Скиф

Максим вздохнул и нехотя прошел на кухню, взял трубку. Косте приспичило по договорам в девять утра уточнить, будь он неладен.

Смелков составляя посуду в мойку, убирая со стола, терпеливо слушал жалобы друга, пояснял, что ему непонятно. А хотелось послать его и вернуться в спальню. Но когда смог – Варя уже спала или притворялась спящей. Макс не посмел ее тревожить, понимая, что ситуация довольно зыбкая, и один неверный шаг – можно все потерять.

Глава 25

Лаборантка пришла далеко после двенадцати и ушла ближе к часу. Мужчина закрыл за ней дверь и обернулся, почувствовав взгляд Варя.

Девушка стояла в проеме спальни и смотрела на него:

– Со мной все отлично. Чувствую себя прекрасно.

На что намек? ― подпер косяк плечом, склоняя голову на бок – девушка все запахивала халатик на груди, стараясь и горло прикрыть. Интересно, когда она уже будет с ним – после тоже будет упорно кутаться?

– Мне пора, Максим.

Мужчина подошел и встал рядом – Варя тут же потеряла уверенность и мало смолкла, взгляд опустила.

– Не думаю, ― огладил ворот халатика. ― Предлагаю для начала прогуляться до ближайшего пристойного общепита. Заодно завернуть в аптеку и выкупить тебе лекарства.

И приобнял девушку, обхватив ладонями за талию:

– Когда Чилигин скажет: добро: готова к труду и обороне – тогда домой. Только так, Варенька.

Девушка уперлась ладонями ему в грудь и у Максима пропала всякое желание, куда-то идти. Ладошки у нее теплые, талия тонкая и этот потупленный взор и приоткрытые губы…

– Не думаю, ― протянула в сомнениях.

Мужчина припал лбом к ее лбу:

– Варюш, дай отцу отдохнуть?

Может прав? ― повела плечами. Только ее отсутствие дома и присутствие здесь – не лучший вариант. Пропадает он с Максом, путается в его сетях. Что-то странное происходит с ней, когда он так близко. Волнение одолевает, теряется она, и желания возмутительные появляются – обнять, например, или провести по плечам, груди, чувствуя не ткань рубашки – кожу.

– Ты плохо на меня влияешь, ― призналась робко, шепотом, и неожиданно для себя.

– Дааа? ― прошептал в ответ, а у самого горло перехватило – принял ее слова за признание – тянет меня к тебе. ― Как?

– Не… неважно.

– Почему? Могу признаться – ты тоже очень плохо на меня влияешь: совсем не хочется работать, вообще думать ни о чем не хочется. Только бы обнимать тебя и целовать, ― прошептал с улыбкой, немного иронично, чтобы не вспугнуть ее, чтобы не загонялась мыслями о плохом.

Варя уловила интонацию, растерянно глянула на него:

– Шутишь?

– Нет, ― пятерней проник в волосы, накрыл затылок ей и припал к губам. И сразу в рот полез. Варя не ожидала, выдала свое смешное «уу», дрогнула, невольно сильнее к нему прижимаясь. Мужчина понял, что ей начинает нравится целоваться по – взрослому, по – настоящему, и это было здорово. Он бы целовал ее с утра до ночи, но не только в губы. Сладкая она, такая сладкая, что голову кружила. Только дальше к сожалению нельзя, осторожней нужно, во вкус девушку вводить постепенно, тогда все получится, тогда не будет страха и она поймет, что такое наслаждение, узнает, что принадлежать мужчине может быть очень приятно, а не больно и страшно. Не хорошо может быть только с ним. Остальных пусть боится – так лучше и для нее и для него.

А сам уже оглаживал ее по талии и бедрам, с трудом сдерживаясь, чтобы не стиснуть за ягодички.

– Ты с ума сводишь, ― признался, отрываясь от ее губ.

Варя не знала, как реагировать, не знала, что ответить, и это тоже безумно нравилось Максиму. Она не играла, просто потому что не умела и не думала играть, и все что чувствовала, мгновенно отражалось на ее лице, передавалось ему без слов. И это было настоящим, как она вся. С ним, здесь и сейчас. И кто бы мог подумать, что она все еще та Варя – наивная и робкая, трогательная, и у нее еще есть шанс спастись. Он сможет ей помочь. Да что греха таить – и себе тоже.

