Анна Фаер (СИ)

- Да ведь от меня ничего нельзя ожидать,- сказал он так серьёзно, что я снова к нему обернулась. – Я ничего не могу нормально сделать. Я банальный. Скучный. Как ты меня вообще терпишь? Ты ведь таких людей призираешь. Обычных и неинтересных людей.

- Да ведь ты не такой,- сказала я растеряно.

- Нет. Я не такой, как ты или Макс.

- А что мы? Мы ведь тоже неинтересные и обычные, если на то уж пошло.

- Нет, вовсе нет! – заговорил он горячо. – Макс, если захочет, переплюнет самого Фрейда! А ты! Ты со своей настойчивостью добьёшься чего угодно! А я никто. Буду каким-нибудь скучным врачом всю жизнь и всё. Чувствую себя лишним.

Я не нашла что ответить. Я молчала. Откуда у него это чувство неполноценности? Он ведь самый полноценный из всех, кого я только знаю! У него нет таких проблем, как у меня! Его настроение не диктует ему, что делать с жизнью. У него нет панических атак. Его жизнь лучше, чем у меня, лучше, чем у Макса. Он не отталкивает всех своей искусственной холодностью и не носит маску безразличия. В его жизни всё даже лучше, чем у Алекса. Дима не ненавидит весь мир, Дима не призирает всё вокруг.

- Ты не лишний,- сказала я, наконец. – Никто не лишний. Мне кажется лишних просто не существует. Все важны. Особенно в борьбе за новый лучший мир.

Я взяла со стола камень и положила его в карман.

- Даже Роки важен.

- Я вижу тебе уже лучше,- улыбнулся радостно Дима.

Вот, что мне нравится в нём больше всего! Лучше стало мне, а он улыбается так, словно это ему самому полегчало!

- Да, гораздо лучше. Не понимаю, что на меня нашло. Не понимаю, как я могла забыть, что мне некуда отступать. Ведь ты, Макс, Алекс – все вы тоже хотите новый мир. И вы готовы на всё. И я тоже. Мы, конечно же, справимся! – я встала из-за стола.

- Уже уходишь?

- Да, пойду, пожалуй.

- Я тебя проведу?

Я надевала пальто и задумалась. А зачем ему меня проводить?

- Нет,- улыбнулась я. – На улице холодно. Оставайся лучше дома и пей чай дальше. Ты ведь на самом деле не хочешь выбираться на улицу, там мокро и холодно, и вообще неуютно.

- Так тебя не провожать?

- Нет. Ты и так мне сегодня чертовски помог. После разговора с тобой мне стало так спокойно и тепло на душе.

Дима улыбнулся:

- Это не я. Это всё ромашковый чай. Он оказывает успокаивающее действие и всё такое.

- Если так, то ты мой чай с ромашкой,- сказала я и затворила за собой дверь тихо.

Мне стало весело. Наверное, он ещё минут десять будет стоять на месте и улыбаться. Пусть улыбается. А мы с Роки идём домой.

Дома всё ещё никого не было. Я поела вместе с Роки, мы посмотрели несколько серий сериала, я почитала ему вслух мои любимые стихи, а потом мне неожиданно снова стало тоскливо. Дождь только усилился. Не верится, что ещё пару дней назад было по-летнему тепло. А сейчас ещё даже не вечер, а уже темно, как ночью. Или это из-за туч?

Я поняла, что надвигается что-то ужасное. Роки мне улыбался, но в его улыбке я больше не видела поддержки: это был злой оскал. Я стала ходить бесцельно по комнате, постоянно озираясь. Нет, я не одна. В доме кто-то есть. И мне страшно, мне ужасно страшно. Я плохо себя чувствую. Я метнулась к часам. Всё очень-очень плохо! Родители нескоро ещё вернутся с работы. Я начала снова испугано озираться по сторонам. Как мало места! Стены давят. Что если они сомкнутся?

Вы не понимаете, каково это, когда случается паническая атака. И, кстати, я очень рада, что вы не понимаете. Я бы хотела, чтобы никто этого не понимал. Но я понимаю. И ещё несколько тысяч людей на планете это понимают. Им тоже страшно. Нет! Я уверена, что страшно всем. Миллиарды боятся, но они боятся иначе. Я знаю, что это просто приступ, я знаю, что всё не на самом деле, но мне всё равно страшно.

Я позвонила Диме. Он придёт. Да, он придёт, и всё станет хорошо.

