Таежная богиня

— Ничего не понимаю! — Никита чувствовал себя дураком. — Скажи на милость, а что это за словечко такое — “эон”?

— Эон с древнегреческого — Век, Вечность, — ответила Нюра.

— Застрелюсь! — Никита громко захлопнул книгу.

— Э-э-э! Ты осторожнее. Это еще Артемию читать.

— Какому Артемию?

— Как это какому? Твоему сыну, моему племяннику! — с вызовом закончила улыбающаяся Нюра.

— Ой, все! Все! Больше не могу! Крыша, где моя крыша?! — Никита шутливо схватился за голову.

— Ничего, ничего, это как с “душистым” тайменем. Сначала тошнит, а потом не оттащишь. Первую книгу осилишь, и пойдет... А втянешься, во вкус войдешь, без чтения дня не проживешь.

— Но тут же столько, что и за две жизни не перечитаешь.

— Перечитаешь, — спокойно и деловито ответила девушка. — За три года все перечитаешь.

— За каких три года?!

— Календарных. За одну тысячу дней примерно, не считая выходных, — глядя на брата в упор, проговорила сестра.

Никита насупился. Опять за него решали. Отец велел даже закладки сделать в книгах на нужных местах.

— Павел, — вновь заговорила Нюра, — сегодня тебе осталось еще раз удивиться, после чего сядем рядком да поговорим ладком. Готов?

Никита пожал плечами, дескать, что спрашиваешь, если все равно будет по-твоему.

— Пошли, — Нюра взяла лампу и повела Никиту между стеллажей дальше в глубину библиотечного пространства. Через десяток шагов она велела Никите остановиться и закрыть глаза. Никита подчинился. И вновь зашуршал занавес. Небольшая пауза, и через закрытые глаза Никита почувствовал, как стало светлее. Значит, Нюра добавила огня. “Что она замыслила?” — думал Никита, добросовестно жмурясь.

— Смотри! — раздалась наконец команда. Никита открыл глаза и ничего не понял. Из неглубокой каменной ниши на него с недоумением смотрела богиня Калтась. Царственная поза, вздернутый подбородок, полуопущенные веки, изумрудины глаз, чуть капризные губы, которые готовы были сказать Никите что-то значительное и важное. В ногах у богини шевелились силуэты людей, а скалы вокруг переливались перламутровыми мхами.

— Узнаешь?

— Что?

— Картину узнаешь? — снова донеслось до слуха Никиты.

— Какую картину?!

— Свою, какую же еще! Дипломную работу, — Нюра глядела на Никиту с недоумением.

Никита смотрел на знакомое видение, до боли ставшее родным и близким, и не мог оторваться. Видение было живым. Оно дышало, смотрело, менялось в лице, и было, несомненно, материальным.

— Эй! — Нюра помахала перед лицом Никиты ладошкой. — Ау-у!

— Нет! Не может быть!.. Это не я! Я так бы не смог! — через минуту произнес Никита.

— Твоя, Павел, чья же еще, — посерьезнела Нюра. — Но твоя следующая работа будет лучше. Здесь, — девушка подошла ближе к полотну, — мощный энергетический накал. То есть работа излучает огромную энергию. Энергию, вложенную в нее автором, умноженную на содержание. Обыкновенный, неподготовленный зритель не готов воспринимать ее адекватно. Изображение дрожит в его глазах, становится живым, — Нюра развела руками. — Это папино заключение. Так происходит со многими намоленными святынями, говорил он. Светятся и оживают христианские иконы, главным образом православные. Папа очень хотел, чтобы ты через свою дипломную работу понял, что с тобой свершилось чудо. Понял, что своей работой ты опередил время, создал то, чего еще никому не удавалось. Но ты пока не понял, ты лишь почувствовал. А теперь пришло время понять и поверить. Просто поверить.

— Зачем? — Никита вернулся в кресло и теперь утопал в глубоком мехе.

— А затем, чтобы ты создал настоящее художественное чудо.

— Зачем?! — воскликнул Никита. — Для кого? Здесь же никого нет!

— Папа говорил, что он нашел дверь, — Нюра сцепила пальцы, — ведущую в будущее, в иное измерение, иной мир... В книгах об этом написано. И ты сделаешь ключ к этой двери.

— И что дальше? — Никита весь подобрался, готовясь услышать неслыханное.

— Артемий, твой сын, откроет эту дверь и войдет в этот мир разума.

— Зачем? — у Никиты перехватило дыхание и, казалось, остановилось сердце.

