Дата моей смерти

— Да, я знаю — Так зачем эти реверансы? Хотите произвести хорошее впечатление? Уже произвели, раз я здесь. А скромностью, вернее — ложной скромностью — только подпортите общую картину.

— А она?…

— Вполне соответствует планам, которые я на вас возлагаю. Слушайте же, чтобы не задавать лишних вопросов.

Они говорили долго и подробно.

В конце концов красавица многое поняла не сразу, но итогами беседы осталась страшно довольна, хотя бы уже потому, что ее, наконец-то! — оценили по достоинству.

Ее всю, начиная от блестящей внешности, хорошего воспитания, вкупе с некоторыми своеобразными принципами, заложенными на уровне подсознания в детстве родителями, преуспевающими советскими психиатрами.

Был момент, когда она только начала осваивать азы новой для нее науки — психологии, ею овладела тревога, едва не переросшая в страх, от того, что именно эти принципы засевшие на подсознательном уровне не дадут ей овладеть новыми технологиями, им вроде бы совершенно чуждыми.

Теперь оказалось: страхи ее были напрасны.

Неожиданный благодетель под сенью уютного ресторанчика объяснил ей: они не помешают, но только помогут, усилят, избавят от ненужных сомнений.

И она легко с ним согласилась.

Разумеется, приняты были в расчет и прочие ее достоинства: ум, основательное образование, усидчивость и живость мысли, а также прочая, прочая, прочая… что делало очень красивую женщину очень редкой, опасной и полезной одновременно.

Смотря для кого и при каких обстоятельствах.

Надо ли говорить, что спустя совсем недолгое время, она уже работала не фирме, малоизвестной, но процветающей., со сложной разветвленной структурой, большим количеством сотрудников самых разных и неожиданных специальностей и обширной клиентурой, в списках которой, можно было встретить как персон широко известных и даже знаменитых, так и скромные имена говорящие о многом только очень узкому кругу людей.

Впрочем, полный состав клиентов фирмы, тоже был известен более, чем узкому кругу людей, состоящем из двух — трех человек.

Красавице доводилось работать с людьми очень разными и помогать им, используя свои профессиональные знания, решать самые разные проблемы: от назначения на пост руководителя крупнейшего банка страны, до успешного проведения переговоров, на кону которых стояли суммы с большим количеством нулей на конце.

Ей приходилось выбирать клиентам галстуки, но это услуга была отнюдь не из сферы иммиджмейкера, и предлагать дату, на которую следует запланировать встречу с тем или иным лицом, отправиться в некую поездку, а то и просто подписать какой — ни — будь ничего не значащий с виду документ.

Она вполне справлялась со своей работой, была ею увлечена и довольна.

Ее больше не притягивали к себе закрытые двери.

Потому что, она легко могла теперь проникнуть за любую из них.

Но главное — в ее силах было направить течение жизни за этими плотно закрытыми дверями в любое русло, какое потребовалось бы на данный момент фирме.

И потому земляничные поляны и реки с кисельными берегами, которые, действительно, скрывали от любопытных и завистливых глаз высокие двери, ее больше не интересовали.

Она легко могла сделать приторный кисель горьким, а землянику превратить в смертельно опасную волчью ягоду.

С той памятной встречи в маленьком ресторане, она всего лишь несколько раз еще встречалась с мужчиной в дымчатых очках и тонкой щеточкой седых аккуратных усов, которого мысленно стала звать Благодетелем.

Он был, если не самым главным, то одним из руководителей приютившей ее могущественной фирмы.

В последнем, она уже нисколько не сомневалась.

Потому, что в стране проходили выборы; менялись министры и целые кабинеты министров; лопались, как воздушные шарики, финансовые и промышленные гиганты; олигархи, вчера еще добродушно похлопывающие по плечу президента, оказывались вдруг изгоями; а малоизвестные, серые личности триумфально занимали места на политическом и финансовом Олимпе.

В той или иной форме, к этим переменам почти всегда имела отношение ее фирма.

И надо было быть совсем глупой и наивной девочкой, что бы, зная это наверняка, сомневаться в ее могуществе Рядом с ней, каждый в своей области, работали такие же молодые, толковые, а порой и откровенно талантливые специалисты, и каждый знал ровно столько, сколько положено было ему знать для качественного выполнения своей работы.

