Анна Фаер (СИ)

- Нужно было взять поводок.

- Нет! Нельзя сажать собак на поводок! Они ведь должны быть свободными!

- Это моя собака. Она мне принадлежит. Ты о какой-то свободе говорила?

- Она тебе не принадлежит. Она не может никому принадлежать!

- Ты говоришь так, будто речь не о собаке, а о человеке идёт.

- Ну и что? Просто это больная тема для меня! Ладно! Можно сделать так, чтобы человеку принадлежала собака. Это животное. Они не понимают,- у меня внутри всё закипело. – Нет! Даже они понимают, что есть свобода! Невозможно взять и оседлать дикую лошадь! Потому что у неё внутри есть дух свободы, даже если ей свяжут ноги! А люди? Мы же гораздо умнее какой-то там лошади! Мы должны ценить свободу ещё сильнее! А посмотришь вокруг - и больно становится. Сплошные офисные собачки и послушные безобидные кролики. Люди несвободны!

Макс посмотрел на меня своими изумрудными глазами. Мне показалось, что эти глаза пропускают рентгеновские лучи и видят меня всю насквозь.

- Уж что-то слишком сильно тебя волнует тема свободы. И ведь, что самое странное, тебе самой свободы хватает. Тебя особо никто не ограничивает,- сказал он задумчиво.

- Я просто не могу принять, что какая-то важная кучка лордов управляет всеми человеческими жизнями, как куклами. Они сделали из нас пешек для своих игр. И мне это не нравится! Плевать я хотела на этих лордов!

- Ладно ещё Алекс,- произнёс Макс задумчиво. – Он, по крайней мере, понимает, что к чему. А ты, кажется, не особо даже понимаешь, кто твои враги. Ты не особо даже понимаешь, как твою свободу убрали. Но самое удивительное, что, даже не понимая ничего, ты на инстинктивном уровне стремишься её вернуть.

- Я всё понимаю!

- Ну, да,- ответил мне Макс безразлично.

Мы прошлись немного молча. Фаер куда-то убежал. Под нашими ногами уже был мох, укрытый коричневыми из-за проливных дождей листьями, а не жёлтый от осени газон. Парк в нашем городе расположен так, что он незаметно переходит в лес. Иногда, даже сложно понять, где кончается парк, и начинается лес.

- Мне опять снились эти сны,- сказала я ему зачем-то.

Ему я рассказываю всё то, что меня тревожит. Мне почему-то кажется, что только ему и следует рассказывать мои переживания. Он никогда не осудит, он никогда не станет поучать. Он просто выслушает и, может быть, кинет какую-нибудь цитатку, которая всё мне объяснит.

- Я так ненавижу, когда они мне снятся. Эти ужасные сны. Я снова не знала, куда мне нужно идти, я снова бесцельно блуждала, и, в конце концов, я поняла, что выхода мне не найти.

- И всё?

- Нет. Потом мне приснился ты. Говорил что-то очень важное. Такое простое и в то же время гениальное. Но я ничего уже не помню. Но, знаешь, тогда мне стало легче. Тогда я успокоилась.

Он ничего не ответил. Только кивнул и улыбнулся уголками губ. Я снова начала говорить:

- Ужасно не хочу умирать. Я ведь понимаю, что все эти сны связаны с тем, что я не хочу умирать. В смысле, я готова к физической смерти, но я не хочу умереть, как личность. Как личность я хочу жить вечно. Хочу, чтобы обо мне помнили. Но ведь для того, чтобы меня помнили, я должна что-то сделать. Сделать что-то важное. Мне кажется, я могла бы стать известной. Всемирно известной. Как думаешь, я бы могла? Только честно! Говори честно!

Макс посмотрел на меня внимательно своими глазами-рентгенами.

- Любой бы мог. Нужно только понимать, что делать.

- А что нужно делать. Что нужно, чтобы стать великим?

- Нужно сделать что-то новое. Настолько новое, чтобы это всех шокировало.

- Мир, где всем хорошо, - это что-то шокирующее,- я загнула палец.

- Ещё нужно быть исключительной личностью. Только таких запоминают. Как минимум половина из всех известных музыкантов, известны из-за своего эпатажного поведения, а не из-за музыки.

- У меня есть камень Роки. Думаю, это сойдёт за эпатажное поведение,- я загнула ещё один палец.

- А ещё нужно давать людям именно то, чего они хотят.

- Все хотят быть счастливыми,- загнула я третий палец.

