На кресах всходних (СИ)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая

25 марта 1944 года. Поселок Городок.

К зданию прокуратуры бесшумно и почти невидимо подкатила легковушка. Майор Могилев, замначальника контрразведки армии. Он утверждал, что является той частью власти, которую никому лучше не знать в лицо. Но кроме того, любил он и комфорт, все эти «виллисы» его раздражали — пусть на них шныряют пехотные комбаты.

Тяжело, но очень уверенно ступая, Могилев стремительно вошел в одноэтажное здание, и вот он уже в прокуренном кабинете. Подполковник Махов сидел в кресле с высокой решетчатой спинкой, в расстегнутом кителе, портупея с кобурой на краю стола, очки загнаны аж на залысины.

Капитан в углу кабинета что-то выстукивал двумя пальцами на черной печатной машинке. Присутствующие сразу же прореагировали на появление майора. Очки подполковника вернулись на переносицу, капитан повернулся на крутящемся стуле к вошедшему.

Тот присел, сбросил фуражку, потом поднялся и скинул шинель. Крикнул, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Чаю мне! — и снова сел. Даже откинулся на спинку стула, чтобы видеть и подполковника, и капитана.

— Вы говорили, что осматривали место происшествия... — Молодой солдатик уже стоял с подносом, майор цапнул подстаканник, зашипел, обжегся, как полагается, ругнулся: — Весь день один кипяток!

Прокуроры не поняли, разумеется, при чем здесь кипяток, но готовы были подождать, когда объяснят.

Могилев достал из кармана носовой платок, обмотал ручку подстаканника. Отхлебнул чаю, отгоняя верхней губой лезущую в рот дольку лимона, и сообщил:

— Он через кипяток ушел.

Прокуроры переглянулись. Вплоть до сего момента они были в дурацком положении со своим вердиктом: «Фигурант номер три исчез неизвестным способом в неизвестном направлении». Пошел в туалет и оттуда уже не появлялся. Его подельники взяты, дали твердые показания, что третий был среди них старшим по званию. От них было известно и про туалет. Грешным делом, дали приказ пройти его даже щупом — а мало ли!

Майор выпил уже полстакана, на бровях у него висели большие теплые капли, он их не смахивал.

Капитан не выдержал:

— Кипяток?

— Да, — подтвердил расплывшейся улыбкой майор и добавил нравоучительным тоном: — Осмотр места происшествия — в нашем деле важнейший вопрос.

Прокуроры поняли: майор нашел какую-то щель, не найденную ими.

— Не тяни, Василий Иванович, — нахмурился подполковник и застегнул для порядка одну из пуговиц на кителе.

Майор кивнул: щас допью. допивал не долго:

— Там, если по коридорчику пройти за туалет, ящики навалом.

— Это мы видели.

— Не спеши, капитан. Я же не говорю, что он спрятался в ящиках.

— А что говоришь? — подполковник застегнул последнюю пуговицу.

— А там, если пролезть в самый конец...

— Да, вот такое отверстие в полу, на нем решетка.

— Правильно, товарищ подполковник, а под решеткой большая варочная панель полковой кухни, и конкретно — именно что под самой решеткой вмурованный тысячелитровый котел.

— Да, — кивнул капитан, — там внизу кипело.

Майор потребовал второй стакан чая, лимон можно оставить тот же.

— Вы потрогали решетку, а она была, наверно, такая же горячая, как ручка моего подстаканника, ну и вы решили — это тупик.

Прокуроры молчали. Могилев начал миловаться со вторым стаканом чая.

— Я тебе сказал, второго лимона не надо, а не второго сахара. А, размешать надо... Так вот, наш молодец рванул ту решетку, а она там даже не закреплена, просто наложена поверх. Глянул вниз: в тот момент в кухне никого — бывают такие моменты, когда отлучается повар до ветру или там... Наш клиент спустился вниз, вернул решетку на место...

— И прыгнул сапогами в кипяток? — неуверенно предположил Фурин.

Подполковник недоверчиво усмехнулся и тоже потребовал чаю.

