Цветы под дождем и другие рассказы

Глядя сверху вниз, Том улыбнулся матери. Волосы у него были светлые, как у Лауры, и слегка вьющиеся: их густые завитки плотно прилегали к голове. В остальном он был похож на отца, разве что, по раздражающему обычаю современной молодежи, вымахал на полголовы выше Роджера и нарастил недюжинную мускулатуру.

Она же помнила его упрямым ершистым мальчишкой, отважно сражавшимся с премудростями гольфа, — точно так же он набрасывался на любую сложную задачу, пускай и не всегда с удачными результатами. Промахи его не обескураживали, а свой темперамент он постепенно научился держать под контролем. И вот каким-то образом тот мальчишка превратился в рассудительного, обаятельного молодого мужчину, который вдруг оказался помолвлен и сегодня должен был жениться. На Вирджинии.

Вирджиния, по мнению Лауры, была под стать Тому: умная, одаренная, с чувством юмора и очень красивая. Если бы они не были так влюблены, у Лауры могли возникнуть опасения, что двум столь сильным личностям вряд ли удастся ужиться под одной крышей. От своей мудрой старой бабки она как-то услышала, что двум прирожденным лидерам не место в одной семье. Однако, если эти прирожденные лидеры любят друг друга настолько, что готовы периодически отступать в сторону, позволяя спутнику выйти на первый план, все у них должно быть хорошо. Она украдкой взглянула на Тома, вышагивающего по полю рядом с ней. Он поймал ее встревоженный взгляд и ободряюще улыбнулся, а она подумала: «Да, все должно быть хорошо».

Тропинка вела через дюны к полосе песка: сначала он был сухой и мягкий, а ниже линии прилива более плотный. На песке валялись водоросли и мусор, выброшенный с проплывающих кораблей: старый ботинок, синяя бутылка из-под отбеливателя, полуразвалившийся деревянный ящик.

— Помнишь, — сказал Том, — как ты читала мне Кольцо воды? Мне тогда сделали операцию на колене. Нам с тобой нравилось, что Гэвин Максвелл делал всю свою мебель из досок, выброшенных прибоем на пляж. — Он наклонился и поднял с песка дощечку с торчащим из нее гвоздем. — Возможно, стоит последовать его примеру. Опять же, можно здорово сэкономить. Что, например, получится вот из этого?

Лаура посмотрела на дощечку.

— Может, ножка для кофейного столика?

— Отличная идея! — Он как следует замахнулся и забросил дощечку далеко в море. Они пошагали дальше.

Кольцо воды — одна из множества книг, которые она читала Тому вслух в мучительные недели после операции. Он повредил колено, играя в футбол: связка разорвалась и в месте разрыва образовалась гематома. Операция по ее удалению была тяжелая, сравнимая с удалением хряща, и ему пришлось полтора месяца провести в постели; все это время мать играла с ним в настольные игры и читала вслух. Они вместе смотрели телевизор, разгадывали кроссворды — Лаура делала все, чтобы не давать сыну скучать. Обоих терзал невысказанный страх: что, если Том никогда больше не сможет играть в футбол? Несмотря на то что для нее это был очень непростой период, Лаура вспоминала его с благодарностью и удовольствием. С удовольствием, потому что ее мальчик постоянно находился рядом и она могла познакомить его с книгами, которыми зачитывалась в его возрасте. А благодарна она была за время, так неожиданно дарованное им, когда ей представилась возможность по-настоящему узнать своего сына — узнать как личность.

Судя по всему, Том тоже вспоминал те полтора месяца, потому что вдруг сказал:

— Ты очень здорово читала вслух. Некоторые этого совсем не умеют. А ты говорила за разных героев разными голосами. Так получалось еще достовернее.

— О Том, это было то немногое, что я могла для тебя сделать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну то, что спорт — это совсем не мое, я даже по мячу не могу попасть. И я никогда не играла в теннис, не каталась на лыжах… А когда я приходила на твои школьные матчи по регби, мне все приходилось объяснять, но я все равно не могла усвоить правила игры.

— Главное, что ты приходила посмотреть!