- И, кончено, нужно уметь нравиться людям.

- Я нравлюсь людям?

- Не знаю,- пожал плечами Макс.

- Я нравлюсь Диме и тебе, а вы ведь тоже люди, - я загнула четвёртый палец. – Что-нибудь ещё?

- Это всё.

- Я могла бы! Видишь! – я показала ему руку с загнутыми пальцами. – Я могла бы быть великой!

Но я вдруг остановилась на месте.

- Но я не буду.

- Почему?

- Из-за снов,- я поправила волосы. – Я ведь не знаю, что мне делать. Я не знаю, чему посвятить свою жизнь, не знаю, какой путь выбрать. Я бы стала великой, если бы понимала, в какую сферу мне завернуть. Но я не понимаю. И я умру неизвестной. Обо мне не будут помнить.

Фаер залаял где-то недалеко. Нужно было идти к нему. Но я стояла на месте. Макс сказал, что нужно посмотреть, чего лает Фаер. Я не ответила. Всё ещё стояла как вкопанная.

- Нужно идти,- повторил Макс.

- Ты понимаешь? Я умру и всё. Не останется никакой памяти. Будто бы меня и не было никогда.

- Разве я могу помочь? Я хотел бы, но тут никак не помочь.

Что за чушь! Всегда можно помочь, всегда! Даже сама попытка оказать помощь уже является помощью.

- Макс,- у меня задрожал голос, и он это почувствовал.

- Что? – видно было, что он встревожился, но просто этого не показывает.

- Можешь мне кое-что пообещать?

Он не отвечал: думал. В итоге кивнул.

- Пообещай мне, что если я умру слишком рано и ничего не успею добиться, ты сделаешь всё для того, чтобы моё имя не умерло и жило вечно.

Он помолчал. Потом улыбнулся мне одними глазами и сказал:

- Обещаю.

Его глаза всё ещё улыбались, а лай Фаера становился всё громче и громче. Макс уже забыл о своей собаке, он смотрел на меня внимательно, а потом попросил:

- А ты можешь мне кое-что пообещать?

- Конечно! – заверила я. - Что?

- Обещай, что не умрёшь слишком рано.

Какой хитроумный план! И всё-таки Макс ужасный ленивец! Ведь если я не умру рано, то ему даже не придётся ничего делать. Но я сказала, что пообещаю, поэтому пришлось сказать ему:

- Обещаю. Обещаю, что ты умрёшь раньше меня.

Он рассмеялся:

- Звучит, как угроза,– а потом он очнулся вдруг. – Пойдём, Фаер лает!

И мы пошли. Оказалось, что Фаер лаял на какую-то картонную коробку.

- Глупый пёс! Ко мне! – но Фаер не отозвался на команду.

Макс подошёл и стал оттаскивать его за ошейник.

- Это просто коробка, приятель. Что с тобой?

- Он не глупый пёс! – вдруг догадалась я. – Он пёс-герой!

Я посмотрела в коробку. Так и думала! Забившись в угол, там сидел маленький чёрный котёнок. Я взяла его на руки и прижала к себе.

- Смотри, кто это! – сказала я, когда вернулась к Максу.

Фаер уже не лаял, он дружелюбно махал хвостом и стоял рядом с нами.

- Котёнок! – так глупо и по-детски воскликнул Макс, что я не смогла сдержать радостной улыбки.

- Он так дрожит! Замёрз, бедняжка!

Макс сразу же расстегнул пальто, сунул котёнка под него и тут же запахнул. Из-под его воротника выглядывала испуганная и мяукающая физиономия.

- Пойдём скорее домой! Его нужно отнести в тепло! И накормить! Пойдём! – стала торопить я Макса.

Он ускорил шаг. Мы шли домой самым коротким из всех возможных путей. Обсуждали, что будем делать с нашей находкой. Решено было, что я оставлю его себе. Родители не будут против. Более того, моя мама уже давно хотела, чтобы у нас был кот. И вот теперь он будет!

- Назовёшь его как-нибудь?

- Конечно!

- Сомневаюсь, что ты справишься,- Макс ухмыльнулся.

- Это ещё почему?

- Из тысячи кличек тебе придётся выбрать одну единственную. Это то же самое, как выбрать свой жизненный путь.

- Уж поверь, я найду, как его назвать!

- Ну-ну,- Макс был уверен, что я не смогу.

- Вот увидишь, у него будет отличная кличка!

- Конечно.

И в этом «конечно» ничего не было от настоящего «конечно».