Идеальный финал (СИ)

— Вот за это я тебя и люблю, чудак — Саманта улыбнулась

— Надо ехать за билетом. Жаль, что мой рай окончен

— Ты сам справишься? Я пока до работы доеду, узнаю все

— Что?

— Во сколько мне завтра выходить

Джимми не торопился к вокзалу, по пути он заходил в разные магазины, улавливал на себе отвратительные взгляды общества, чтобы насытиться ими. Всегда больно, когда заканчивается райская дорога наслаждений. Так тяжело хвататься руками за карниз, чтобы не сорваться вниз, не появиться в доме, где каждая минута отдает запахом упреков и ненависти. Джимми хотел побыть еще со своей возлюбленной, но шансов не было. Потерять это мгновение, как получить пулю в свою голову, которая, разламывая кости на мелкие детали, освобождала сотни комплексов и страхов. Щелк. Всего лишь память летает над трупами войны, их стоны и мольбы, но циферблат неподкупен. Он слишком жесток, чтобы выделить вам те минуты блаженства.

Электрички, метро, автобусы. Это так знакомо парню, казалось, уже стало родным и привычным. В каждом километре, что сжигали тяжелые колеса, Джимми чувствовал частички той любви, которая невиданным фениксом взлетала к небу, чтобы сгореть дотла, но возродиться вновь, не показав секундный момент пропажи. На улице было мерзко и сыро, но молодой человек наслаждался каплями влаги, застывшими в воздухе, словно новая жертва паука путается в его кружевах, ожидая лишь смертного мига. И от него не убежать. Она будет поглощена, как и эти капли доброты и людской злобы. Вскоре, Джимми добрался до вокзала.

В здании было тепло. Электронный голос оператора диктовал станции, пути отправления, время. Казалось, в нем нет жизни. Словно с другой стороны микрофона нет души, лишь электронные волны голоса, которые остались еще с восьмидесятых годов. А значит, смерть транслировала свое дыхание в каждую голову этих роботов, программируя их на самоуничтожение, растянутое на долгие годы вперед. Очередь к кассам тянулась чуть ли не от самых дверей. Все так стремятся уехать от душного мегаполиса, пропитанного ароматными симфониями лета. Джимми занял место в очереди, улавливая музыку, которая лилась из наушников, облагораживая такой мерзкий момент. В голову влетали мысли, как капли крови попадают в шприц, наполняя его красным цветом.

— Следующий — раздалось из окошка кассы.

К нему тут же подошел человек, за спиной которого Джимми сжимал деньги, чтобы выкинуть их на прилавок, взяв билет в ад. Сердце бешено стучало, а ритм крови превратился в легкую симфонию грусти. Еще чуть-чуть и парень останется в темноте.

— Здравствуйте — обратилась девушка, находящаяся за кассой, к молодому человеку

— Привет — коротко бросил Джимми, назвав город, парень спросил — Есть билеты на сегодня?

— Да, есть. На восемь и на девять часов

— А который сейчас час?

— Одиннадцать утра. На какое время Вам билет?

— Простите, но не сегодня — Джимми улыбнулся.

Парень выскочил из потных объятий вокзала. Подняв голову к небу, он улыбнулся, вдыхая аромат улицы. Такой гнилой воздух. Но именно в нем Джимми находил наслаждение. Вернее не в нем, а в мыслях, которые тот рисовал перед глазами. И в них читалось лишь желание продлить рай хотя бы на минуту. Как же это глупо. Дарить себе все больше наслаждения, чтобы безропотно потом отнять, причинив еще больше боли. Каждая секунда волшебства продлевает секунды ужаса. Как при раскрытии жалкого фокуса, когда люди поверили в магию, им открывают глаза. Досада. Чудес не бывает. Резкий телефонный сигнал вырвал Джимми из его мыслей, где рисовались новые кадры театра.

— Алло — произнес парень

— Купил билет?

— Нет. На сегодня до моего городишки нет билетов, только на завтрашний вечер. Что мне теперь делать?

— Ничего. Садись на электричку и приезжай назад

— Но ты же со своими соседями договорилась только на три дня. Вдруг, они будут против того, чтобы я остался еще на одну ночь. Мы им итак спать мешаем

— Так, я сказала, приезжай! Будь на станции, подойду туда. Понял меня?

— Да — тихо ответил Джимми, спускаясь в глубинные туннели метро, чтобы вновь окунуться в поток роботов.

На станции парень вновь увидел Саманту, которая махала ему рукой. Но Джимми не обращал на это внимания. Его глаза улавливали знакомый аппарат с игрушками. Он находился прямо около магазина продуктов, куда собиралась зайти Саманта.

— Да ладно — выдохнула девушка — Ты серьезно?

— В таких вещах я всегда серьезен — ответил Джимми, забрасывая монетку в отверстие для мелочи — Я же обещал, что выиграю для тебя игрушку, а рыцари держат свое слово. Запомни это, смертная

— Чудак — бросила Саманта, заходя внутрь магазина — Ты идешь?

Девушка выбирала какие-то напитки в тот момент, когда в здание забежал Джимми с радостным выражением лица

— Смотри — завопил парень, демонстрируя мягкого пингвина — Я же тебе говорил, что я выиграю. Давай, я готов

— К чему?

— Как к чему? Ты самый хороший, самый милый, извини, что я такая плохая в тебе сомневалась. Я тебя так люблю — стараясь скопировать голос девушки, проговорил Джимми — Так ведь?

— Нет — сквозь смех выдавила Саманта, складывая в пакет искристые бутылочки — Пошли. Давай сюда пингвина — девушка вырвала игрушку из рук парня — Положу под подушку, когда ты уедешь, чтобы помнить запах

— Это так мило.

На улице темнело, а этот последний день рядом, как магия небесного солнца, грел душу парня, стараясь выплеснуть в разум все больше мест, которые станут своеобразным маяком любви. Усталый город засыпал под музыку тихого ветра, словно планета качала его на коленях, убаюкивая и напевая медленную колыбельную, призванную сомкнуть его веки до самого рассвета, чтобы потом частички слов, одетые в пиджаки, вновь разбрелись из его души, будто фантазии и мысли. Новый день — новые мечты и судьбы. И сколько в этих буднях мы теряем времени? Глупые поиски себя, второй половинки, работы и жизни. Люди уже не замечают той красоты, что дарит им восход. А жаль.

Молодые люди сидели на качелях. Они в такт отталкивались ногами от земли, держа друг друга за руки, о чем-то говорили и спорили, целовались и смеялись. Казалось, это самый чистый кристалл человеческой любви. Момент, когда спадают маски, когда ложь убивает своего ребенка, выпуская наружу литры багровой крови — величие вечерних разговоров. И в этих фразах лишь тепло, что потерялось в снежной бури, теперь готово возродиться, чтобы показать миру свет потерянной любви. И ничего ценнее одного момента, дороже фраз и слов.

— Так жаль — выдохнув прессованный воздух, промолвил Джимми

— В смысле?

— Печально, что я завтра уезжаю