Мои были (СИ)

Ю.Сахалин.Пос. Сокол. 1953г.

102. АНГАРИЧ.

В 1953 году закончилась война между Северной Кореей и США. Наши лётчики летали с острова Сахалин и принимали участие в воздушных боях. А нас держали на острове Сахалин видимо для привлечения к военным действиям, происходящим в Корее. Война закончилась, мы оказались не нужны там, и нас отправили на "Большую Землю". Если два года назад мы шли на пароходе туда с приключениями, то сейчас, на обратном пути таких приключений не было, и мы благополучно прошли по морю весь путь до Владивостока. Там погрузились в телячьи вагоны товарного поезда и через неделю прибыли к месту новой службы - на небольшую станцию под названием "Ангарич" Забайкальской железной дороги. Время было зимнее, и нас вместо торжественной встречи с оркестром встретил сильный мороз. Температура наружного окружающего воздуха доходила до минус 56 градусов по Цельсию. Доходило до того, что пары выдыхаемого воздуха замерзали у самого носа, особенно при нахождении на открытом пространстве долгое время. Нам предстояло привыкнуть к такому холоду и работать в таких условиях. Зато мало было ветра, сырой погоды и побольше солнца.

Станция Ангарич - небольшой по размерам разъезд со всеми атрибутами, необходимыми для обслуживания проходящих поездов. Жильё в посёлке - щитовые дома - бараки и рубленые деревянные дома. В щитовых домах проживали временно приехавшие по организованному набору рабочие - в основном женщины, а в деревянных домах жили семьи, которые приехали в давнее время, Они имели разработанные приусадебные участки, на которых летом можно выращивать картофель, овощи и ещё что-то полезное, так как летом в этих местах много солнечных дней. Постоянно живущие здесь люди имели в своём домашнем хозяйстве коров и мелкий домашний скот и жили они если не припеваючи, то уж не безбедно. В долине небольшой речки Керак росли высокие и густые травы, и потому для содержания скота можно было заготавливать достаточно кормов. Полностью трава в долине никогда не скашивалась и оставалась для удобрения. В долине летом очень много голубики и кое-где отдельными местами от неё разливалась синева.

Теперь мы стали служить в железнодорожных войсках и сменили голубые погоны на чёрные. Мы поселились в щитовые дома. В таком доме - бараке в средине установили металлическую печь, которая должна служить для отопления и сушки одежды солдат после дневной работы. Оружие наше - карабины у каждого солдата и один ручной пулемёт на одно отделение. Оружием мы не пользовались, так как не было нужды, а только раза три за два года постреляли на учебном полигоне для тренировки.

Наша задача, которую нам предстояло выполнить - это построить насосную станцию для подачи чистой воды из искусственного водоёма на железнодорожную станцию для снабжения паровозов. В то время основной тяговой силой на железных дорогах были паровозы, которым нужны топливо и вода. В тех краях воды было недостаточно, а потому решено было построить насосную станцию чистой воды в верховье маленькой речки Керак - притока Уркана. Солдаты, служившие раньше нас, вырыли шахту, пробили шурфы, которые начинили взрывчатым веществом, взорвали и в результате образовался водоём размером 500x50x20 метров . Нам следовало обустроить шахту, пройти тоннель между водоёмом и шахтой, обустроить и оградить водоём, построить водопровод от насосной станции до водонапорной башни, расположенной на железнодорожной станции, смонтировать оборудование - насосы, арматуру, трубы. Чисто монтажными работами занимались вольнонаёмные монтажники. А всю подготовительную работу - земляную, бетонную, металлическую, деревянную, каменную проводили мы, солдаты. Работа, особенно земляная и каменная, физически тяжёлая, а тем более проводимая в зимних условиях, требовала много мускульных сил.

На Сахалине у нас раньше солдатский паёк был хороший, достаточный и там мы не испытывали дискомфорта, ни голода, ни полголода, хотя тоже зачастую занимались тяжёлой физической работой. А здесь мы сразу почувствовали тощий паёк, недостаточный для восстановления сил, уходящих при работе с мёрзлым и каменистым фунтом. Здешний тощий паёк ещё был ужесточён тем, что не хватало разнообразия продуктов, как это было во Владивостоке. Нас стали здесь на стыке годов кормить почти одними картофельными блюдами. На наш вопрос, почему нас так плохо потчуют, заместитель командира роты по политической части старший лейтенант Тимошков пытался объяснить и даже приказывал и просил понять то, что прошлогодние лимиты на продовольственное снабжение нашей воинской части закончились, а лимитов на начавшийся год ещё нет. И вроде бы надо пока потерпеть, тем более, что и он сам потребляет такой же паёк и при этом молчит. И безмозглое, пресловутое напоминание его нам о том, что советский солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения военной службы. Такие объяснения нас не устраивали и мы были недовольны таким положением и пытались доказывать то, что без нормального питания мы, солдаты, много работы не сделаем, и это должны были бы понимать все без исключения руководители и командиры. Мы не понимали, причём тут какие-то лимиты в то время, когда надо выполнять нужную и физически тяжёлую работу, и стали ставить вопросы об улучшении нашего питания, и были уже на грани "бузы", что недопустимо для существовавшей в ту пору Советской армии. А почему надо обязательно ехать на солдатах, которых обязали переносить все и всякие тяготы и лишения? Из Читы, из штаба командования железнодорожными войсками приехал офицер, снизошёл до нас, и с которым мы поговорили и доказали свою правоту. И получили почти немедленный результат. Через короткое время к нам привезли калорийные мясные и молочные продукты, жиры и крупы. Они появились безо всяких лимитов, после чего наш паёк намного улучшился и стал не хуже того, что было на Сахалине. И жить нам стало лучше, и работа пошла веселее.

Моя задача была в том, чтобы составлять планы работ на месяц, неделю с разбивкой по дням и представлять их на утверждение руководству. Надо ежедневно выдавать солдатам конкретные задания, следить за их выполнением и направлять всю работу, в том числе устранять появляющиеся в процессе работы ошибки, делать всё для качественного и количественного выполнения работ. Вечером нужно было составлять рапорты о проведённых работах каждым солдатом и всем отделением за прошедший день и процент выполнения их. Такими документами я отчитывался за сделанные дела, отдавал их по команде помощнику командира взвода, который отдавал их замполиту роты Тимошкову, а тот их от нечего делать читал, находил недочёты, проценты невыполнения норм, прорабатывал нас за недостатки и давал указания, чтобы не допускать невыполнение задания и лучше работать. Эта моя рутинная никому ненужная работа продолжалась до поздней ночи, так как солдат в отделении насчитывалось до 23 работающих. Руководители наши - командир роты майор Гайдаманов и его заместитель старший лейтенант Станюкович - инженеры и занимались организацией строительных и монтажных работ, и наши такие, зачастую липовые отчёты не смотрели и не читали.

Не обходилось без накладок. Мне потребовалось поехать по производственным делам на фузовом автомобиле от места работы до железнодорржной станции - на расстояние до полуторых километров. В пути что-то нехорошее случилось с мотором - он почихал, полыхал и заглох. Как лотом выяснилось, причина была в неплотно закреплённом конце бензопровода к баку с горючим, из которого вытекала струйка бензина. Мы вышли из кабины. Водитель с большой бумажной самокруткой, начинённой махоркой, курил и дымил, как паровозная труба. Он открыл капот автомобиля, чтобы отыскать место неисправности, и устранить её. Бензин вытекал и попадал на двигатель, вспомогательное оборудование и на горячий коллектор. Ото всего оборудовайия исходил резкий залах паров бензина. Я заметил водителю, что с такой тлеющей махорочной самокруткой в зубах лезть вовнутрь под крышку капота нельзя, а нужно отбросить её возможно подальше. Водитель был ко мне недоброжелателен, завидовал тому, что я был одет в новый белый полушубок, да тут ещё сделал ему предупреждение" и он воззрился на меня как на злодея и с ненавистью сказал: "Иди отсюда и не мешай мне работать". Я ушёл и уселся в кабину, а он продолжил работать под капотом с самокруткой в зубах.