Девяностые: сказка

Наркотики останавливают время, говорила Лерка. Вот и хорошо.

- Эй, смотрите, - кричит Женя, - марка ЛСД! Мой последний лепесток! Давайте поделим на всех!

- Доза небольшая, - говорит Лерка. - Хочешь - ешь одна, мы просто посмотрим.

Читаю стишок (…через север через юг…), вижу круг, лепестки вокруг цветка, мы все - вокруг стола, тычинки наружу, лепестки по ветру, кольцо Сатурна остановилось, замерло время. Я кладу бумажку на язык, две девочки у телевизора, луна в проеме окна, бритая голова Сидора, колечко с цветком, орел над прилавком, самолет посреди дискотеки, семь планет, семь комнат, мальчики, мальчики, как я вас люблю - и мы кружимся быстрее и быстрее, круг сделан, пора вернуться, мое тело падает на ковер, а душа летит ввысь к ослепительному сиянию белого лотоса, раскрытого всей тысячью своих лепестков.

Эпилог

Летом 2004 года, в пять часов утра в субботу Антон встретил в клубе Mix Александра Воробьева, постаревшего "летюча", мужчину, давшего свое имя целой эпохе. Антон вспомнил первые рейвы, веселые и страшные девяностые, время исполнения желаний, время невозможности сказать "нет", вспомнил квартиру на четырнадцатом этаже, семь башен Семитронья, семь лепестков.

Прошло десять лет. Антон никогда больше не встречал героев истории семи лепестков, но ему хотелось верить, что все у них сложилось хорошо.

Времена "экстази" и травы сменились героиновым шиком, пушеры настойчиво предлагали второй номер пришедшим за травой и гашишом, глянцевые журналы два года писали о новой психоделической революции, потом тема вышла из моды, а может, Антон перестал читать журналы. Он по-прежнему работал с Костей, вместе с женой воспитывал дочку, иногда встречался со старыми друзьями, еще оставшимися в Москве.

Олег стал клубным промоутером и при каждой встрече грозился привести в Москву "Current 93". При этом он хлюпает носом и прячет под темными очками расширенные зрачки. Вася-Селезень женился и после рождения ребенка совсем исчез с горизонта. Паша на исходе бэд-трипа выбросился из окна. Никита уехал в Германию и, по слухам, оттуда перебрался в Амстердам. Только Алена по-прежнему работала то секретаршей, то референтом-переводчиком. Она часто меняла работу: раз в месяц, иногда чуть реже, на неделю запиралась дома с двумя стаканами шишек и курила, не подходя к телефону. У нее была коллекция трубок, дюжина видеокассет и CD, специально подобранные альбомы и кальян, купленный в магазине "Путь к себе". За это время Алену обычно увольняли с работы, она давала себе зарок больше никогда, устраивалась в другую контору, потом опять исчезала на неделю и возвращалась к реальности с младенчески ясной памятью, где хранился только доведенный до автоматизма basic English, профессиональные навыки секретарши и постоянно растущие цены на траву. Как написал Антон в письме Горскому, Алена пустила свою жизнь под откос без помощи сильнодействующих средств.

Антон и Горский иногда обменивались мэйлами - и несколько лет назад Антон узнал окончание старой истории. Горский писал:

Представляешь, мне здесь рассказали. Оказывается, в семидесятые этот парень - который носил в кармане кусок пушкинского гроба, - уехал с женой в Штаты. Лет семь назад у него умерла мать, и жена поехала в Москву, разобраться с квартирой и всяким имуществом. И вот, на вылете в Шереметьево таможенники стали досматривать багаж и нашли среди вещей покойной свекрови шкатулку. Ключа не было, но ларчик все равно открыли, а внутри был пакет с марихуаной, немного выцветшей, но не потерявшей своих, так сказать, полезных свойств. Времена были довольно либеральные и даму отпустили, согласились, что только идиот повезет в Калифорнию траву, которую тут купить проще, чем в Москве. Наверно, однажды родители все-таки нашли у парня коноплю - но на этот раз побоялись выкинуть. Вдруг окажется, что это прах Гоголя?

Вот и я, писал Горский, чувствую себя обладателем такого же ларца, где под крышкой лежат воспоминания о временах не столь далеких, но тоже безвозвратно ушедших. Они трогательны и бесполезны, будто никем не выкуренная трава, чудом сохранившаяся в шкатулке, словно цветик-семицветик, засушенный на память между страниц книги.

В пять часов утра в клубе Mix Антон подумал: Горский не прав, ничто не проходит безвозвратно. Есть моменты, которые остаются навсегда: семь фигур в колодце холла, безмолвный балет, тайная красота, скрытый смысл. Цветик-семицветик, не отцветающий до тех пор, пока веришь: твои желания сбываются.

2000-2001, 2005

Примечания

1

Зд. - хорошего полета (англ.).

2

Зд. - продвинутый (англ.).

3

Зд. - все было весьма экстатично (англ.).

4

Зд. - любимый наркотик (англ.).

5

Зд. - скважина (англ.).

6

Бурить (англ.).