Банк

Остальные Костюмы забегали по комнате, разнообразно озвучивая собственное возмущение. Самая Холодная Рыба в Пруду, незыблемым утесом стоявший посреди этой ряби, поднял глаза от своего «Блэкберри» и слегка дернул ртом. Словно в старых фильмах о самураях — сразу понимаешь, что запахло жареным, раз самый опытный сенсей обратил внимание на происходящее.

Но прежде чем Рыба вывел меня из строя фирменным семизвездочным пятикостячным хуком, в стремительном возбуждении нейронов, забегавших под черепом с сумасшедшей скоростью электрических пиков и волн, в открытии и закрытии синапсов на меня снизошли:

— молниеносное озарение, шокировавшее открывшейся истиной;

— мгновенное прозрение;

— эмоциональное возбуждение ошеломляющих масштабов — море по колено, океан по это самое.

Содержание открытия было примерно следующим (хотя прозрения всегда нелегко вербализировать):

— я смертельно боюсь мужика пяти футов шести дюймов росту с фальшивым загаром;

— и лысеющего придурка с заносчивым акцентом;

— и трех остальных великих инквизиторов, хотя они еще не открывали рот.

И все это смешно до усеру!

Смешно, потому что я дошел до ручки, измотанный, раздавленный, пресмыкающийся, балансирующий на грани подражания бедолаге-почтальону из Оклахомы, и все это меньше чем за двенадцать месяцев. Смешно, потому что я уже не рассматриваю себя как свободное существо, у которого есть право отвергать подобное существование, отмахнуться от паранойи, навязанной мне кретинами вроде Жабы, вспомнить, что за стенами офисного здания-башни лежит огромный мир и бесконечные возможности, нетерпеливо ожидающие, когда я их испробую.

И это не обязательно связано с пожиранием упаковочной пленки, или сгребанием грязи, или переходом на другую дерьмовую работу, где я вновь стану электронно-табличным козлом отпущения для другого тирана. Следующий этап может не быть идеальным — возможно, некоторое время мне придется туго, но все, что угодно, лучше нынешнего существования!

Судите сами, я растерял друзей, почти не вижусь с родными, Женщина с Шарфом, взглянем правде в глаза, меня бросила, изо дня в день я мечтаю исключительно о том, чтобы выспаться, удрать отсюда, снова ощутить себя молодым, тогда как жизнь веду совсем иную.

Короче, я — человек, которому нечего терять.

Я бросил вытаскивать зажеванный листок, поднялся на ноги и вытер испачканные тонером пальцы прямо о принтер. Впервые за много-много дней в голове была кристальная ясность, словно неожиданный катарсис подсказал ответ на последний вопрос кроссворда.

— Ничего не выйдет.

Голос звучал ровно и абсолютно не дрожал. Британский Чокнутый подозрительно сощурился, почуяв неладное.

— Что вы имеете в виду?

Я посмотрел прямо в глаза Самой Холодной Рыбе в Пруду и усмехнулся:

— Именно то, что сказал. Ничего не выйдет.

Британский Чокнутый часто заморгал.

— Да что вы себе…

— И еще одно, — перебил я начальника, внезапно осознав, что готов послать все подальше и хлопнуть дверью. — Я не собираюсь больше мириться с подобным отношением. Хватит с меня дерьма…

Меня заставил замолчать ледяной голос:

— Достаточно.

Самая Холодная Рыба в Пруду подошел ко мне на два шага:

— Сколько презентаций готово?

Вопрос застал меня врасплох.

— Шесть… То есть семь.

Рыба медленно кивнул:

— Сойдет.

Показав пальцем на двух исполнительных директоров, которых я никогда раньше не видел, он приказал:

— Можете идти. На заседании вы нам не понадобитесь.

Один из оставшихся Костюмов осмелился запротестовать:

— Но это же члены моей информационной группы! Я дважды в месяц играю в гольф с финансовым директором…

Острый как бритва взгляд оборвал его на полуслове. Рыба кивнул на дверь, и обе указанные шишки торопливо покинули копировальную.

— Машина ждет внизу? — спросил президент Банка.

— Да, — ответил Британский Чокнутый, нервно перебирая пальцами.

— Хорошо.

