Мартин-Плейс

Она вошла в комнату и швырнула на стол сверток.

— А, Дэнни! Давно ждешь?

— Давненько. Верно, Дэнни? — Касвел подмигнул, и Пола сказала:

— Надеюсь, ты задал ему перцу, Дэнни-Дэн. Впрочем, это нетрудно: он ведь только рычит, а не кусает.

— Выпей чего-нибудь, — заметил ее отец. — И не компрометируй меня перед гостем. Что у нас на обед?

— Это ведомо только миссис Роуз, — ответила Пола, подходя к буфету. — Или у нее сегодня свободный день? В таком случае питаемся хлебом с вареньем.

— Господи, что за бесполезное создание! — весело сказал ее отец. — Стряпать не умеет, шить не умеет, а чего стоит заставить ее убирать постель хоть дважды в неделю!

— Это все потому, что я не хочу одомашниваться, — ответила Пола, и Дэнни с еще большей остротой почувствовал себя посторонним. — Мой будущий муж не получит в качестве жены щетку и кухонное полотенце.

— Твой будущий муж еще не родился, — сказал ее отец. — Разве что Дэнни захочет рискнуть.

— Знаешь что, Дэнни оставь в покое, или это плохо кончится, предупреждаю! — Она погрозила отцу пальцем, взяла свой бокал и уселась с ним на ручку кресла Дэнни. — Хотите послушать про то, как я встречала сегодня «Город Лондон»?

— Не хотим, но боюсь, что все равно придется, — ответил Касвел с улыбкой.

— Мне досталось интервьюировать сэра Роджера Хока, английского фабриканта автомобилей, и леди Хок, — начала Пола. — Она годится ему во внучки. «Лапка, — говорит он ей. — Эта барышня из газеты и просит, чтобы ты сказала несколько слов ее читателям». — «Как ми-ило, — говорит Лапка. — А ты уже что-нибудь говорил, Музик? И что именно? Я ведь не хочу повторять то же самое». Старый хрен говорит: «Я сообщил ей, что это путешествие первооткрывателей, Лапка. А кроме того, что в будущем году наша фирма намерена выпустить новую модель». — «Ах, Музик! — говорит она. — Если бы я не открыла тебя, право, не знаю, что я стала бы делать. Можете записать, что для любви не существует преград и, как ты уже говорил, Музик, мир — огромная устрица, которая ждет, чтобы мы ее открыли. Так, Музик?» Тут она щекочет его под брылью, и у него просто судороги начинаются. И все это появится под заголовком «Волшебная сказка любви».

— Черт подери! — взревел Касвел. — Ты скоро сможешь написать пасквильную сатиру на светскую жизнь над ватерлинией! Она разойдется миллионным тиражом, будет переделана в сценарий, и ты отправишься в Голливуд.

— А ты потащишься за мной и извлечешь из всего этого огромное удовольствие. — Пола перевела взгляд с отца на Дэнни. — Вы действительно поладили, или я и вправду чувствую запах паленого?

— Паленого, как бы не так! — сказал Касвел. — Это первое умное существо в брюках, которое ты привела в наш дом.

Пола повернулась к Дэнни.

— Ты должен чувствовать себя польщенным, Дэнни-Дэн. Но я все-таки не верю, что вы тут только тихо беседовали по душам.

— Если хочешь знать, мы чертовски поругались, — признался Касвел. — И до сих пор ругались бы, если бы ты не вошла.

— Чем же я вам мешаю?

— Тебе такие высокие материи не по зубам, верно, Дэнни?

— Несомненно! — Дэнни улыбнулся ей.

— Свинство с вашей стороны, — сказала она. — А я и слушать про это не хочу. Наступает субботний вечерок, а в субботу вечерком я желаю веселиться.

— Эй, Пола! Здорово, Пола! Привет, Пола! — эти приветствия неслись из дверей яхт-клуба и с веранды, нависающей над водой. Пола махала в ответ и тоже что-то кричала.

Опираясь локтями о перила балкона, она глядела на бухту — тихую и поблескивающую в свете месяца, пронизанную отражениями береговых огней, усеянную смутными тенями лодок и яхт.

— Ну, что скажешь об этом местечке, Дэнни? Я не раз хорошо проводила здесь время.

— Что ж, это такое место. Специально устроенное для того, чтобы хорошо проводить время.

