КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

В этом последнем абзаце – особенно в последних строках – мне всегда чудилось нечто искусственное. Какой-то смутный мотив, пронизывающий все письмо, – а в сущности, и сам факт его написания в тот момент – диссонирует с рассказом о днях, исполненных «счастья со спутником жизни». Стала ли для неё жизнь с французским графом именно тем, на поиски чего она устремилась, ступив в одиночестве на шанхайскую пристань? Почему-то я сомневаюсь в этом. Мне кажется, что, упомянув о моей миссии, Сара не меньше, чем меня, имела в виду себя самое и тщетность попыток уклониться от выполнения своей миссии. Быть может, есть люди, способные пройти по жизни, не думая о своем высоком предназначении. Но судьба таких, как мы, – быть сиротами в этом мире и долгие годы гнаться за исчезающими тенями родителей. С этим ничего не поделаешь, остается лишь стараться исполнить свой долг до конца и как можно лучше, потому что, пока мы этого не сделаем, не будет нам покоя.

Не хотел бы показаться самодовольным, но признаюсь, что, дрейфуя теперь по жизни здесь, в Лондоне, испытываю определенное удовлетворение. Я наслаждаюсь прогулками по паркам, посещаю галереи и в последнее время, работая в читальном зале Британского музея, все чаще чувствую глупую гордость, просматривая в старых газетах статьи, посвященные моим расследованиям. Иными словами, этот город стал моим домом, и я ничего не имею против того, чтобы прожить здесь остаток дней. Но тем не менее выпадают часы, когда на меня накатывает ощущение опустошенности, и тогда я снова начинаю серьезно подумывать о предложении Дженнифер.

Kazuo Ishiguro

WHEN WE WERE ORPHANS 2000