Особый дар
Особый дар читать книгу онлайн
Когда и как приходит любовь и почему исчезает? Какие духовные силы удерживают ее и в какой миг, ослабев, отпускают? Человеку не дано этого знать, но он способен наблюдать и чувствовать. И тогда в рассказе тонко чувствующего наблюдателя простое описание событий предстает как психологический анализ характеров и ситуаций. И с обнаженной ясностью становится видно, как подтачивают и убивают любовь, даже самую сильную и преданную, безразличие, черствость и корысть.
Драматичность конфликтов, увлекательная интрига, точность психологических характеристик — все это есть в романах известной английской писательницы Памелы Хенсфорд Джонсон.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Допустим, вы сможете от него «избавиться», как ты выражаешься. Избавиться от живой души. Почем ты знаешь, кем бы этот ребенок стал, если б ему дали родиться?
— Кретином, с вашего позволения.
— А вдруг — ну, например, Эйнштейном. — Эйдриан назвал это имя обдуманно, памятуя о дарованиях самого Боба.
— Да брось ты.
— Никто из нас не имеет права лишать человека жизни.
— Он же еще не живой.
— Ничего подобного. Живой, и даже очень.
Они помолчали. Потом Тоби сказал:
— Спустимся-ка лучше в столовую.
— Мне кусок не полезет в горло, — возразил Боб.
— Ну, а я не могу позволить себе такую роскошь — пропустить обед. И тем временем я пораскину мозгами.
И Тоби ушел, предоставив Бобу выслушивать наставления Эйдриана и спрашивая себя, долго ли Боб сможет их выдержать.
Ему было жаль друга. Вообще-то история банальная, но от этого не легче. Боб по натуре человек честный: он уверен, что должен поступить именно так, как говорил, — пойти работать, даже если из-за этого рухнет его научная карьера в Кембридже. Рассчитывает, что с такими оценками, какие он получил за первую часть курса обучения, ему удастся найти место учителя. Но ведь это было бы куда ниже его истинных возможностей! Интересно, что являет собой эта девица? Тоби представил себе вульгарное, худосочное создание с крашеными волосами.
…Фарфор и стекло посверкивали в свете люстр и бра, на стенах мягко блестели портреты прежних ректоров колледжа и прославленных покойников; сев за длинный стол, Тоби увидел входящего Эйдриана — тот был подавлен, удручен, но не подошел к нему, сел поодаль.
Во время обеда к Тоби пришло решение. Из столовой он снова отправился к Бобу и застал его в прежней позиции: сидит на стуле, но теперь еще и руки его, по-обезьяньи длинные, свисают чуть не до полу.
— По-моему, я кое до чего додумался, — сказал Тоби. — Тебе надо поговорить с Маркемом. (Это был наставник Боба.)
— А что он может сделать?
— Он старик дошлый. Для таких вот случаев его и держат.
Боб считался с мнением Тоби, верил ему. Ему вообще верили, хотя основания для этого были не всегда.
— Ну, если ты так считаешь…
— Ты Риту любишь?
— Пожалуй, да. Девчонка смазливая, не хуже других, но умишка ни на грош.
— Ну, может, у нее просто ум не такого склада, как у тебя. Вообще-то редко у кого из девушек бывает твой склад ума. Значит, я думаю так. Думаю, надо тебе с ним потолковать.
Поднявшись со стула, Боб споткнулся: он добрел до шкафа и налил себе еще пива. Предложить пива Тоби он забыл, но тот сам о себе позаботился.
— Завтра схожу, — сказал Боб.
— Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Сейчас только четверть десятого. Сходил бы узнал, может, он сразу тебя примет.
— Черт возьми, да я еще ничего не продумал.
— Я же сказал: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
Боб вышел из комнаты позвонить. А вернувшись, сообщил:
— Он нас примет прямо сейчас.
— Нас? Я-то буду просто в качестве бесплатного приложения.
— Мне понадобится поддержка. Он может мне башку снести напрочь.
— Кто, Маркем? Да он мухи не обидит.
— Ну, все равно. Если только ты в силах — двинулись.
И они пошли к наставнику Боба. Маркем, низенький тучный лысый человечек, встретил их приветливо и вместе с тем настороженно.
— Вы ведь знаете Тоби Робертса, — сказал Боб.
— Знаю, конечно, хотя пути наши скрещиваются довольно редко. Присаживайтесь оба. Ну, что у вас за беда?
Когда Маркем узнал, что произошло, грузное тело его сотряс глубокий вздох — и во вздохе этом была бездна житейской мудрости.
— И что же вы собираетесь предпринять?
— Если она не скинет, придется мне, пожалуй, жениться. А это значит, что моей научной карьере крышка.
Из бутылки, стоявшей по правую руку от него, Маркем налил себе стакан портвейна, но молодым людям выпить не предложил. В те годы это еще не было принято. Свой ответ Маркем обдумывал долго — он вообще не любил высказывать чересчур поспешные суждения. Наконец он произнес:
— Что ж, давайте разберемся во всем по порядку. Вы получаете стипендию. Родители не смогут давать вам больше? На них рассчитывать можно?