— Чтобы узнать, что будет с людьми, Землей. И что надо делать, чтобы люди жили долго и счастливо. Три ступени, — продолжала она ровным голосом, — Нижний, Средний и Верхний миры — это, говорил папа, переход из мира конечного в мир бесконечный. Мы рождаемся, и первое, что видим, лежа в люльках — это потолок. Самый разный. У кого каменный, если родился в пещере, или деревянный, если в избе, или железобетонный, крашеный, беленый и так далее. А маленький северянин, рождаясь, видит из люльки — небо! Голубое днем и звездное ночью. Потому что у него вместо потолка отверстие в чуме, дымоход, который открывает ему бесконечность космоса. С самого детства он привыкает к этому и не боится неба, как мы, а считает его крышей своего дома, общается с ним, наконец, одухотворяет его.

Под ногами у северян вечная мерзлота. Это примерно пятьсот метров в глубину. Бесконечность — это жизнь, а смерть всегда конечна, — закончила с некоторой печалью Нюра.

— Подожди, подожди, — завозился в кресле Никита, пытаясь принять более значимую позу, — а отец не говорил, что если у северян все замечательно и с экологией, и с нравственностью, с космосом, который они знают с рождения, ну и так далее, то почему бы не им и делать эти “ступени”, которые он предлагает? Или подключить науку?

— Ну, вот мы и подошли к главному, что должно приоткрыть завесу в твоем непонимании. Начнем с того, что цель, которую поставил перед собой папа, — это, как он говорил, практический контакт с миром разума, или ноосферой. Для того чтобы заглянуть в будущее. Опять же, со слов папы, наука — это безнравственная и в высшей степени капризная барышня. Она корыстна, алчна и завистлива. Величайшие открытия замечательных ученых легко и быстро превращаются из плюсов в минусы. И ничего с этим не поделаешь. Так человек устроен. И все идет к тому, что люди уничтожат друг друга и жизнь на Земле перестанет существовать. — Нюра перевела дыхание. — Это я так, из папиных размышлений вслух. Наука никогда не сможет просчитать, а тем более реализовать баланс природы и человека, человека и человека, человека и Космоса. Это невозможно. А возможно будет, когда духовное станет доминировать над материальным. Когда наступит гармония во взаимоотношениях. Когда эмоционально-чувственное восприятие действительности будет нормой. Когда править миром будет Красота! На вопрос “А где польза?” папа отвечал, что нет никакой пользы. Это в так называемом цивилизованном мире есть такие понятия, как польза, политическая целесообразность и экономическая выгода. Здесь нет ни пользы, ни выгоды, здесь вера в бесконечность, в бессмертие! Творчество бескорыстно по природе. Искусство создает красоту, которая стремится к гармонии. Поэтому чудо может случиться только через искусство, силой таланта и гениальности художника. Предпосылки есть — священная долина. Дело за художником. Нюра поднялась и стала бесшумно ходить за спиной Никиты.

— Почему это не может сделать местный художник, ханты или манси? — продолжила она тише и менее эмоционально. — Как опять же говорил папа, будущее за новыми культурами, за новыми людьми, которые рано или поздно заселят эти края. Художник должен быть оттуда, от вас. Почему выбран ты? Потому что ты сын своего отца. Ты стал настоящим художником. Прошел испытания, какие были тебе предназначены. Ничего случайного не было. И вот ты здесь. Осталось понять людей, живущих на этой земле. Научиться смотреть на мир их глазами, мыслить, как они, и тогда откроются тайны, о которых ты даже не подозреваешь. Три года тебе придется прожить жизнью оленевода, рыбака и охотника. Тебя будут допускать на все самые священные и закрытые обряды и ритуалы. Ты будешь беседовать с шаманами и прорицателями. Ты узнаешь обо всех мифах и легендах манси. Тебя научат камлать, превращаться в лягушку или зайца, волка или медведя. Ты научишься понимать природу, настроение людей, говорить на языке зверей и птиц... Когда вернешься, женишься на подросшей Евдокии и вырастишь сына. И следующие три года проведешь в библиотеке. За шесть лет ты должен узнать ровно столько, сколько знал папа. Ты разгадаешь тайну карты. Определишь место космического луча и вокруг него создашь храм, в котором соберешь пантеон новой религии Севера. Этот храм и будет второй ступенью — Средним миром. Создавая храм, ты поймешь неразрывную связь всех миров, от нижнего уровня до седьмого. Тогда у тебя не будет вопросов о полезности работы. А наука потом все расставит по своим полочкам и сделает выводы. А может, в этом не будет необходимости. Главное, чтобы открылась дверь в будущее. Папа подставил тебе плечо, ты подставишь Артемию. Он будет первым, кто войдет в новое измерение.