— Да, но я чувствовала себя не в своей тарелке. А когда я хотела устроить что-нибудь незабываемое, все обязательно шло наперекосяк. Ведь я привезла вас сюда на каникулы, чтобы вы могли купаться, устраивать пикники и строить замки из песка, а мы только играли в «Карточного монстра» в оранжерее и гадали, когда закончится дождь.

— Лично мне очень понравились те каникулы.

— А та ужасная поездка к родственникам Ричарда в Норвегию, чтобы вы научились кататься на лыжах? Мы попали в буран, даже не добравшись до аэропорта, и пропустили свой рейс, так что отцу пришлось телеграфом высылать нам деньги, чтобы мы переночевали в отеле и улетели на следующий день.

— Мне это показалось приключением. И ты не была ни в чем виновата.

— А наше путешествие на Гебриды: был апрель и корабль попал в ужасный шторм, прямо как зимой, и мы застряли на острове Тайри в окружении голодных коров. Стоило мне куда-нибудь поехать с вами без отца, и сразу начинали происходить всякие ужасные вещи. С ним все шло как по маслу. Никаких буранов, кораблекрушений, всегда светит солнце…

— По-моему, ты к себе слишком сурова, — сказал Том.

Лаура с Томом были одни на всем пляже, одни в этом мире, состоящем из колючего ветра, пригибающейся к земле травы и песчаной поземки. Они дошли до волнолома и Том предложил:

— Давай немного посидим.

Они присели, защищенные от ветра волноломом, и стали греться на солнышке. Воздух заметно потеплел. Сквозь ткань пальто Лаура чувствовала прикосновение солнечных лучей, пригревавших ее колени. Очень уютно было сидеть вдвоем под прикрытием волнолома в обществе разве что ветра да вездесущих чаек.

Помолчав немного, Том спросил:

— Ты что, правда думала, что мне хотелось иметь мать, которая играла бы в хоккей?

Лаура уже отвлеклась от их разговора и думала о своем, поэтому ее удивило то, что Том снова поднял эту тему.

— Ну, пускай не в хоккей… Хоть во что-нибудь. Вот с Вирджинией тебе наверняка весело. Вы оба плаваете, играете в теннис… Наверное, однажды она и в гольф тебя сумеет обыграть. Согласись, что жизнь от этого становится более… ну, не знаю… более наполненной, что ли. Между людьми зарождается дружба. В браке это не менее важно, чем любовь.

— Но ты никогда не занималась спортом вместе с отцом, и тем не менее брак ваш очень счастливый.

— Пожалуй, ты прав. Но мы вместе растили детей — очевидно, этого оказалось достаточно.

— Только если результат тебя удовлетворяет.

— Надо же — ты напрашиваешься на комплимент!

— Наоборот, делаю комплимент тебе.

— Не понимаю?

— Пускай результат и не слишком выдающийся, проделанная работа точно заслуживает восхищения.

— Я все равно не понимаю.

— Ты всегда видела в нас личности. Я не мог этого оценить до тех пор, пока не оказался в школе и не узнал, что не всем повезло так, как мне. И еще ты никогда над нами не смеялась.

— Это было для тебя так важно?

— Очень важно. Ты позволяла детям сохранять человеческое достоинство.

Лаура нахмурилась, пытаясь не впасть в сентиментальность.

— Странная все-таки штука время. Ты растишь детей и думаешь, что твоим хлопотам конца не будет, а потом в одночасье все заканчивается. Вот и тебе уже двадцать пять, и ты сегодня женишься, а девочки живут в Лондоне, и я их почти не вижу.

— Но они же приезжают домой. И вы постоянно болтаете и хихикаете, точно как в детстве.

— Наверное, мне надо научиться жить собственной жизнью.

— Ничему тебе не надо учиться. Просто будь сама собой, и со временем ты станешь самой чудесной бабушкой, какая только может быть на свете.

Услышав это, Лаура рассмеялась, потом отвернула рукав пальто и посмотрела на часы.

— Похоже, нам пора двигаться. Времени уже много.

Они поднялись, перебрались назад через волнолом и пошли к видневшемуся в отдалении отелю. Том подобрал пару желтых ракушек, все еще соединенных между собой — они напоминали бабочку. Лаура положила их себе в перчатку, чтобы по возвращении домой спрятать в шкатулку с памятными вещицами.