Банк

— Ничего себе! — удивился Юный Почтальон. — Я-то считал, что Сикофант — твой злейший враг…

— Хватит с ним сюсюкать, — оборвал его Пессимист и, вставая из-за стола, уточнил: — Значит, встречаемся на шоу Клайда в четверг?

— Наверное, будет весело, — поддержал его Юный Почтальон.

Оба выжидательно смотрели на меня. Я кивнул и тоже выбрался из-за стола, проигнорировав недовольную мину Пессимиста.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Ну как, в кайф было? Ты хоть знаешь, что он трахает все, что шевелится? Ему на тебя вообще наплевать, он сделал это из мести за…

Стереть.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Я отказываюсь тебя понимать — ты же говорила, что дорожишь нашими отношениями! Вспомни тот вечер у тебя в квартире, когда ты получила уведомление о зачислении из Беркли…

Стереть.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Позволь спросить, ты это сделала из-за моего нежелания менять работу? В таком случае…

Стереть.

Я пнул спинку стула Пессимиста.

— Пошли в «Старбакс».

— Опять? — возмутился тот. — Мы же недавно ходили, двух часов не прошло!

— Ну, что тебе сказать… Я отказался от своего решения насчет кофе, и организм алкает кофеина. Все равно ты сейчас не перегружен.

Пессимист выставил на интернет-аукцион старые фигурки Бэтмена, которые его мамаша на прошлой неделе нашла на чердаке, убираясь перед переездом.

— Ты погляди, — восхитился Пессимист, — за Джокера уже пятьдесят баксов дают! Если мне не изменяет память, я нашел его в «Хэппи мил», когда мне было шесть лет.

— По-моему, с рабочего компа запрещено выставлять на аукцион личные вещи.

Он округлил глаза, словно услышав несусветную глупость:

— Открываешь отдельный счет, и все нормально!

— Пойдем, — настаивал я. — Время пить кофе.

— Ладно, — проворчал он.

Стоя в очереди в «Старбаксе», я буквально дрожал от предвкушения — не кофе, я и так на взводе, чтобы догоняться кофеином. Исподтишка рассматривая очередь, я украдкой поглядывал на лифты на другом конце вестибюля в надежде увидеть Ее. Сейчас она появится, и тогда… признаться, я еще не придумал дальнейший план действий. Мне казалось, между нами произойдет ссора, перебранка, скандал — поорем, припомним друг другу парочку имен, и до нее дойдет: она променяла отношения с реальной перспективой совместного будущего, роман, наполненный смыслом, на бесконечную череду ничего не значащих случайных связей. Через сорок лет она в дешевых шпильках будет стоять у стойки прокуренного бара, дымя «Вирджиния слимс», в надежде, что ее поведет к себе грузный дальнобойщик с сальной волосней на груди и зубами в желтых пятнах…

— Мямлик, ты охренел, — вдруг набросился на меня Пессимист.

— Что?

— Ты ведь ее высматриваешь?

— Нет. Я просто задумался. О своем. Хе-хе.

— Хе-хе, — передразнил он. — Чувак, ты превращаешься в секс-маньяка. В кобеля из инвестиционного банка. По десятибалльной шкале, где десять получают законченные извращенцы, ты — на вершине чартов.

— Клянусь Богом, я не…

— Вранье! Слушай, если это становится твоим навязчивым неврозом, давай-ка сам. Меня не впутывай.

— Ну и пожалуйста!

— Я не шучу, — погрозил он мне пальцем. — Хватит пресмыкаться перед юбками.

— Хорошо, — промямлил я.

Я сидел перед монитором, с вожделением рассматривая ежедневное обновление займов, предоставленных компаниям, хитрым образом объединенное с порносайтом, доступ к которому был заблокирован на сервере, но открыт для некоторых аналитиков силами одного молодого айтишника. Маскировочная сетка — таблица повышенной сложности — набрасывалась простым «альт-табом».

— Классный клип, — громко восхитился кто-то прямо у меня за спиной.

Мои пальцы судорожно нажали спасительную комбинацию, но ошиблись с оперативной клавишей, и миниатюрная фигурка, вытворявшая у шеста совершенно акробатические номера, растеклась на весь экран. Я медленно повернулся на стуле и оказался лицом к лицу с Блудным Сыном, который стоял, как Наполеон, скрестив руки на груди. Отсмеявшись, он наклонился ближе.

