Две тайны Аптекаря

— Вот тут вы ошибаетесь, моя милая. Родители тоже бывают разные. И их любовь может быть очень опасной. Не всем родителям достаточно, чтобы ребенок просто был таким, какой он есть, моя милая, не всем. Но я, действительно, никогда не ставил для моей дочери слишком высоких планок. Хотя, да, мне хотелось, чтобы она была успешной. Тем более что она и в самом деле талантливая девочка, очень талантливая. И очень сильная и своенравная. Она в какой-то момент стала во всём поступать наперекор мне. А потом и вовсе — бросила учебу, вышла замуж за странного человека с гадкой фамилией… Я ничего ей не говорю, я очень надеюсь, что она успокоится и поймет, что я всегда буду любить ее, чего бы она ни натворила.

— Конечно поймет, — сказала я.

— Вы простите меня, если я оставлю вас на пару часов? — вдруг спросил Аптекарь. — Мне нужно поработать. А вы можете пока развлечь себя сном. Или чтением. У меня прекрасная библиотека. Или едой? Чего вам хочется?

— Благодарю вас, но я совсем не голодна. Я и так чересчур злоупотребила вашим гостеприимством. Мне ничего не нужно, я просто тихонько посижу здесь, мне нужно обо всём подумать. Поищу знаки, как вы мне советовали.

— Как вам будет угодно. Если захочется почитать, то библиотека у меня в левом крыле дома. Свет включается немного по старинке, нужно дернуть за шнурок за большим шкафом сразу у входа, справа. Смотрите, не оторвите его, он древний и изрядно протерся. Если что, зовите меня. Хотя докричаться тут весьма непросто. Но ничего не бойтесь. Вы тут в безопасности.

— А где ваша домработница? Мне бы всё-таки хотелось с ней поговорить.

У меня из головы так и не выходил тот случай в спортивном клубе. А теперь я стала думать, что и четки в мой дом подкинула именно она.

— Вы подозреваете, что вас может пугать моя Нурция?

— Я так запуталась, Аптекарь, что уже не знаю, кого мне подозревать.

Аптекарь задумался.

— Она работает у меня уже почти год. Не думаю, что она способна на что-то подобное. Хотя, да, она импульсивна, и ей порой сложно поладить с собственным темпераментом, но она бы скорее приехала к вам и поколотила вас скалкой, нежели устраивала бы эти сцены с кровопролитием. Изобретательность ума — не ее сильная сторона. Но зато она отменно натирает полы.

— Сегодня она не придет?

— Нет, она будет теперь только послезавтра. Разумеется, я не могу препятствовать вашему с ней разговору, но не думаю, что он как-то поможет распутать вашу историю. А теперь, если позволите, я вас оставлю.

Аптекарь вышел из комнаты и, вероятно, отправился к себе в лабораторию. Кошка ушла за ним. Я некоторое время сидела на диване, потом попробовала прилечь, но круговорот мыслей у меня в голове не давал мне успокоиться ни на минуту. Марк, Марта, Аптекарь, Лунц, всё, что со мной случилось… Кто же так сильно меня ненавидит? Кому я могла причинить такую обиду? Как мне защищаться? И где спрятаться? Вопросов было так много, а ответов — ни одного. Чтобы чем-то занять себя, я всё-таки решила взглянуть на библиотеку Аптекаря, а по дороге подробнее рассмотреть его дом, ведь такой возможности у меня еще не было, я всегда очень быстро проходила путь от входной двери до гостиной. И еще, разумеется, меня очень тянуло к картине. Мы провели с ней столько времени вместе, что я чувствовала странное родство душ с этим полотном, ведь расстались мы тоже совсем недавно. Мне хотелось рассказать ей о том, что случилось с «Королевской охотой», просто постоять и подышать рядом.

Я встала с дивана и пошла в холл, где висела картина. Наверное, из-за стресса я чувствовала слабость и головокружение. Именно на них я списала то, что сначала не смогла распознать в полотне подлинник. Я почувствовала другой запах, другую энергию, но решила, что это из-за моего недомогания. Я встала от нее на небольшом расстоянии, примерно метра в два, и попыталась «прощупать» полотно взглядом, как делала обычно. От каждой картины у меня было свое ощущение, этот шедевр всегда был бархатным и глубоким «на ощупь». Но сегодня он был каким-то не таким. Я попыталась настроиться, сделала несколько глубоких вдохов, зажмурилась и снова открыла глаза. Но всё равно что-то было не так. Я быстро развернулась и буквально бегом побежала назад в гостиную, где на аптекарских полках было наставлено множество всякой всячины, среди которой я видела несколько старых больших увеличительных стекол. Я схватила первое, какое попалось мне в руку, и помчалась назад к картине. Можете мне не верить, но мне не показалось. С подписью художника всё было в порядке.

— Аптекарь! — закричала я, что было сил. — Аптекарь!

— Что случилось? — отозвался он откуда-то сверху.

— У вас копия! Здесь копия! Это не подлинник!

— Но разве не это я пытался втолковать вам столько времени?

— Но тут был подлинник! Я точно знаю!

— А я знаю точно только одно: вам необходимо отдохнуть. Угомонитесь, наконец. Ступайте в гостиную и прилягте или сходите в библиотеку и выберите там самую скучную книжку. И не маячьте тут, ко мне скоро должны прийти.

Но я никак не могла успокоиться. Что творилось в этом доме? Что происходило с несчастной картиной? Я знала совершенно точно, что еще пару дней назад подлинник был у Аптекаря. А сейчас его здесь не было! Но где же он тогда? И что висит на стене в музее? Еще одна копия? Сколько их всего может быть?

— Аптекарь! — снова закричала я. — Вы должны мне всё рассказать! Как могло получиться, что картины меняются местами? У вас же был подлинник, а теперь тут оказалась эта подделка! Что у вас тут происходит?! Я должна знать! Я голову могу дать на отсечение, что тут был подлинник!

Аптекарь ничего не ответил, спустился по широкой деревянной лестнице в холл, подошел ко мне и сказал:

— Я не стану вам ничего отсекать, мне нравится ваша прелестная голова. Если вы переживаете из-за меня, то напрасно. И эта подделка, как вы выразились, намного дороже для меня, чем оригинал. А вы очень зря ее так называете, по-моему, она прекрасна.

— Тут висел подлинник. — У меня в голове было какое-то короткое замыкание, которое заставляло меня докапываться до истины. — Я точно это знаю.

— Моя милая взбалмошная гостья, — вздохнул Аптекарь. — Вы вынуждаете меня дать вам двойную дозу снотворных капель, чтобы в моем доме хотя бы на пару дней воцарился покой. Если вы что-то вбили себе в голову, то это еще не значит, что оно так и есть. Здесь никогда не было никаких подлинников. — Я только фыркнула. — И я говорил вам, что у меня есть все документы на картину, которая сейчас висит перед вами. А сейчас я очень прошу вас пройти в библиотеку или в гостевую комнату. Хотите, я вас провожу?

Я набрала в легкие побольше воздуха и… ничего не сказала. Я уже знала характер Аптекаря. Если ему не надо было говорить о чем-то, то он ни за что бы не сказал мне ни одного лишнего слова. Упрямствовать было бесполезно.

Я ушла в библиотеку. Аптекарь как всегда оказался прав, когда отправил меня сюда. Он разгадал мою страсть к книгам. Я трогала корешки, открывала древние фолианты и гладила их. Книги — очень сильные существа. Они поняли, что меня нужно успокоить. Тут были древние справочники по медицине, атласы растений и насекомых и даже редкая книга о пигментах, которую я тоже использовала в работе. Тут были рукописные тома в кожаных переплетах и скопированные статьи на прозрачных пленках. Я вытащила с полки огромный том под названием «Трансмутации элементов и реакции организма» и уселась на пол, опершись о стену. В какой-то момент я почувствовала, что мной всё-таки стал овладевать сон, когда я пыталась вникнуть в процесс генерирования каких-то продольных волн, стимулирующих преобразование материи, но тут за стеной я услышала голоса. Оказалось, что у библиотеки и гостиной общая стена. У Аптекаря был посетитель. Голос был женский. Удивительно, что в таком доме были такие тонкие стены — мне было слышно почти каждое слово.

— Ваше средство готово, — сказал Аптекарь.

— Так скоро?! Спасибо вам, у нас на счету уже каждый день, даже каждый час, так говорят врачи… — У женщины был очень тихий и усталый голос.