Наш друг Димка

– Помню!

– Ну, я и написал… Не помню уж, подожди…

Витька пошел к столу. Вернулся со своим сочинением.

– О! … «Когда Ворона-дура сидела на дубу

Ей каркнул Рак: – Командуй…

А то не вытащим возяку никогда…

Ворона гаркнула: «Сейчас!»

Лиса-плутовка воз не помогла тащить,

Хотя нажралась сыру!»

Витька посмотрел на меня.

Я смотрел на Витьку.

– Я хотел добавить, что перед ними была земляничная поляна.

Но это слишком! Елена не поймёт! Битлы для неё, наверное, лес

зеленый! Темнота! Детское мыло!

…Витька был «гитара-соло» в клубном ансамбле. И играли они

в форме, оставшейся от съемок «Войны и мира», и назывались

«Гусары». Была бы другая форма – назывались бы по-другому.

– Ты про что написал? – переспросил я, ничего не поняв в

Витькиной писанине.

– А кто его знает?! Никогда не понимал, чё они за телегу

схватились? Хотел мартышку вставить!.. Много будет!

…К старости зрение падает, чтоб себя в зеркале не видеть!

…Пойдём! Что тут сидеть?! Не в рифму?!.. Так никто и не

требовал!

Мы пошли.

Сашка Жаравин и Вовка Клятвин встали и пошли с нами.

Пошли к котельной.

– Елена! Придумала!.. Сразу и не решишь! – Сашка достал

сигареты «ТУ-134».

– Ты что писал? – Вова достал сигареты «Варна», глядя на

меня. Мы стояли, курили, болтали! О чём-то смеялись! Потом

- 38 -

Сашка пошел к углу, отвернулся от нас, а Вовка громко в никуда

сказал: «Здравствуйте, Галина Ивановна!»

Галина Ивановна Новак была наша классная.

Сашка орал: «Убью!», в качестве аргумента показывая сырые

штаны-клёш с широким поясом и двумя карманами-полосками,

по низу с латунным блеском от вшитой молнии, которые ему сшил

Витька Вьюнов.

… Хотите – верьте, хотите – нет!

Я тогда написал: «Подбежала мышка! Тянут-потянут! Так и не

вытянули репку. Посмотрел дед на всех и говорит: «Пойдёмте-ка

домой, ребята!»

И всё! На одном листочке сверху всё уместилось!

Где этих родителей мотает по миру, когда за работой только

старый да малый?!..

…Димка замолчал.

…– И где наша «земляничная поляна»?.. Где Витькина

гитара?.. Где все?.. Как они?..

Димка и Юрий-русофил

Занесла нас судьба на озера под Тверью.

Димка с Вовкой выбросили меня, удочки, палатку на берегу

какого-то озера, а сами поехали в поисках мало-мальского

прибежища на дня два-три.

Рыбалка – это странное дело. Бывают люди, которые не умеют

петь, но любят. Бывают, не умеют сочинять стихи, но тянет их на

это дело. По себе знаю.

А вот рыбалка – если ты не любишь её, то тебя не загонишь

никакими коврижками к воде, в дождь или там – на снег и лед в

мороз.

Опять же рыбалка!.. Это ведь целый комплекс мероприятий,

которые никак не связаны между собой, но все они так или иначе

имеют место быть при этом таинстве.

Конечно, со стороны – просто времяпрепровождение, или более

точно – убийство времени. Такое мнение усиливается, если нет

рыбы. Если есть, то мероприятие попахивает меркантильностью.

- 39 -

Однако рыбалка – единственное место, где ты можешь ничего

не делать, и никто, даже изощренный придира, не скажет, что ты

ничего не делаешь. Ты можешь просто тупо сидеть и так же тупо

глядеть на воду и ни одна душа в мире не скажет тебе, что ты

ничего не делаешь.

…По большому счету, можно вообще не привязывать крючок.

Забросил и сиди, смотри на воду, слушай костер за спиной,

разглядывай берег. Никто ничего не скажет. Попробуй так

посидеть где-нибудь в другом месте?!.. Вот, то-то и оно!

…Подошел к берегу. Смотрю – лодки привязаны. Чужое

имущество, не дело тут – рядом ошиваться, пошел по берегу.

Смотрю – у берега рогатки в воде стоят. Раз люди здесь ловили, то

и мне не за позор. Перебрался поближе, удочку достал, кроссовки

снял – сапоги надел. Медленно так готовлюсь.

