую мышь на уроке? Сразу показать новому классу типичного гемерофила? Самого маленького из всех млекопитающих. Но потом ей захотелось избавиться от него как можно скорее. Она открыла окно. Потом приподняла банку. Зверек медленно выполз, начал падать, потом собрался, расправил крылья и исчез в темноте, в той стороне, где гараж. Она быстро закрыла окно и снова легла. Заснуть ей удалось, только когда рассвело.

В коридоре уже кудахтали девочки. Пора. Она собралась с силами, оделась и вышла. Отправила их на школьный двор строиться.

– Смирно!

Линия шла волнами.

– Грудь вперед, зад втянуть!

Двум девочкам нужно поменяться местами, вот теперь все в порядке, все стоят как надо, по росту. Главное – держать все под контролем.

– Физкульт-привет! Три круга для разогрева – и не срезать! Вы знаете, я все вижу.

Как хорошо побыть на улице.

– Вперед, вперед.

Девочки побежали, поволокли свои молодые, но уже обессиленные тела по двору в сторону городской стены и исчезли за главным зданием.Трудно поверить, что именно эти девочки победили в эволюционной борьбе. Отбор и вправду слеп. Она старше этих рохлей больше чем в три раза, а физическая форма у нее намного лучше. Она их с легкостью обгонит. У них же мышцы нетренированные. Неуклюжая моторика. Колыхающиеся жировые отложения. С такими участниками соревнований не выиграть. Хотя теперь никто больше и не приходит, чтобы забрать ту или иную лошадку из конюшни Инги Ломарк. Раньше было иначе. Доска почета все еще висела при входе в спортзал. На этом настояла она сама. Чтобы все видели, что такое рекорды. Пожелтевшие цифры. Спортивные праздники в прежние времена. Среди беговых туфель, привезенных контрабандой из-за границы, изредка встречались шиповки. Только что размеченные белые линии на красном гаревом покрытии. Голоса из громкоговорителей. На старт. В стартовые колодки. Внимание. Мускулы напряжены. Выстрел. Старт – это всё. Золото, серебро, бронза. Блестящие картонные кружочки на красных лентах. Дома у нее таких медалей полно. Ящик стола забит до отказа. Мускулистые детские тела, устремляющиеся к финишной черте и падающие, спотыкаясь, за линией, как показывали по телевидению. Тогда ее ученики побеждали на окружной спартакиаде, а один – даже на областной. Она всегда могла точно распознать, кто на что годится. Даже и без всех этих спортивных премудростей. Прыгуны с шестом и гимнасты должны быть маленькими, баскетболисты, напротив, очень рослыми, а приличным пловцом мог стать только тот, у кого длинные руки и огромные ступни. Это все понятно. Но она, помимо того, сразу видела, кто готов подчинить все свои интересы строгому плану тренировок. Кто обладает достаточным смирением и дисциплиной, чтобы когда-нибудь в будущем выиграть соревнования. Ведь к этому, быть может, придется идти долгие годы. Нужно увидеть неявные склонности и направить их в нужное русло. Превратить талантливого ребенка в победителя. Сегодня уже можно считать достижением, если отучишь девочек пропускать занятия из-за менструации. Удивительно, что сегодня еще проводят чемпионаты мира, ведь так много талантов остаются нераспознанными. Но ценится только результат, а не потенциал…

Первые девочки, с разрумянившимися лицами, уже появились на школьном дворе. Начался дождь, робкий и беззвучный. Тут же протесты, недовольные мины. Не вступать в дискуссию. Коротко напомнить о благе закаливания. Разбег и прыжок в сырой песок. Грации пожаловались на листочки на короткой дорожке для разбега. Как будто за олимпийское золото борются. А потом, когда дорожку очистили, неохотно затрусили, не прилагая совершенно никаких усилий. Плюхаются в песок, как мокрые мешки. Так вот, значит, какое оно – будущее. От фитнес-мании не осталось и следа. И это матери будущих поколений. По крайней мере, теоретически. Только потому, что у них. еще вся жизнь впереди, они все пускают на самотек.

До осенних каникул еще восемь недель. Инга несколько раз повернула ключ в замке зажигания. Послышался сиплый хрип. Она вышла, открыла капот, но ничего такого не обнаружила. Вольфганг все равно считает, что ей нужна новая машина. Не нужна ей машина. Это, наверное, аккумулятор. Такое уже пару раз случалось. И это в первый день. Ну ладно. Значит, на автобусе. Она оставила автомобиль и пошла к остановке. В расписании движения – три строки. В обед. После обеда. Вечером. В час, в четыре и в шесть. И все. До отправления часового автобуса еще есть время.

Она направилась по тропинке, ведущей через лужайку позади здания спортзала к валу, и пошла по каштановой аллее вдоль обвалившейся крепостной стены. Разрушающиеся кирпичи влажно поблескивали, ветер трепал листья на мокрой земле, и они тянули свои перистые пальцы вверх. В лужах плавали колючие лопнувшие плоды. Испарение и осадки. Естественный круговорот. Вода на пути к морю.

Трудно понять, в каких домах на Рингштрассе еще живут люди. Жилье с видом на зеленые насаждения, на вал. И на городской ров – безымянную, вонючую канаву. Пропуски в ряду домов. Исписанные постройки эпохи грюндерства, рядом дома с наполовину оштукатуренными фасадами. Оконные проемы заколочены фанерой. Контур снесенного здания на брандмауэре. Ветвящиеся трещины. Стены все в лозунгах: «Богатство для всех». «Бундесам, в харю». «Иностранцы вон».

Только ворота, осколок готической древности, все еще сопротивляются упадку. Но они ведь пережили даже Тридцати летнюю войну. Хотя то, что происходит сейчас, – это не война. Это уже капитуляция. На Хоэштрассе ей встретилась женщина. Старше нее. Живот как шар. Восковое лицо. Желтые, словно прокуренные волосы, завязаны в узел. Под мышкой – большой квадратный конверт с рентгеновскими снимками. Женщина из тех, кто меняет нижнее белье только потому, что боится попасть в больницу. Вдруг что. Всякое может случиться. В ее-то возрасте. Смотрит пристально, почти требовательно. Только не поддаваться. Никакого сочувствия. Смотреть, как малый подорлик. Ломарк не стала бы здороваться, даже если бы они были последними людьми на Земле. Какое ей дело до чужих проблем? Пусть старуха удовлетворяет свою потребность в близости с кем-нибудь другим.

На Марктплац перед ратушей, как обычно, толкутся любители алкоголя. Надо ведь и последние остатки мозгов пропить. Один зашел на газон и мочится под куст. Старый детский трюк: я никого не вижу, значит, и меня никто не видит. Зона видимости сокращается до пределов дальнобойности струи. Свободно свисающий пенис. Примат приматов. Все-таки впечатляет, с какой концентрацией и спокойствием он делает свои дела. Бесстыдная невозмутимость. Свободен, как животное. Увеличение полового органа в качестве компенсации за утрату хвоста. Мужчины, наверняка, жалеют, что не могут вылизывать свой пенис, как собаки. Зато они могут подержаться за него руками. Всю жизнь вдвоем. Разность полов. Отсутствие второй Х -хромосомы. Компенсировать такое невозможно. Ничуть не стесняясь, он неторопливо застегнул штаны и побрел обратно к своей бутылке. Пока еще не хронический алкоголик. Скорее, периодически уходит в запой. Надежда умирает последней.