Это Америка

33. На Каплановских курсах

За две недели Лиля соскучилась по Лешке, она чувствовала себя виноватой, что они катались по штату, а он сидел дома и должен был заниматься. Вернувшись, она кинулась обнимать его, но сын хмуро отстранился, мрачно спросил, как съездили, а слушать не стал: ушел в свою комнату и захлопнул дверь.

Лиля расстроилась.

— Не переживай так, — сказал Алеша, — не делай из него маменькиного сынка. Он уже мужчина, и у него есть дело — учиться, вот пусть и учится, это самое важное. А поездить по Америке он еще успеет.

Алеша, как приехал, нетерпеливо засел за книгу. Лиля ему не мешала, она всегда внимательно относилась к его творчеству, знала, как оно ему необходимо. Но у нее самой снова появились мысли, которые она отгоняла от себя на отдыхе, — о делах, об обустройстве. Она давно поняла, что Алеша не скоро добьется денежного успеха и ответственность за благополучие семьи лежит на ней. Сегодня имелись две насущные проблемы: опять начать зарабатывать на жизнь и готовиться к врачебному экзамену.

Сначала Лиля поехала в организацию НАЯНА, чтобы узнать о возможности какой-нибудь работы. Но никаких предложений не было. Грустная, она стояла в коридоре, когда увидела объявление: «Каплановские курсы по подготовке к экзамену ECFMG. Приглашаем на занятия врачей — эмигрантов из Советского Союза. Лекции читают лучшие специалисты. Оплата занятий за 6 месяцев — 600 долларов».

Что ж, если нет работы, то пора вплотную начать готовиться к экзамену, послушать «лучших специалистов». Правда, шестьсот долларов — это много. За беженцев платила НАЯНА, но Лиля уже не относилась к этой категории.

Все-таки ей обещали оплатить половину. Она воспрянула духом и на обратном пути купила в книжном магазине Bams & Noble толстую книгу The Merck Manual of Diagnosis and Therapy («Руководство компании „Мерк“ по диагностике и лечению» [63]), 2500 страниц на тонкой бумаге, ее первый американский учебник. Дома она с гордостью его продемонстрировала:

— Алешка, к черту все! На старости я снова становлюсь студенткой.

Он обрадовался за нее, это была другая, обновленная Лиля, обнял:

— Вот и прекрасно! Ты погрузишься в занятия, а я буду возиться по хозяйству.

— Ты — по хозяйству?! Да ты с детства был избалован своей матерью. Для покупки продуктов нужен женский глаз, он умеет быстро выхватывать все самое нужное. А ты все растранжиришь и пустишь нас по миру, — рассмеялась она.

— Не растранжирю. Ты мне показала, что и как лучше покупать на сейлах, и я запомнил.

Степень подготовки иностранных врачей была неизвестна, а американская медицина не собиралась разбавлять ими свой высокий уровень. Для них установили правило: хочешь стать M. D. — Medical Doctor — докажи, что уровень твоих знаний соответствует уровню американских требований. Они были обязаны сдать экзамен, который проводился раз в полгода и соответствовал выпускному экзамену медицинских факультетов страны. Только после этого врачи могли работать как самостоятельные специалисты. Никакой другой профессиональной группе эмигрантов не приходилось так тяжело подтверждать свою специальность [64].

Для подготовки иностранцев к экзамену Стэнли Каплан, талантливый педагог и математик, создал в Нью — Йорке в 1946 году специализированные частные курсы, которые разрослись в 45–миллионную компанию по всей стране. Это был пример настоящего предпринимательства.

Каплановский центр помещался на углу Мэдисон — авеню и 53–й улицы, в районе дорогих магазинов и шикарных отелей. У Лили не было настроения заглядываться на витрины, она шла и думала, сколько времени ей понадобится, чтобы сдать экзамен.

Вместо аудитории и лектора, как это было привычно в России, ей выдали магнитофонную кассету и буклет с вопросами — ответами.

— Что мне с этим делать?

