Наш друг Димка

утром ехать на рыбалку, если вечером застолье.

Серёга – школьный друг Димки.

Раньше мы встречали его достаточно часто, но потом дела

завели его в Москву, где он, «зацепившись своим крючком,

прикипел навсегда». Дела его, похоже, шли неплохо, а уж как там

на самом деле… кто его знает.

Отличительной особенностью Серёги было то, что ему стоило

больших трудов согнать улыбку со своего лица. Улыбка была

добродушная и искренняя, что удивляло любого, хоть немного

знающего Серегу, но сразу же и располагало к нему.

– Серёга, тебе в Америку надо. Там ты со своей дурацкой

улыбкой великим человеком будешь. Там из себя выдавливают, а

у тебя она сама лезет.

Димка уже не раз говорил ему это.

– Я в Америке буду опасен для их общества. Ибо сразу увидят,

что мне чужда их идеология. А раз так, я – опасен.

Так всегда отвечал Серега. За что и получил кликуху –

«Опасный».

В девяностых же такая кличка была полезной.

Вообще вся жизнь его была полна событиями и

приключениями.

В девяностых, когда все серьёзные люди серьезно решили

осваивать нарождающийся рынок, он создал в своем районом

городке ТОО « Шахты Воркуты и Шпицбергена».

Вот так! Ни много ни мало. Поехал и зарегистрировал

«товарищество с ограниченной ответственностью».

Он первый из нас догадался, что государство ограничило

ответственность для «своих», и тут же, приняв правила игры,

влился в эти ряды «своих».

Ни у одного человека не возник вопрос, «почему шахты», а тем

более «Воркуты и Шпицбергена». Одна половина городка

- 19 -

прекрасно помнила, если не по своим воспоминаниям, то по

воспоминаниям родственников, что такое Воркута, поэтому

молчала. Вторая половина городка не знала, что такое

Шпицберген, и молчала по этой причине.

И всех заставляло молчать слово «шахта», вселявшее ужас на

генетическом уровне в каждого, кто вырос в наших местах, где

болота и озёра занимают чуть ли не половину территории.

Одним словом, к осени все бывшие «топы»: «Облтоп»,

«Гортоп», «Райтоп» и все бывшие государственные организации, в

названии которых было слово «уголь» или «торф», так или иначе,

работали на ТОО «ШВШ».

А поскольку все ещё хорошо помнили сочетание букв «ВПШ» –

«высшая партийная школа», то вопросов к Серёге не было, тем

более, что все знали, что он – Опасный.

…Естественно, что в холода все стали топиться «воркутинским

углем», отсюда и цена его была не самая низкая.

Серёга же за наличку таскал уголь из Новокузнецка, чем

немало гордился, поскольку шахтёрам, которых в это время

государство забыло, Серёгины деньги были очень нужны.

Потом Серёге стало тесно, и он «зацепился крючком…», но

никогда не забывал дом, где родился, и всегда приезжал к

родителям, хотя его батя по-другому, кроме как «супостат», его не

называл.

Весна требовала, кроме решения проблем со снегом на крышах,

решить еще кучу других проблем, кроме того, у его мамы был в

это время день рождения, и он всегда приезжал в марте. А

приехав, недели две колобродил по местам своей юности, конечно,

заезжая к Димке, прицепом к которому шли мы все.

… Утром мы все встретились в гараже.

Поскольку в команде Димки и Серёги за рулем был Сашка, то

было ясно, что вечер и ночь у нихудались. Да, собственно, это

было видно и по их лицам, а так же по ароматам, навеваемым

утренним ветерком с их стороны.

…Выезд на места рыбалки наших местных рыбаков был через

мост. Слева за мостом была своротка, а уж там кто как, как у кого

сложилось по жизни, туда и разбредался в поисках своей

рыбацкой удачи по своим и чужим исхоженным местам.

…Вот перед этой свороткой Димкина машина и остановилась.

Остановились и мы.

Утро уже разгулялось, но солнце еще не выкатилось.

Остановились. За нами ещё шли, машина – две.

