Ангел вожделения

и лучше? – думал Майкл. – Я не могу больше быть для нее мужчиной. Так пусть уж этот парень – он далек от нашего общества. Все будет тихо. Все войдет в свое русло. Природа требует, и ей нет дела до того, что я стар и болен… Делай вид, что ничего не замечаешь. Что все в порядке. И все наладится», – Майкл уже не чувствовал предательского запаха, он дремал под ровный гул мотора.

Жизнь Майкла и Бекки наладилась. Не то чтобы она сделалась прежней, она стала спокойней. Бекки вроде притихла, но… не надолго. Ее влекло к Антони, он снился ей, владел ею во сне. И она впрямую приказала Антони приходить к ней ночью, когда муж уснет.

Антони не заставил повторять приказ. Бекки нетерпеливо ждала его прихода. Ворота парка, как и входную дверь, она не запирала. Заносила в спальню выпивку, фрукты и ждала заветного часа, когда Майкл, пожелав спокойной ночи, уйдет к себе.

Антони появлялся точно в назначенное время. Бекки распахивала перед ним дверь и молча вела к себе наверх. Так же молча она бросалась в его объятия, покрывая поцелуями.

Оставаясь наедине с Антони, Бекки не пыталась утихомирить свой пыл. Наоборот – ее возбуждали скрип кровати, звук своего сладострастного стона.

– Тихо, ты, – урезонивал свою хозяйку Антони. – Он же услышит.

– Пусть слышит! Пусть хотя бы вспомнит! Пусть знает, что такое настоящий секс.

И Майкл слышал это буйство, эту шумную возню, крики Бекки.

Днем же Майкл вел себя, как ни в чем не бывало… Подобное отношение обескураживало Антони – не может быть, чтобы хозяин был настолько глух. При встречах Майкл здоровался, вежливо, как всегда. Перекидывался с шофером пустяками… «Ну и аристократишки, мать вашу!» – ликовал Антони…

Спустя некоторое время, привыкнув к своей роли, он перестал себя сдерживать и порой издавал такие вопли, что у Майкла возникало желание подняться наверх и перестрелять их обоих. Но на этот шаг он не был способен. Холодным рассудком Майкл успокаивал себя – если он прикончит их, да и себя вместе с ними – что будет с их сыном? Скандал, шумный и грязный, просто уничтожит Питера. Нет, на это Майкл не мог решиться. Если мать предала сына своей грязной распущенностью, то пусть отец станет ему защитой своим терпением…

Бекки тоже вела себя днем, как ни в чем не бывало. Болтала с Майклом, шутила, заботилась о его лекарствах, стала называть Майкла «папочкой».

«Вот и прекрасно! – решил Майкл. – Наконец-то я поставлен на свое место. Конечно, “папочка!” Впрочем, будь я ее папочка, я бы выдрал ее хорошенько и выгнал из дома. Пусть идет в бордель – там ей место.»

Однако Майкл подыгрывал жене, он был спокоен, невозмутим и внешне никак не реагировал на ее ночные забавы. Пусть все останется между ними, и каждый несет свой крест… Судьба!

СЕМЕЙНЫЕ ПРИБАВЛЕНИЯ И ПОТЕРИ

Питер, заканчивая университет, влюбился в сокурсницу, очаровательную Синтию. Они учились в Лос-Анджелесе, изучая педагогику. А педагогика, считалось, лучше всего преподавалась именно в том университете…

Вернувшись в Нью-Йорк на каникулы,