— Нет, — ответил Боб, слабо улыбнувшись. — Нас у них семеро. Причем четверо моложе меня.
— А на семью молодой женщины?
— Понятия не имею.
— Может, я смогу вам кое-что подкинуть. Не очень много, но безусловно, кое-что наскребу.
— Я не могу допустить, чтобы вы…
— Придется вам принимать любую помощь, от кого бы она ни исходила. Вам никак нельзя сейчас вот так взять и все бросить. Да никто вам этого и не позволит: лично я, безусловно, такого не допущу. В будущем году вы, по-видимому, сможете ей предложить кое-что посущественней. Но ни в коем случае не следует — повторяю, не следует бросать учебу. Это было бы безумием. Ну, вот что: сейчас ступайте домой, а завтра мы с вами опять поговорим. А вы, Робертс, смотрите, чтобы он не свалял дурака, и втолкуйте ему, что это еще не конец света.
Молодые люди пошли через дворики колледжа обратно к себе — они жили в одном подъезде. На небе одна за другой появлялись звезды, и деревья слабо поблескивали в их свете. Ночь впивала аромат листвы.
— Это он серьезно? — спросил Боб. — Если б он смог меня выручить, я бы потом с ним расплатился.
— А он и не откажется. Он же не Санта-Клаус, в самом деле.
— Слушай, а странное дело, скажу я тебе. Старина Эйдриан дико на меня обозлился, но ведь кое-что он усек правильно. Я имею в виду не всякую там ахинею, а дело. Ребенок-то мой. Мой. Месяцев через пять он уже будет брыкаться. Тут есть над чем поразмыслить. В общем, я решение принял — хоть и молю небо, чтобы пронесло. Как бы то ни было, сегодня я буду спать лучше.
Назавтра после закрытия магазинов Тоби столкнулся в городе с Бобом и его девушкой. Она оказалась совсем не такой, какой он себе ее представлял, — ее вполне можно было принять за студентку. Небольшого роста, даже чуть пониже Мейзи, полноватая, в простом сером пальто, в ярком шарфике. Лицо — смуглое, нежнокожее, с довольно резкими чертами, прямые темные волосы на концах подвиты внутрь «под пажа» — такая прическа все еще была в моде.
— Рита, это Тоби. Тоби — Рита.
— Рада с вами познакомиться, — сказала она тихим голосом благовоспитанной девушки.
— Нам задерживаться нельзя, — вставил Боб. — Мы идем в «Артс тиэтр».
Так что поговорили они всего минуту, не больше.
— Ну, пока, — сказала Рита, приветственно подняв руку.
Тоби постоял, глядя им вслед.
Что ж, могло быть хуже, гораздо хуже, подумал он. А если б такое случилось с ним самим? Его мороз подрал по коже. Будущее расстилалось перед ним, прекрасное в своей неизведанности. Оказаться связанным по рукам и ногам в двадцать лет с небольшим — нет, это было бы невыносимо; разве только если знать совершенно точно, что будешь с тою, с кем сможешь такую жизнь вынести. И до чего ж это непохоже на практичного, осторожного Боба — так глупо влипнуть. Как это вышло? Видно, не принял мер предосторожности. Может, положился на нее, а она подвела. Или же поддался желанию (вот это куда вероятнее) и решил, что в первый раз ей ничто не угрожает. А может, это было и не один раз? Нет, думать такое о Бобе нет оснований. Боб, скорей всего, подождет — может, все образуется, а уж если другого выхода не будет, женится на ней. Он человек с повышенным чувством ответственности. Тоби убедился в этом, когда ездил с ним в Шеффилд и познакомился с катбертсоновской оравой.
Бракосочетание Боба и Риты состоялось в городском регистрационном бюро перед самым началом рождественских каникул. Возле церквей уже стояли украшенные елки и ящики для пожертвований, во всех витринах были разбросаны комочки хлопка — имитация снега, — и, хотя еще не было и полудня, любители песнопений уже горланили «Тихая ночь, святая ночь». Тоби терпеть не мог эту слащавую тевтонскую мелодию. По улицам Кембриджа сновали толпы людей, все тащили набитые рождественскими подарками сумки, и из каждой, словно верхушка рога изобилия, торчал рулон глянцевитой оберточной бумаги. Тоби не любил этой благостной рождественской картины: из года в год одно и тоже; так и кажется, что с прошлого рождества минуло каких-нибудь полтора месяца. Вот и родители его опять готовятся к этому осточертевшему празднику и тратят куда больше, чем могут себе позволить. Только бы они не заставили его и на сей раз есть пудинг, а то от него неизменно портится желудок. Снова в каждом соседском домишке будет виднеться елочка, украшенная стеклянными шариками, свечками, канителью и всем прочим…