Что же касается руководителей, то немногие из них, которые иногда попадались на глаза, были чем-то неуловимо похожи на Благодетеля, а ее профессиональных знаний было более чем достаточно. чтобы понимать, что задавать вопросы людям подобного психологического типа — дело зряшное, а порой — и опасное для жизни.

Но Благодетель однажды снова вспомнил о ней, и в трубке телефона прозвучало короткое сухое предложение где — ни — будь поужинать, правда уже не на днях, как первый раз, а именно сегодня вечером " И никакого интима! " — добавил он без тени улыбки, просто давая понять, что помнит все.

Они встретились в другом ресторане, но удивительно напоминающем первый, таком же тихом, респектабельном, но малолюдном.

Очевидно, он любил такие рестораны, а может, специально подбирал и коллекционировал их для подобных встреч, но как бы там ни было, все происходило почти так же, как в первый вечер.

Зал был почти пуст, и едва официант, приняв заказ, неслышно удалился, Благодетель сразу же перешел к делу — Тобой довольны. И ты, насколько мне известно, тоже довольна работой.

— Да. Спасибо.

— Не за что. Я также, как и ты, стараюсь добросовестно делать свою работу. И теперь намерен продолжить.

— Новое направление?

— Можно сказать, и так. Сколько тебе лет? Прости, мы говорим как коллеги.

— Ничего. Скоро — тридцать.

— И ты не замужем — Вы же знаете про меня все.

— А почему?

— А некогда. И, если честно, не интересно.

— Верю. Это издержки профессии. Какой смысл выходить замуж за кусок глины.

— Как это?

— Но ты же можешь из кого угодно вылепить что угодно, я не прав?

— Ну-у, звучит, конечно, лестно, но если без ложной скромности…. Как вы учили.

— Само-собой, без нее — Тогда — верно. Могу.

— И потому скучно?

— Наверное. Я как-то не задумывалась над этим.

— А пора.

— Вы меня сватаете?

— Не за себя — Это понятно — Да, увы, это понятно.

— Но направление, которое я хочу предложить тебе, это как раз из этой области — Надо стать чьей-то женой?

— Совершенно верно.

— Для того, чтобы к чему-то кого-то подготовить?

— Снова — в точку.

— А без женитьбы — никак?

— Подготовить — возможно, но дальнейшее — нет.

— То есть, с ним надо будет работать все то время, пока он будет занимать нужный пост?

— Умница. Ты меня радуешь.

— А потом?

— Потом? «Потом», я думаю, наступит не скоро, и к тому времени ты сама, скорее всего, захочешь оставить все, как есть.

— Вы думаете, я влюблюсь?

— Это — вряд ли. Но обязательно родишь детей, и вообще, тебе должно быть комфортно в этой роли.

— Кем он должен стать?

— Браво! Ты даже не спрашиваешь, какой он из себя и сколько ему, по меньшей мере, лет?

— Но это ведь ничего не изменит, если решение принято?

— Верно. Знаешь, я должен восторгаться тобой.

— Но вам отчего-то не хочется?

— Да. Мне отчего-то не восторгается…

— Отчего?

— Не знаю — Сказать?

— Скажи. А впрочем — не надо. Я знаю, и ты знаешь, что я знаю. Так?

— Так.

— Ну и ладно. Пока я начальник, бояться мне тебя нечего, а до той поры, как мы поменяемся местами, еще очень много воды утечет…

— Но я вряд ли захочу вам зла — Без комментариев…

— Хорошо. Так, кем же он должен стать?

— А догадайся? Но без ложной скромности.

— Господи! Но они все какие-то убогие…

— Ну почему — они? Они, иными словами, те, кто сейчас уже известен в качестве претендентов, действительно не должны вызывать симпатии у такой девицы, как ты. Но ведь я не случайно начал с возраста: смотри вперед. Время твое, и того, кто должен составить тебе пару, еще не пришло. Потому пусть «они» тебя не смущают. Он же намного приличнее, поверь, намного. Но работать с ним надо уже сейчас. И, скажу тебе сразу, это очень непростая работа.