Если б она знала, как ему паршиво одному. Как и ей.

И подумалось вдруг – а ведь он любил за всю жизнь лишь одну женщину, как и его любила лишь одна – мама. И лишь в этой любви не было пошлых примесей удобства, необходимости, привычки, выгоды.

И был уверен – Варя умеет именно так любить – безоглядно, просто за то что есть, за то что дышишь рядом.

Как можно было растоптать ее за это? Как можно было предать?

Дурак ее Дима, редкий дурак…

– Пойдем обедать? ― спросил тихо, скользнув ладонями вверх и обняв ближе к груди – стройная и такая ладная, что диву даешься. ―Я дам тебе свой свитер или водолазку, чтобы рокерский наряд не напугал посетителей ресторана.

Варю забеспокоили его ладони, что плотно обняли в опасной близости от груди, и хотела оттолкнуть, но его слова смели желание – фыркнула, невольно улыбнувшись. И мужчина сам отпустил ее.

А может ничего из ряда вон не происходит? Может все так и должно быть? Разобраться – что она знает? Дима не в счет – губы слюнявил и обнимал – все. Наверняка сам ничего не умел, куда ее научить? Том…

Варя тряхнула волосами – белая скатерть, ничего. Не было его, не было! Этот урод растоптал ее тело, но не стоит давать топтать и будущее.

Максим потянул ее в комнату, распахнул «стенли». Взял из стопки светлую водолазку и протянул Варе:

– Завтра можно сходить в магазин и подобрать тебе женский наряд.

– Нет, ― отрезала поспешно. Макс не стал настаивать, понял, что к этому Варя еще не готова. Слишком радикально для сегодня.

Девушка забрала свои брюки и ушла в ванную. Мужчина наскоро переоделся и ждал ее в коридоре, трепал Макса по холке.

– Варя, у тебя все нормально? Помощь нужна? ― забеспокоился, что ее долго нет.

Девушка вышла и застыла у стены, словно была недовольна своим видом или считала его непристойным. Зато Максим посчитал наряд очень сексуальным, вернее девушку в нем.

Водолазка была большевата, но все равно обтягивала грудь. Высокие, ровные холмики идеального третьего размера проглядывали напряженными пуговками сосков и словно звали. Светлые волосы, аккуратно расчесанные, не торчали колючками ежа, а лежали пышной короной, обрамляли чуть заострившееся личико, делая его более открытым и женственным. Теперь ее никто бы не спутал с мальчиком.

– Лучше толстовку, ― бросила, глянув на Смелкова.

– Ну, нет, ― качнул головой. Прихватил грейдеры и присел перед ней, выставляя один. Варя нахмурилась, не понимая, что он хочет: обувь ей надеть, как маленькой?

– Я сама…

– Верю. Но мне приятно, ― улыбнулся, всовывая ей ногу в ботинок, застегнул, второй надел, поглядывая на девушку снизу вверх – если ей вернуть ее саму, вернуть женщину, то может быть очень много проблем. ― Ты очень красивая.

Я? ― глянула недоверчиво.

– Чучело, ― буркнула.

Максим встал почти прижав ее собой к стене, бросил глядя в глаза:

– Я тебе покажу чучел. Настоящих. Себя с ними не путай.

И не сдержался, припал опять к губам, обхватив ее за талию. Ему безумно нравились ее губы, ее реакция на поцелуй. Он желал ее до ломоты в паху, но пока мог позволить себе лишь одно проникновение. Поцеловал в щеку, лоб и шепнул:

– Ты себя серьезно недооцениваешь.

Или ты переоцениваешь, ― подумала, глядя на него во все глаза. Как у него получается так целовать? Губы не сухие и в тоже время, не слюнявые, поцелуй властный и нежный одновременно, и приятно до одури, до странных теплых волн по телу.

Как он это делает?

И чего привязался к ней? Шикарный мужик – умный, самодостаточный, лицо не смазливое, а именно красивое, красивое по – мужски – мужественностью, чертами особыми, не резкими, но твердыми. Глаза живые и выразительные, по ним как по книге кажется можно читать, но загляни и становится ясно, что скрывают больше, чем рассказывают.

Странный он. Или она странная?..

Они вышли на улицу и встали у парадного. Максим закурил, давая Варе возможность привыкнуть к свежему, морозному воздуху, и та чуть волосами тряхнула – обнесло голову в первый момент.