— Садитесь и слушайте лекции, как все другие, — объяснила девушка и повела Лилю в зал, где стояли длинные столы с множеством магнитофонов и десятки людей слушали записи через наушники [65]. — Прослушайте первую кассету, прочитайте вопросы по теме лекции, сверьте свои ответы с напечатанными в конце буклета и подойдите ко мне, я обменяю ее на следующую.

Растерянная Лиля надела наушники и приготовилась слушать лекцию. Она ожидала, что для иностранного врача лектор будет говорить медленно и внятно. Но говорил он так быстро и свободно, что она не разобрала ни одного слова. В растерянности она остановила кассету, перекрутила к началу, сосредоточилась и стала вслушиваться — ничего не помогало. Лиля украдкой огляделась вокруг: как другие слушают? Неподалеку сидели молодые мужчины, откинувшись на спинки стульев и свободно развалившись, — они слушали с расслабленным видом любителей классической музыки в концертном зале. Некоторые положили ноги на стол — ну ясно, это американцы. Перед ними стояли бумажные стаканы с кофе, время от времени они из них отпивали. Изредка они заглядывали в буклеты, сверялись с вопросами и слушали дальше. Другие, сидевшие чуть дальше, со смуглыми лицами индийскою и азиатского типа, тоже слушали пленки без видимого напряжения. Среди них были мужчины в тюрбанах и женщины, одетые в сари. На столах у них лежали американские учебники. Иногда они останавливали запись, листали учебники, что-то записывали и опять продолжали слушать. Ясно, что английский для них тоже не являлся проблемой. В другой стороне собрались мужчины и женщины в возрасте около сорока и старше. Лиля сразу распознала в них «своих». Все они слушали записи с видимым трудом, часто снимали наушники, нервно листали словари и шепотом переговаривались. По тоскливому беспокойству в глазах нетрудно было увидеть, что им сложно дается понимание записей. Они часто выходили в коридор — покурить и побеседовать.

Лиля тоже вышла, услышала русскую речь, улыбнулась и прислушалась. Очевидно, тут собрались старожилы, и разговор шел о результатах недавнего экзамена.

— Сколько ты получил баллов на этот раз?

— Шестьдесят восемь. Немного продвинулся, но мне еще далеко до заветных семидесяти пяти.

— Да, получить семьдесят пять — это мечта, значит сдал, отмучился.

— У меня на этот раз шестьдесят девять. Тоже немного продвинулся.

— А та молодая женщина из Черновцов недобрала всего один балл.

— Да ну?! Обидно, конечно…

— А что толку-то? Все равно не сдала.

— Наши опять на последнем месте по статистике сдачи.

— Да, в этот раз мало кто сдал. Правда, вопросы были такие, что я вам скажу!

— Да, знакомых по Каплановскому курсу вопросов было всего несколько, ну совсем мало.

— Нет, я насчитал больше десятка знакомых.

— Во всяком случае, с первого раза наши вообще не сдают.

— Было, говорят, пару случаев. Но то молодые, с хорошим английским.

— В среднем наши сдают по три — четыре раза. Некоторые сдавали пять раз.

— Говорят, по американским учебникам заниматься лучше, чем на этих курсах.

— Если читаешь свободно. А я одно и то же слово по десять раз в словаре ищу.

— Да мы все от словаря не отрываемся.

Один из слушателей, харьковский доцент Лейбан, авторитетно сказал:

— Я считаю, что Каплановский курс прекрасно натаскивает на экзамен.

— Лучше всего иметь копии всех предыдущих вопросов — ответов и шпарить по ним.

— Где их достать, эти копии?

— На Брайтоне продают — полный набор экзаменов за последние пять лет.

— Сколько стоит?

— Сто пятьдесят долларов.

— Так дорого?

— А что? Люди в складчину покупают.

Лиля вернулась на свое место, надела наушники и снова стала слушать. Даже знакомые вроде термины лектор произносил на американский манер, отличный от русского. Устав от непривычного напряжения, Лиля снова вышла в коридор. Там стояли те же люди, на этот раз к ним присоединилось несколько женщин. Одна, на вид лет пятидесяти, с раздражением говорила: