Первая ночь

— Еще чуть-чуть, — сказала она.

— Что это за штука? — спросил археолог, озадаченный не меньше Кейры.

— Давай вернемся к костям.

Они спрыгнули вниз. Кейра закончила протирать шарик и поднесла его ближе к глазам.

— Он прозрачный, — сообщила она, — внутри что-то есть.

— Покажи! — взмолился Альваро.

Взяв шарик, он взглянул на него против солнца.

— Так гораздо лучше видно: похоже, там какая-то смола. Думаешь, это украшение или что-то вроде того? Никогда не видел ничего подобного. Черт побери, Кейра, сколько лет нашему скелету?

Кейра забрала у Альваро шарик.

— Возможно, этот предмет даст нам ответ на твой вопрос, — с улыбкой ответила она ученому собрату. — Помнишь святилище в Сан-Дженнаро?

— Давай, освежи мою память.

— Святой Януарий был епископом Беневентским и принял мученическую смерть близ Поццуоли в 305 году, во время гонений Диоклетиана. Избавлю тебя от деталей жития этого святого. Януария осудил на смерть проконсул Кампаньи Тимофей. Святого отправили на костер, но он не сгорел, тогда его бросили на растерзание львам, но те его не тронули, и Януария обезглавили. Палач отрубил ему голову и палец. По обычаю того времени одна из родственниц казненного собрала кровь в два сосуда, с которыми он служил последнюю мессу. Останки святого часто перевозили с места на место. В начале IV века, когда мощи епископа доставили в Антиньяно, хранившая сосуды с кровью женщина поднесла их к останкам, и высохшая кровь вновь стала жидкой. Все повторилось в 1492 году, когда мощи поместили в часовню, построенную в память о Януарии. С тех пор каждый год, в присутствии архиепископа Неаполя, происходит чудо оживания крови Януария. Неаполитанцы отмечают день поминовения святого, где бы они в этот момент ни находились. Высохшая кровь хранится в двух герметично запаянных флаконах, их выносят из собора, и на глазах тысяч паломников порошок превращается в жидкость, которая иногда даже вскипает.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил я.

— Пока ты читал Шекспира, я читала Александра Дюма, — ответила она.

— И ты полагаешь, что, по аналогии со святым Януарием, в прозрачном шарике из захоронения находится кровь того, кто там покоится?

— Вполне вероятно, что затвердевшее красное вещество внутри шарика действительно кровь, и тогда это чудо. Мы сможем узнать о жизни этого человека практически все — его возраст, его биологические особенности. Если удастся «разговорить» его ДНК, у него не останется от нас секретов. Теперь нужно спрятать находку в надежном месте и проанализировать содержимое в специализированной лаборатории.

— Кому ты хочешь это поручить? — поинтересовался я.

Кейра бросила на меня взгляд, не оставлявший ни малейших сомнений насчет ее намерений.

— Даже не думай! — выпалил я, не дав ей раскрыть рта. — Это даже не обсуждается.

— Эдриен, я не могу поручить это Эрику, а если снова брошу свою команду, они мне не простят.

— Я плевать хотел на твоих коллег и твои исследования, на этот скелет и даже на шар! Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда этого тебе не простил! Я не уеду отсюда без тебя даже ради наиважнейшего научного открытия на свете.

— Прошу тебя, Эдриен!

— Слушай внимательно, Кейра, мне очень непросто говорить то, что я собираюсь сказать, и повторять я не буду. Большую часть жизни я наблюдал за галактиками, искал мельчайшие следы первых мгновений жизни Вселенной. Я считал себя лучшим в своей области, самым передовым, самым дерзким всезнайкой и гордился этим. Думая, что потерял тебя, я ночи напролет смотрел на небо и не мог вспомнить названия ни одной звезды. Мне плевать, сколько этому скелету лет, плевать, что он нам расскажет о человеческом виде. Если тебя не станет, мне будет все равно, сколько ему лет — сто или четыреста миллионов.

Альваро, о чьем присутствии я напрочь забыл, деликатно кашлянул:

— Не хочу встревать, но после находки, которую ты нам подарила, можешь вернуться через полгода и заставить нас бегать в мешках вокруг Мачу-Пикчу — держу пари, все согласятся, и я охотней всех.

Кейра смотрела на кости в раскопе, и я чувствовал, что она колеблется.

— Матерь Божья! — вскричал Альваро. — Неужели после того, что сказал тебе этот мужчина, ты предпочтешь проводить ночи со скелетом? Убирайся и возвращайся поскорее: мне не терпится узнать, что находится внутри волшебного шарика!

Кейра протянула мне руку, чтобы я помог ей выбраться из захоронения, и поблагодарила Альваро.

— Вали отсюда, кому сказали! Попроси Нормана отвезти тебя в Джинку, можешь ему доверять, он умеет держать язык за зубами. Остальным я все объясню, как только вы исчезнете.

Пока я собирал вещи, Кейра отправилась поговорить с Норманом. На наше счастье, другие члены группы ушли купаться. Мы прошли лесом и увидели, что у джипа нас ждет Гарри. Мальчик стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нас.

— Снова хотела уехать не попрощавшись? — поинтересовался он, смерив Кейру укоризненным взглядом.

— На этот раз я вернусь скоро, через несколько недель.

— На этот раз я не буду ждать тебя в Джинке, потому что ты не вернешься, я знаю, — ответил Гарри.

— Обещаю, все будет совсем иначе, Гарри, я никогда тебя не покину, а в следующий раз возьму с собой.

— Мне нечего делать в твоей стране. Ты ведь ищешь мертвых и должна была бы знать, что мое место там, где похоронены мои настоящие родители, моя земля здесь. А теперь уходи.

Кейра подошла к Гарри:

— Ты меня ненавидишь?

— Нет, но мне грустно, а я не хочу, чтобы ты видела, как я грущу, вот и уходи.

— Мне тоже грустно, Гарри. Я вернулась один раз — вернусь и во второй, не сомневайся.

— Ладно, тогда я, может, и отправлюсь в Джинку, только не знаю когда.

— Поцелуешь меня?

— В губы?

— Нет, Гарри, не в губы, — рассмеялась Кейра.

— Я уже слишком старый для поцелуйчиков, но хочу, чтобы ты меня обняла.

Кейра раскрыла ему объятия, поцеловала в лоб, мальчик побежал к лесу и ни разу не обернулся.

— Если обойдется без сюрпризов, — сказал Норман, — мы будем в Джинке до прилета почтового самолета. Я знаю пилота, он возьмет вас на борт и доставит в Аддис-Абебу, а оттуда вы прямым рейсом улетите в Париж. В крайнем случае полетите через Франкфурт.

Самолет выруливал на дорожку, и я повернулся к Кейре, чтобы задать мучивший меня вопрос:

— Что бы ты стала делать, не заступись за меня Альваро?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что видел, как ты переводила взгляд со скелета на меня, и спрашивал себя, кто из нас двоих тебе нравится больше.

— Я здесь — думаю, это ответ на твой вопрос.

— Угу, — промычал я и обернулся, чтобы взглянуть на дорогу.

— Что это за «угу»?.. Ты что, сомневался?

— Нет, конечно нет.

— Если бы Альваро не был так красноречив, я бы, наверное, осталась на раскопе, но уже через десять минут после твоего отъезда умоляла бы кого-нибудь посадить меня в джип и броситься за тобой в погоню. Теперь доволен?

Париж

Мы помчались в аэропорт в надежде успеть на парижской рейс. У стойки «Эр Франс» нам сообщили, что посадка закапчивается, но десяток свободных мест остался, и любезная бортпроводница согласилась провести нас через металлодетектор в обход ждавших своей очереди пассажиров других направлений. Пока самолет выруливал на взлет, я успел сделать два коротких звонка: Уолтер спал и ответил не сразу, а вот Айвори откликнулся немедленно. Я сообщил, что мы возвращаемся в Европу, и задал обоим один и тот же вопрос: какая лаборатория может лучше и надежней всего сделать сложные тесты ДНК?

Айвори велел сразу ехать к нему домой. Мы приземлились в 6 утра, прыгнули в такси и поехали на остров Сен-Луи. Айвори открыл нам в халате.

— Не знал, когда вы приедете, — объяснил он, — прилег и задремал.

Он попросил подождать его в гостиной, сварил на кухне кофе, вернулся с подносом, расставил чашки на столике и опустился в кресло напротив нас.