Но его не было слишком долго. Слишком. Я села на пол у себя в комнате и закрыла глаза. Я не здесь. Я не хочу быть здесь. Я хочу быть где-нибудь на берегу моря. Хочу, чтобы солнце ослепляло, хочу, чтобы воздух был солёным, а из-под неба долетали громкие крики чаек. Я не хочу быть здесь. Где угодно, но не здесь.

Почему-то закричали чайки. А потом замолчали. И я была уверена, что чайки у меня в комнате, хотя я и понимала, что это был всего-навсего дверной звонок, который, между прочем, ничуть не похож на крики чаек.

У меня за спиной раздались шаги. Будто шаги палача. Я не стала открывать глаз. Пока я их не открою, я в безопасности. По мне бегала мелкая дрожь, а где-то далеко-далеко раздавался мягкий и спокойный голос Димы. Мне на плечи упало что-то мягкое и тёплое. Это было моё одеяло. Я знала, что это моё одеяло, но глаз я решила не открывать. Когда я их открою, я могу оказаться где угодно. В тюрьме на электрическом стуле, посреди военных действий в Германии сорок пятого года, на эшафоте в средневековье. Где угодно. Но пока я их не открыла, я могу быть, где захочу. Я могу быть на море, под горячим солнцем и парящими высоко-высоко чайками.

Голос Димы всё ещё доносился откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды. Возможно, я сейчас подо льдом, но пока я не открою глаз, я не море.

Я почувствовала спиной тепло. Дима сидел сзади, да. Так оно и было. Я чувствовала, его подбородок на моём плече, я слышала, как он говорил что-то неразборчивое мне прямо на ухо, я чувствовала его руки, которые были спереди. Да, он был у меня за спиной потому, что только так его руки могли оказаться спереди. Когда ты стоишь с кем-то лицом к лицу, и тебя обнимают, руки всегда лежат на спине. Но Дима сидит сзади, и я могу уткнуться лицом в его руки. Я так и сделала. Так безопаснее. Я зачем-то его укусила легко за руку. И не отпускала. Он что-то сказал, сделал жалкую попытку освободиться, но я только сжала зубы посильнее.

Я всё ещё сидела с закрытыми глазами. Хорошо, ладно, допустим, Дима здесь. Но тогда где я? Что вообще происходит? Я не понимаю. Я не контролирую ситуацию и поэтому мне страшно.

Я стала машинально сжимать зубы всё сильнее и сильнее. Дима больше не пытался вырваться. Я только чувствовала, как сильно напряглись его мускулы. Мне становилось всё хуже и хуже, голова кружилась, и я сжимала зубы все сильнее. В какой-то момент я почувствовала металлический вкус крови во рту, а Дима молча, дёрнул рукой в сторону, но я так её и не отпустила. Только на этот раз открыла глаза.

Я открыла глаза и сразу же пришла в норму. Сразу же поняла, что сижу у себя в комнате с одеялом на плечах. Я сразу же поняла, что произошло. Поняла, как только увидела перед собой руку Димы, по которой стекали струйки крови. Только тогда я разомкнула челюсти и удивлённо на него посмотрела.

Он, кажется, был таким, как и всегда. Только побледнел слегка и сильно сжимал губы. Я смотрела на него молча. Он тоже молчал и держался за руку. Я вдруг разозлилась.

- Уходи! – приказала я. – Иди! Я хочу быть одной! Ты сам виноват! Я не заставляла тебя приходить! Проваливай!

Он спокойно вышел из комнаты, и я захлопнула дверь.

Я вернулась на то место на полу, где сидела всё это время. Что же я наделала? Может, догнать его? Извиниться? Я посмотрела на пол, где было несколько больших капелек крови. У меня похолодели руки, и я дотронулась ими до губ и посмотрела на ладонь: красная. В крови.

«Всё в порядке,- сказала я себе строго – Всё в порядке, ты не должна из-за этого переживать. Ведь Дима говорил о том, что готов ради тебя на всё. Значит, он готов и страдать. Он согласен на это. Всё в порядке».

Но всё было совсем не в порядке.

========== Часть 18 ==========

Я смотрела на спящего Макса.

Дима уехал с родителями на дачу, мне не сиделось дома, поэтому пришлось пойти к моему вечно сонному зеленоглазому другу. Мстислав сказал, что Макс ещё спит, но я настояла на том, что мне его срочно нужно увидеть и разбудить. И поэтому теперь я стояла у его кровати и прислушивалась к тому, что он говорил во сне.

- Анатолий,- сказал он сонно и перевернулся на другой бок. – Анатолий, Толя, Толик.