— Хотел сказать тебе, чувак. Твоя цыпочка оказалась та-акой испорченной девочкой… — Хлопнув меня по плечу, он добавил: — Вот спасибо, что привел ее на барбекю!

Хлопнув еще раз, он неторопливо вышел, оставив меня пережевывать все хлесткие фразы, которые я хотел сказать, но так и не сказал.

Хотя на меня свалили до неприличия огромный объем работы по анализу компаний — претендентов на лесоводческую сделку — конкурс красоты с участием двенадцати инвестиционных банков, из кожи вон лезших, чтобы получить ничтожный мандат, — вечером в четверг Пессимист все-таки поволок меня на выступление Клайда в Ист-Виллидж. Маленький и тесный бар оказался одной из тех однозальных забегаловок, которые возникают спонтанно, как грибок между пальцами ног, зато нет платы за вход и пиво дешевле некуда, так что жаловаться в принципе не приходится. Публика состояла в основном из битников в кепках «Джон Дир»^[52] кожаных браслетах и футболках «Трипл файв соул»^[53]. Посетители самодовольно рассекали во всех направлениях или раскачивались, как тростник на ветру, под заезженные записи групп, о которых я даже не слышал. По моим последним данным, правоверные битники сейчас избегают дировских кепок и кожаных браслетов: я так понял, эти аксессуары прочно обосновались в магазинах модной одежды в качестве «клевого прикида». Тем не менее мы с Пессимистом ощутимо попали в парии, заявившись в бар в деловых костюмах, поскольку не успевали зайти домой переодеться.

— Ка-астюмы сраные, — уничижительно бросил женоподобный парень, одетый как Майкл Джексон времен «Триллера», когда мы пробирались к бару.

С другого конца комнаты послышался знакомый голос:

— Ребята-а, сюда!

Юный Почтальон с пьяно-растроганной улыбкой на лице пробился через толпу, стараясь не слишком расплескивать пиво. Добравшись до нас, он сказал:

— Здорово, что вы смогли выбраться. Это… — тут он рыгнул, — так чертовски классно… Кто бы мог подумать…

И с большой помпой заявил:

— Союз Четырех снова в полном составе!

Его лицо раскраснелось, и веко снова бешено дергалось. Почтальон перехватил мой взгляд.

— Да, неизгладимое мементо Банка. Чуть выпью, сразу напоминает о себе. Прямо воздаяние. Словно я мечен на всю жизнь.

— Где Клайд? — спросил Пессимист.

— За сценой, готовится, — ответил Юный Почтальон и чихнул. — Выступление начнется через пять минут.

Тут Почтальоша потерял равновесие и нырнул вперед, как в старые добрые времена, расплескав полкружки и приложившись лбом о стойку. Я подхватил его под мышку и рывком поставил на ноги.

— Осторожнее, тигр ты наш.

Потирая лоб, он пробубнил:

— Здесь ужасно скользко.

В баре началось оживление. Толпа отхлынула от маленького пятачка рядом с туалетами, куда поднялись четверо парней под жидкие аплодисменты и оглушительные вопли нескольких особо горячих поклонников, должно быть, родственников или близких друзей. Парень с трубой, в каком-то белом кафтане, оказался не кем иным, как нашим Клайдом. Трое других музыкантов оделись в соответствии с аудиторией: пиджаки из магазинов эконом-класса, модные вельветовые брюки и кроссовки «Пума». Несколько секунд они настраивали инструменты и наконец заиграли первую композицию — кавер^[54] джойдивиженского «Любовь нас разлучит».

К моему изумлению, Клайд играл очень хорошо. Солист группы гнусаво и тоненько тянул песню, гитарист тренькал на своем инструменте, словно не вполне понимая, как с ним обращаться, но чистый и мощный голос Клайдовой трубы перекрывал эту какофонию, затушевывая недостатки. Звучала довольно непривычная аранжировка известной композиции, хотя Клайд безошибочным инстинктом угадывал, где позволить себе смелые вариации, а где вести мелодию. Без единой паузы группа выдала на-гора сорок минут обескураживающе плохой музыки. Кое-кто из битников, с отвращением заткнув уши, демонстративно покинули бар. Наконец выступление закончилось; Клайд убрал трубу в футляр и подошел к нам.