В копировальной воцарилась жуткая тишина. Пессимист и Полностью Некомпетентная Секретарша по-прежнему трусливо жались за штабелями пачек бумаги. Самая Холодная Рыба в Пруду подошел ко мне вплотную и смерил откровенно презрительным взглядом. Сердце тяжело бухнуло у меня в груди, но я не собирался просить прощения или объясняться; я уже зашел слишком далеко.

— Не забывай основной принцип нашей индустрии, — сказал наконец Рыба. — Выживает сильнейший.

Несколько секунд показались бесконечными, но на губах Рыбы появилась тень улыбки.

— Однако постоять за себя тоже нелишне, — добавил он с хриплым смешком.

И протянул руку, на которую я недоверчиво уставился, но медленно поднял свою и обменялся твердым рукопожатием с президентом Банка.

— А теперь, — Рыба жестом приказал Британскому Чокнутому собрать готовые копии и отнести в комнату заседаний, — посмотрим, насколько ваша работа понравится Клиенту.

Он резко кивнул и вышел. Британский Чокнутый бросил на меня растерянный взгляд и поспешил за боссом.

Глава 15

Но уволился я только через месяц. Странно, что импульс возник у меня именно сейчас, когда дела наконец-то пошли на лад и все находились в приподнятом настроении в связи с открытием сезона игры в гольф. Полагаю, виной тому непредсказуемость человеческой натуры. Хотя семена свободолюбия в душу заронило происшествие в копировальной и множество мелких случаев задолго до этого, лишь спустя четыре недели я разорвал финишную ленточку сумасшедшего марафона.

Сонм знакомых читателю креатур заседал в комнате № 121, собравшись для обсуждения дальнейших действий по лесоводческому мандату, который мы-таки выиграли на конкурсе красоты: Самая Холодная Рыба в Пруду, сидевший с видом властителя дум в своей черной водолазке, Снежная Королева, тайком подпиливавшая ногти, закрывшись презентационным буклетом; Инструмент № 1, на грани обморока от возбуждения — его впервые допустили к участию в настоящей сделке; Клиент чуть ли не в лохмотьях, с двумя достойнейшими гражданами, солью земли, разглядывавшими нас, корпоративных крыс, с большим недоверием. Рядом со мной Британский Чокнутый строчил что-то в блокноте, одновременно судорожно натягивая на «сникерс» обертку с видом поднятого по боевой тревоге. Между передних зубов у него застряла карамель, и он, убедившись, что Клиент не смотрит, вытащил ее ногтем.

Именно в этот момент, не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, я тихо вышел из комнаты заседаний и едва не бегом направился в отдел кадров. В кабинете Жабы грозила сходом лавина бумаг: маленькие стопки угрожали погрести под собой все свободное пространство до последнего дюйма. Предельная занятость, на которую намекала эта картина, была, разумеется, иллюзией: в оконном стекле отражался монитор с открытым «Солитером». Вздрогнув при моем появлении, Жаба схватил несколько попавших под руку листков и принялся их старательно раскладывать.

— Да?

— У вас найдется минута?

Увидев, что я закрываю дверь и без приглашения присаживаюсь, Жаба понимающе сощурился, отпил глоток кофе и без обиняков спросил:

— Куда?

— Пока не знаю.

— Как это — не знаете? Если вы переходите в другой банк, рано или поздно мы это выясним.

— Я не собираюсь идти в другой банк.

— Тогда в какую из программ МБА?

— Я не собираюсь продолжать учебу.

Жаба поскреб подбородок и решил сменить тактику: нахмурившись, он подался вперед:

— Да вы с ума сошли! Уходите из Банка, где зарабатываете огромные деньги, чтобы сидеть без работы? Вы хоть представляете, сколько таких, как вы, ждут вакансий на рынке труда?!

Он ткнул мне в лицо пачку смятых листков:

— Двадцать пять резюме я получил только за эту неделю!

Откинувшись на спинку стула и грызя ластик на конце карандаша, он добавил:

— Решать, конечно, вам. Но предупреждаю, десятки молодых специалистов готовы хоть сейчас занять ваше место.

Жаба неплохо играл свою роль, безошибочно угадывая мои тайные страхи и опасения и беззастенчиво их эксплуатируя. Не будь я твердо уверен в своем решении, я бы наложил в штаны. Тем не менее мой ответ прозвучал спокойно и твердо: