Гармония – моё второе имя (СИ)

Подведем итог. Рынок, демократия, религия, секс и национализм – вот способы порабощения личности, которые ее же и породили. Пятипалый пентагон – это инструментарий, с помощью которого нападают и побеждают, а также спасаются и терпят поражения – чтобы нападать и побеждать. Sic. Это, так сказать, плохая новость.

Хорошая новость заключается в том, что даже цивилизации не под силу отменить диалектику, непосредственно связанную с понятием прогресс. Цивилизация должна породить культуру, где торжествовать будет диктатура разума.

Это можно было бы назвать верой, если совершенно отвлечься от технологии сознания. Однако сознание уже есть, и с этим неприятным фактом цивилизации придется считаться.

Потрясающий парадокс: с одной стороны, все стремятся к экономическому процветанию, которое обеспечивается демократией, а с другой – происходит разочарование в самом существе демократии – под разговоры о том, что лучше демократии ничего не придумано. Этот парадокс свидетельствует о том, что человечество бессознательно дрейфует Бог знает куда, во всяком случае, подальше от того места, будь оно Востоком или Западом, где думают головой. Прячем голову в песок как нечто лишнее для жизни, на манер упитанных страусов.

Вся надежда на информационную амбивалентность, в основе которой натурно-культурный симбиоз. И рынок, и демократия, и все прочие элементы общественного устройства – это всего лишь инструменты, способы достижения целей, и не надо превращать средство в цель. Такой невинный подлог не делает чести даже поэтам. Поменяйте точку отсчета, измените систему координат, по-новому осознайте цель – и та же демократия обнаружит свой культурный потенциал: она может стать способом утверждения диктатуры культуры.

Таким образом, дело не в демократии, не в автократии, и вообще не в «кратии», а в умении мыслить. Дело в нашем отношении к культуре, а не в том, насколько эффективно мы включились во всеобщую гонку за лидером цивилизации. Сама номинация «лидер цивилизации», при ближайшем рассмотрении, оказывается не просто не престижной – она оборачивается формой аутсайдерства. Не торопитесь, а то успеете.

Думаю, в ближайшем будущем человеку диктатура культуры не грозит; ему грозят такие цивилизационные (демократические, обратим внимание) последствия, как глобальное потепление, глобальное помутнение рассудка и, боюсь, глобальная агрессия. Человек экономический честно обнаруживает свое натуральное лицо: другого у него нет. Демократия в этом контексте осознается не как альтернатива деспотии, а как прямой путь к апокалипсису.

Беда в том, что человек духовный (разумный, культурный) пока не стал точкой отсчета для общества, и неизвестно, может ли ею стать. Пока все вокруг живут по законам джунглей (прообразам законов демократии): «каждый сам за себя», «война всех против всех» и «выживает сильнейший». Все мы в той или иной степени – увы! – американцы, поскольку живем и выживаем все в той же цивилизации и по законам этой цивилизации. И быть лидером цивилизации, повторим, не так уж и почетно, если разобраться. Почетно было бы быть лидером культуры, если бы эта номинация не была безнадежно утопической.

Вот наша сегодняшняя дилемма: антиутопия или культурная революция?

Собственно говоря, сам феномен глобализма, феномен то ли расцвета цивилизации, то ли выражения ее кризиса, то ли попросту фаза интенсивного цивилизационного распада, – сам этот феномен оказался возможен именно потому, что в должной степени не сформировалось отношение познания, в результате чего науки так и не обрели своего содержания, реального объекта изучения. Глобализм – феномен именно цивилизации, но не культуры, ибо содержанием процессов глобализации стало отсутствие культурного содержания. Вот почему «предметный» разговор в рамках отношения приспособления всегда беспредметен: он лишен объекта. Глобализм, по идее, вплотную подводит к осознанию феномена культуры. Однако цивилизацию и культуру разделяет не пресловутый «один шаг», а принципиально разное соотношение типов управления информацией. Субъект цивилизации – индивид (кавалер звезды Пентагон), субъект культуры – личность. Сама цивилизация есть предмет (форма), объектом (содержанием) которого(ой) должна стать культура. При этом переход к культуре означает не исчезновение цивилизации, а появление у нее объекта, осознанного содержания.

Пока что «духовное» содержание цивилизации определяют потребности индивида (homo economicus’a), то есть содержанием, с позиций личности и культуры (с позиций homo sapiens’a), является бессодержательность, «звезда Пентагон», вот почему доминирующей духовной и эстетической идеологией сегодня стал постмодернизм, где культ формы превратился в содержание. Постмодернизм, идеология индивида, протестующего против жесткого нормативизма социума, – это выражение диктатуры натуры, выдаваемое за высшие культурные достижения. Содержанием бессодержательной идеологии становится индивидоцентризм – культ ощущений (хотений, желаний), культ иррационального – следовательно, культ формы.

Необходимо осознать, что глобализм существует потому, что это выгодно – тем, кто преуспел в бессознательном освоении мира. Пентагон – это инструмент глобализма как вершины цивилизации (читай: бессознательного типа отношения к действительности), инструмент диктатуры бессознательного, диктатуры натуры .

Если же перспективу духовного развития связывать с персоноцентризмом, последовательно ведущим к гуманизму, формой проявления которого вполне может стать диктатура культуры , то здесь все еще только начинается.

Если выживем – то увидим.

* * *

Вечер был прохладным. Прямо надо мной сияла до боли знакомая мне темная звезда.

Что же движет людьми?

Вера. Ложная, само собой. Незрелая. Потом вера сменяется другой верой – потому что человек думает. Смена вер – это и есть жизнь человека. Кто-то верит в черта в полосочку, кто-то убежден, что на самом деле черт бывает только в крапинку. Разница принципиальная. Я никогда не унижусь до принципиальности, этого мнимого достоинства беспринципных людей.

Заем же тогда познавать? Ну, вот я понял, как устроен (я написал «утроен», и теперь не знаю, какое слово предпочесть!) человек. И что из того?

Само по себе это не делает меня счастливым. Но!

Я могу объяснить себе (следовательно, и другим – но они не поймут), как быть счастливым. Надо стать хорошим человеком. Глупый человек не может быть хорошим. Но это еще не значит, что всякий умный человек непременно становится хорошим. Умный человек может быть хорошим, имеет шанс им стать; у глупого таких шансов нет.

Итак, хороший человек – это умный человек. А умный человек тянется к гармонии – следовательно, будет стремиться к любви, ибо гармонии без любви не бывает.

Конечно, сказанное настолько просто, что ясно даже дураку. Но дурак не будет счастливым. И перестанет тебе верить.

Зачем понимать, если пределом понимания становится сомнительное открытие: никто, кроме тебя, никогда ничего не поймет?

А вот зачем: понимание почему-то непременно входит в состав того, что принято называть счастьем. Но не то «понимание», которое позволяет сменить веру, а то, которое заменяет веру.

Понимание, заменяющее веру: вот чудо из чудес. Чудо, тайна и авторитет в одном флаконе.

Такое понимание (сейчас полная концентрация, плиз: философское сальто мортале) обостряет чувства – обостряет тягу к любви. Чем больше понимаешь – тем более увеличивается потребность в любви.

Любовь – это подготовленное чудо; она приходит тогда, когда мужчина философски окрепнет (что само по себе чудо!).

И нет в мире других чудес. Просто – нет.

Стать философом, чтобы затем перестать им быть… Нет, не перестать. Придать чувствам иное – духовное – измерение.

Если мужчина хочет счастья, он должен быть философом. Если женщина хочет счастья, она должна быть настолько умной, чтобы не унизиться до претензии быть философом.