— Он же должен был там свариться или заорать так, что повар прибежал бы... — настаивал на своей версии капитан.

Могилев отрицательно помотал головой:

— Там был остывающий компот — градусов, может, шестьдесят, не больше. Минимальные ожоги. Клиент — это дело секунд — выбирается из котла и направляется к выходу по скользкому полу. И там либо никого, либо, даже если и был кто на выходе, не обратил внимания на офицера в мокрых сапогах. Да и не видно ночью, что они мокрые... И ищи ветра в поле. А вы выход из варочного цеха, — Могилев шумно поставил стакан на стол, — не оцепили.

Некоторое время все сидели молча.

— Рано или поздно он наткнется на патруль.

Майор лишь презрительно хмыкнул в ответ на замечание капитана.

— Думаешь, он уже далеко в тылу, а там контроль не то что здесь?

Майор опять хмыкнул:

— Я был бы, честно говоря, счастлив, если бы он сейчас бежал куда-нибудь в сторону Твери. Банда Василькова раскрыта, два десятка человек дают показания. Надо сказать, действовали они примитивнейшим образом. Не надо считать нашего интенданта человеком, равным по своим возможностям абверу.

— А мы и не считаем.

— Главное — добраться до личных дел, — высказал мнение подполковник, полагая, что, выявив из дела слабые места подвернувшегося человечка, Васильков смог бы на него нажать.

Майор отрицательно дернул щекой:

— Не надо из них делать... Просто земля слухом полнится, бывших урок в наших тыловых частях хоть... Ну, вы понимаете. Переговорил раз-другой, настроение прощупал, у него для таких дел такой Красовский был, лектором работал до войны, сидел за групповое изнасилование. — майор зевнул. — Никогда бы не подумал, что лекторы сбиваются в шайки для таких дел.

Подполковник сказал без намерения повеселить кого-то:

— Иногда лекция — изнасилование группы граждан.

Могилев оскалил зубы, показывая, что юмор оценил, потом продолжил:

— Красовский этот примерялся к человеку. Давал совет — годен. Сначала Васильков переводил его на должностишку к пряникам поближе, а потом проверка. И все довольно быстро.

— А проверка с кровью?

— Вот именно, товарищ капитан, обратной дороги нет. Ты с судимостью, со штрафной ротой, а тут еще ограбление с трупами. В живых они никого не оставляли.

Некоторое время все просто пили чай.

— Ты говорил, что личное дело не такая уж и нужная для них штука, а это зачем принес?

Могилев кивнул подполковнику:

— А это случай особый. Или, по крайней мере, может таковым оказаться.

— Слушаем внимательно.

Майор помолчал.

— Тут у нас был один неаккуратный разведвыход.

— В каком смысле?

— Ну, полковая разведка, впятером, сквозь подготовленный проход — знаете, ножницами проволоку порежут, края разведут, сапера вперед — и на ту сторону.

Прокуроры внимательно смотрели на контрразведчика.

— У нас, да и у вас, наверно, больше всего ценится человек с талантом.

— В каком смысле?

— Ну, дается ему какое-нибудь дело очень хорошо. Так вот наш начальник разведгруппы, по каким-то своим прикидкам — они там жестянки вешают, проводочки натягивают, — я в эти дела не вникаю, своих все выше и выше — так вот, этот капитан вдруг приходит и докладывает, что с ними вместе в разведвыходе должны были принимать участие пять человек, а было вроде как шесть.

Подполковник опять расстегнул пуговицу на мундире. Ему стало легче, неприятность теперь обнаруживалась на территории смежников.

— Я сразу включаю все извилины, и у меня рисуется пренеприятнейшая картина.

Прокуроры кивнули, им не надо было долго объяснять, что это за жуть, если в число обыкновенных бандитов заминтенданта затесался кадровый диверсант-разведчик. И не только затесался, но и, кажется, благополучно ушел к своим со всеми добытыми сведениями.

Глава вторая

Витольд взялся за бумагу. Косо разлинованная тетрадь для польской начальной школы.