— Да…

Тон, чуть грустный, как приглушенный шорох маленьких волн, набегающих на песок, был для нее необычен. До сих пор Дэнни считал ее неуязвимой для воспоминаний — ему казалось, что ее чувства, как и впечатления, недолговечны, и теперь он подумал, что это ее настроение порождено ощущением невозвратимости. Оно как бы говорило: «Вот то, что мне нравилось и с чем я расстаюсь». Такая же мысль постоянно жила и в глубине его собственного сознания с тех самых пор, как Пола начала работать для журнала, но теперь предчувствие близкой перемены придало ей особую остроту.

Он повернулся к Поле, его взгляд скользнул по блестящему шелку платья и остановился на ее профиле. Он накрыл ладонью ее руку на перилах.

— Мне очень не хватало тебя, Пола.

Она внимательно поглядела на него и сказала, словно извиняясь за что-то нехорошее:

— Мне тебя тоже не хватало, Дэнни. Ты первый мужчина, без которого я скучала.

По его телу пробежали теплые волны, неся на своем гребне надежду. Может быть, это — признание, что она пыталась забыть его и не сумела?

— Но все зависело только от тебя, — сказал он. — Ты же знаешь. Чего ты хотела? Бежать?

Она покачала головой.

— Я просто позволила течению жизни увлечь меня. Вот что мне нужно, Дэнни. Вот что я получила после того, как ушла из «Национального страхования».

Даже здесь на него ложилась тень «Национального страхования», как пятно на его репутации. И ее объяснение по-прежнему означало, что ни его поступки, ни слова не в состоянии стереть это пятно. Он придвинулся ближе к ней.

— Послушай, Пола, — сказал он тихо и настойчиво. — Я прошу тебя об одном: забудь, где я работаю. Думай обо мне просто как о… как обо мне самом, и все. Как о человеке, с которым тебе хорошо. Ведь это же так?

— Ну конечно, Дэнни-Дэн, — в ее голосе слышалась нежность, и ее пальцы погладили его руку. — Ты единственный, с кем я могу говорить, зная, что меня поймут.

— Ну, так не убегай, Пола, — уговаривал он. — Не старайся спастись. Ведь тебе ничто не грозит, — добавил он, надеясь, что его голос звучит не горько, а лишь убедительно. — Разве не так?

— Разумеется, — согласилась она и перешла на более легкомысленный тон. — Однако приходится глядеть вперед. Скоро тебе дадут прибавку, чтобы ты женился. От тебя потребуют, чтобы ты стал солидным семейным человеком, — добавила она зловеще. — Это их устроит больше всего, так как обеспечивает два неоценимых преимущества: им это ничего не стоит, а человек попадает в еще большую зависимость от них. Верно?

И вдруг, без предупреждения, чужой голос:

— Пола! Или я помешал? Если так, одно слово, одно слово и…

— А, Оуэн! Здравствуй! — Пола сразу оживилась. — Познакомьтесь: Оуэн Бардсли — Дэнни О’Рурк.

— Очень приятно, — сказал Бардсли и продолжал без малейшей паузы: — Где ты пропадала все это время, Пола? Я положительно с ума сходил, не понимая, что с тобой произошло. Я спросил Руди, но получил в ответ такой испепеляющий взгляд, что был положительно уничтожен.

— Дела, Оуэн. Пишу для «Женского журнала». Может быть, у тебя есть оригинальные воззрения на женщин, которые ты хотел бы обнародовать?

— Право же, Пола, радость моя! Ну что я могу сказать о женщинах такого, чего нельзя было бы отыскать в «Любовнике леди Чаттерлей»? Я положительно дилетант, как тебе известно.

— Единственная разница между опытным дилетантом и профессионалом, Оуэн, заключается в том, что профессионал зарабатывает этим деньги.

— Пола! Боже упаси! — он в притворном ужасе поднял бледные руки с длинными пальцами. — Неужели ты хочешь, чтобы я написал «Исповедь альфонса»? Наверное, у меня хватило бы воображения, чтобы воздать должное подобной теме, но напечатал бы «Женский журнал» мое произведение? Только писатели-профессионалы могут безнаказанно писать порнографию. Но должен сказать, ты выглядишь даже ослепительнее, чем прежде. Роковая женщина, каких еще не бывало.

Пола сняла воображаемую шляпу.

— Нижайший поклон.

Дэнни улыбнулся, а Оуэн сказал:

— Я тебе говорил, что у меня теперь яхта класса «А»? Подарок папеньки. «Альбатрос». В хороший шторм в открытом море — незабываемое впечатление. Ты должна как-нибудь сходить с нами. Прекрасный материал для статьи.