- 20 -

Вышли, подходим, спрашиваем: «Что вдруг встали, или что

там случилось?..» «Укачало», – говорят, а сами смеются да на

дорогу всё поглядывают, ждут, когда машины проедут, а сами

вроде как на капот тряпицу расстилают, вроде как чайку попить

перед рыбалкой.

…Только те машины нас объехали, они достают из своей

какой-то плакат на палке, относят в сторону и в снег втыкают.

Читаю: «Внимание! С целью адаптации на данной территории

«Green Alligators» (кайманы обычные), выпущенных в связи с

программой «Green Word», ПРЕДУПРЕЖДАЕМ, что запрещены

преследование, ловля кайманов, а так же причинение какого-либо

вреда особям. А так же ПРЕДУПРЕЖДАЕМ, что особи всех

возрастов могут быть крайне опасны. В случае возникновения

проблем звоните по тел…» – и указан телефон.

Только они воткнули этот плакат и к машине подошли,

подъезжает ещё машина.

– Мужики, что там за хрень написана? Опять запретили, что

ли, на лёд выезжать? – мужичок открыл окно и нас спрашивает.

– Хуже. Крокодилов выпустили. Говорят, к ним близко

подходить нельзя, – Димка старался говорить спокойно,

одновременно заслоняя Серёгу, который уже давился от смеха.

– А ну!.. – мужик вышел из машины и стал внимательно

читать объявление.

– Не, вы видели?.. Не сегодня – завтра воду начнут сбрасывать,

вроде как к паводку готовиться… Рыбу погубят… Лед по берегу

обломают… А эти… – он махнул в сторону плаката, – знают, что

ли? Попадут где-нибудь под лед…

Задавит их к чёртовой матери… А отвечай ты… Звони им…

Бегай тут за ними, выручай… Лоботрясы…

Ничего путью сделать не могут… Бардак! Кругом один

бардак… Подождать не могли… Нет, давай их сразу, этих

малышей непривыкших, и на снег… Лед ещё кругом… Идиоты!

Кругом одни идиоты!.. Это, наверняка, нужно было деньги по

первому кварталу списать… Зла не хватает! Кругом одни

бездушные идиоты!!

Он резко сел в машину, что-то объясняя попутчикам.

Пока мужик крыл по чём попади порядки, я, делая вид, что

занят и боясь мужика спугнуть, записал телефон.

Мы, смеясь, поехали дальше. Настроение было хорошее.

- 21 -

… Клёв был не очень активный, а иногда – никакой. Позвонил

домой, решил позвонить и про кайманов. Вызов шел, но трубку

никто не брал…

… Сразу после обеда решили ехать домой. Димка с Серёгой

были навеселе. Сашка не очень. Мы – грустные. На обратном пути

остановились около плаката. Плакат кто-то перенёс поближе к

дороге и, судя по следам вокруг него, многих он заинтересовал.

При нас около него фотографировались несколько рыбаков.

– До первого апреля достоит? Мы с Димкой всю ночь

рисовали… Насмеялись… – спросил меня Серёга, кивнув головой

в сторону плаката.

– А кто его знает. Народ у нас жалостливый, может, и достоит.

Телефон только не отвечает… – я кивнул головой туда же.

– Трёсся, трёсся телефон-то … – Серёга стал доставать телефон

из глубины ватных штанов.

– О!.. Сорок семь неотвеченных вызовов…

…И вправду народ у нас хороший, добрый и жалостливый… –

вздохнул Серёга, с удовольствием глядя на весеннее небо.

Димка, дождь и футбол

Дождь шел третьи сутки.

По словам Димки, «он переставал утром для того, чтоб могли

сходить в лес, днём немного стихал, чтоб костёр мог разгореться, а

мы могли согреть чай, вечером не переставал, а ночью он

отдыхал».

Дождь перевёл нас на «донки», «верши» и расслабил под свое

мерное гудение настолько, что мы выспались, казалось, на недёлю

вперед.

Поскольку большинство слов мы сказали за предыдущие годы,

то говорить тоже особо не хотелось, а тем более – слушать. Новых

впечатлений, хорошего улова не было, и мы, в молчании,

набирались не только сил, но и лишнего веса, наверное.