Новый Мир ( № 4 2007)

В старости Шульце издал книгу “С тобой, Лили Марлен”, где признался, что никогда не считал эту песню своей лучшей работой и тяготился ее огромным успехом. “Когда я слышу ее сегодня, я не чувствую, что она моя, — говорил он в 1996 году. — С точки зрения музыки это была неудача”.

Шульце умер сравнительно недавно, в конце 2002 года, в возрасте девяноста лет. Интересно, что и другие люди, напрямую связанные с этой песней, прожили очень долгую жизнь. Ханс Ляйп тоже дожил до девяноста. А Марлен Дитрих умерла в девяносто один год, вскоре после того, как прочитала книгу своей дочери, где та сполна расквиталась с матерью за тяжелое детство и разоблачила всевозможные грехи Дитрих.

В разное время “Лили Марлен” пели также Грета Гарбо, Эдит Пиаф, Патрисия Каас, Елена Камбурова, Аманда Лир и многие другие популярные исполнители. В 1944 году песня заняла 13-е место в хит-параде “RCA US recording”. Еще раз она попала в американский список самых популярных песен в 1968 году. Затем занимала верхние строки немецкого хит-парада в 1981-м и японского — в 1986 году.

Не обошел стороной одну из самых знаменитых песен в мире и кинематограф. Первый фильм о ней — “Лили Марлен” — был снят в США в 1944-м. В нем песню исполняла Марлен Дитрих. В 1961-м в картине “Нюрнбергский процесс” она зазвучала снова. Там Дитрих играла вдову фашистского генерала, которая не может смириться с поражением Германии, но скрывает свой нацистский фанатизм за внешней утонченностью и светскими манерами.

В 1980 году немецкий режиссер Райнер Вернер Фасбиндер снял нашумевший фильм, который тоже назывался “Лили Марлен”. В основу сюжета лег роман Андерсен “У неба много красок”. Даже фамилия героини, третьеразрядной певицы Вилькии Бунтерберг, ставшей безумно популярной благодаря одной песне, похожа на настоящую фамилию Лале.

Сейчас студия Стивена Спилберга “Dream Works” снимает фильм по книге дочери Марлен Дитрих. В этом фильме Гвинет Пэлтроу играет роль Дитрих и поет “Лили Марлен”.

Лале Андерсен на вопрос о секрете невероятной любви к этой песне как-то ответила: “Может ли ветер объяснить, почему он стал бурей?”

Lili Marleen

(Hans Leip, 1915)

Vor der Kaserne,

Vor dem groЯen Tor

Stand eine Laterne,

Und steht sie noch davor.

So woll’n wir uns da wieder seh’n,

Bei der Laterne wollen wir steh’n,

Wie einst, Lili Marleen.

Wie einst, Lili Marleen.

Unsere beiden Schatten

Sah’n wie einer aus;

DaЯ wir so lieb uns hatten,

Das sah man gleich daraus.

Und alle Leute soll’n es seh’n,

Wenn wir bei der Laterne steh’n,

Wie einst, Lili Marleen.

Wie einst, Lili Marleen.

Schon rief der Posten,

Sie blasen Zapfenstreich .

Das kann drei Tage kosten .

Kam’rad, ich komm sogleich .

Da sagten wir auf Wiedersehen

Wie gerne wollt ich mit dir geh’n

Mit dir, Lili Marleen.

Mit dir, Lili Marleen.

Deine Schritte kennt sie,

Deinen zieren Gang,

Alle Abend brennt sie,

Doch mich vergaЯ sie lang.

Und sollte mir ein Leid gescheh’n,

Wer wird bei der Laterne steh’n?

Mit dir, Lili Marleen.

Mit dir, Lili Marleen.

Aus dem stillen Raume,

Aus der Erde Grund

Hebt mich wie im Traume

Dein verliebter Mund.