– Здесь Вы ничего не поймаете.

Мужичок стоит. Тоже с удочками. На меня смотрит.

Разглядывает.

– Ловили же…

Показываю на рогатки.

– На ночь донки ставят ребятишки, – стоит не уходит, – в

наших краях-то как?.. Случайно или цель какая?

– Случайно. Решили отдохнуть дня два. Места хорошие…

Может рыбу половить.

– А где те, кто «ли»? Одного вижу. Попрятались, что ли?

– Дальше поехали. Сказали, там турбаза есть. Поехали,

посмотрят, что да как. Потом либо здесь переночуем, либо там. В

дороге мы. Помыться хотелось. Нет – так нет. Дальше завтра

поедем.

Я махнул неопределенно рукой в сторону, откуда мы приехали.

– Не поймаешь тут ничего. …Меня Юрий зовут. Живу я тут.

– Нет – так нет, – повторил я.

– Давай со мной на лодку. Вон там за мыском встанем. Если

твои подъедут – увидим.

– А это куда? – я указал на рюкзак и палатку.

– С собой. Много тут всяких ездит. …Туристов.

…Да и не туристов тоже… Я, чтоб тебе ясно было, ярый

русофил. Понял?! Это я к тому, чтоб на берегу знал.

Юрий, оглядывая меня с головы до ног, намекал на мою

азиатскую внешность.

– Русофил или русьофил? Или ксенофоб? – меня несколько это

задело.

- 40 -

– Интересно… Интересно … А ведь в моем понимании я –

русьофил тогда, – сказал он, как мне показалось, с удивлением.

– Тогда ничего страшного. Я – тоже. Но я – ксенофоб! – мне

хотелось отомстить.

– Интересно… Интересно … Похоже, я тоже ксенофоб. Только я

либеральный ксенофоб, – Юрий задумался.

– А я – толерантный ксенофоб, – мне было забавно.

– Пожалуй, «толерантный» – правильнее. Я тоже –

толерантный ксенофоб. Но русьофил… А ты почему так сказал –

«русьофил»?

Он затих.

– Так время такое. Россия – теперь не только русские. Да и не

была такой никогда. Отчего же – «русофил»? А Пушкин? Арап –

как ни крути. «Тунгус и друг степей – калмык?..» Багратион,

Окуджава – грузины. Ландау – еврей. Объединила-то Русь!

Значит, «русьофил»… Или близко к этому…

Мы уже подошли к лодке, я положил свои вещи и ждал

приказа, куда сесть.

– Интересно … Интересно…

Юрий стоял и смотрел на озеро.

– Значит, «русьофил». Может, проще в словарях все поменять?

– он так и стоял на берегу, задумавшись.

– В словарях?..

А что, русских как нации уже нет, что ли? Будет нация – будут

и «филы», и «фобы». Мы же о стране говорим. А не о нации.

Правильно было задумано – «советский народ». Теперь надо –

«народ России». Или там «российский»… Или – «россияне»…

Придумают…

…Солнце скоро сядет, – намекнул я.

– Да… Да… Поплыли. Садись на корму.

Вечер был, как специально для того, чтоб показать всю

прелесть этих мест.

– Болот много? – я посмотрел на Юрия.

– Много. Они да озера всегда защищали эти места. Княжество-

то Тверское – ого!.. Сила была …

– То-то войска свои не выставили на поле Куликовом. Спасибо

хоть, что, как рязанцы, не встали под знамена Мамая.

– Не надо!.. Вот только не надо так!.. Не только мы. А

новгородцы, а нижегородцы, а смоленские… А?..

– Вот-вот! Спасибо вам и им, что хоть не встали под знамена

Мамая … – меня как черт за язык тянул.

- 41 -

Юрий явно обиделся. Но мы уже были далеко от берега. Он

замолчал.

– Сложно там всё было. Ну, так ведь исправились. Повинились,

– он умело грёб, легко выводя лодку к остравам.

– Ага!.. После Тохтамыша повинились… Сто лет ждали.

Сидели, размышляли, прикидывали… А теперь все горазды…

«Когда Россия задержалась?..» «Где Россия задержалась?..» «Кто

виноват?..» «Ой, что теперь делать?..» – я не мог забыть, как он

разглядывал меня.

– Зато в России не было никогда «хороший тунгус – мертвый