Wenn sich die spдten Nebel dreh’n,

Werd’ ich bei der Laterne steh’n

Wie einst, Lili Marleen.

Wie einst, Lili Marleen.

Подстрочный перевод

Перед казармой,

Перед большими воротами

Стоял фонарь

И стоит перед ними по-прежнему.

Там мы увидимся,

Будем стоять у фонаря

Как прежде, Лили Марлен,

Как прежде, Лили Марлен.

Обе наши тени

Выглядели как одна.

Мы так любили друг друга,

Это было сразу видно со стороны.

И все люди могли видеть,

Когда мы стоим у фонаря

Как прежде, Лили Марлен,

Как прежде, Лили Марлен.

Уже прокричал дневальный,

Протрубили вечернюю зорю.

Это может стоить мне трех дней.

Товарищ, я тотчас приду.

Тут мы попрощались,

Но как охотно я ушел бы с тобой,

С тобой, Лили Марлен,

С тобой, Лили Марлен.

Он знает твои шаги,

Твою красивую походку.

Он горит все вечера,

Но давно забыл меня.

Если со мной случится беда,

Кто будет стоять у фонаря?

С тобой, Лили Марлен.

С тобой, Лили Марлен.

Из тихого пространства,

Из праха земного

Поднимут меня, как во сне,

Твои влюбленные губы.

Когда все окутают поздние туманы,

Я буду стоять у фонаря

Как прежде, Лили Марлен.

Как прежде, Лили Марлен.

Пять сюжетов об архитектуре

Новиков Феликс Аронович — архитектор, доктор архитектуры. Родился в 1927 году. В 1950 году окончил Московский архитектурный институт (МАРХИ). Автор московского Дворца пионеров, станции метро “Краснопресненская”, архитектурных комплексов г. Зеленограда, посольства СССР в Мавритании; народный архитектор СССР, лауреат ряда государственных премий. С 1993 года живет в США.

Ф. А. Новиков — автор книг “Формула архитектуры” (1984), “Зодчие и зодчество” (Нью-Йорк, 2002; М., 2003). В “Новом мире” публикует статьи на профессиональные темы с 60-х годов. В № 3 за 2006 год выступил со статьей “Зодчество: смена эпох. К пятидесятилетию архитектурной перестройки”.

Хорошо забытое старое

Как в прошедшем грядущее зреет,

Так в грядущем прошлое тлеет.

Анна Ахматова.

В эпиграфе, извлеченном из “Поэмы без героя”, меня несколько смущает последнее слово.

Дело в том, что прошлое, тлеющее в грядущем, в свой срок пробивается искрами и в конце концов вновь возгорается ярким пламенем. Такое не раз случалось в истории отечественной архитектуры. Можно вспомнить предвоенное “освоение классического наследия”, сменившее собой авангардную архитектуру 20-х, когда на московских улицах появились интерпретации классики, исполненные с неподдельным мастерством.

Торжество военной Победы придало этому направлению дополнительный мощный импульс, выразившийся прежде всего в столичных высотных композициях и во множестве жилых зданий, украсившихся многоярусными ордерными построениями. Не успевшее созреть в том времени грядущее было решительно востребовано властным указом, а затем, после тридцатипятилетнего тления, прошлое вновь явилось на свет, на этот раз в постмодернистском обличье. Классические формы преображались почти неузнаваемо, пародировались и скоморошничали. Этим увлекались как маститые зодчие, так и студенты МАРХИ. Будь там такое в годы патронажа Ивана Владиславовича Жолтовского, он бы непременно настоял на введении в институте телесных наказаний. Однако проектируется и строится только то, что отвечает запросам клиента. Отечественная версия постмодерна стала стилем новорусского нувориша, воплотившись в соответствующей смеси французского с нижегородским. Продолжалось сие довольно долго. И вот наконец наступил момент, когда в Москве появились постройки классического толка, исполненные с должным отношением к истокам. Хорошо забытое старое возродилось на улицах столицы.