Скиф

– Может надо чего?

– Не. Скажи там, пусть подождут меня.

– Поговорю, ― посерьезнел. ― Ты держись там, малой. Голос у тебя как у утопленника. Нехило хапнул?

– Так. Пригрели, блина. Ладно, веселись там и за меня. Светику, своему, семицветику привет.

– Передам. Выйдешь, вместе оторвемся. Пока, малой. Не кисни.

– Ага, ― отключила связь и опять уставилась в окно – с работой, похоже, облом. Значит, нала не будет, и отец опять начнет совать свои тугрики. И опять замкнется круг.

Стоп, не киснуть, работу она найдет и отца в семью отправит. Но надо с технарем разрулить.

Перебрала телефоны и нажала на связь.

– Привет, Маня.

– Какая я тебе!.. ― выдала недовольное и стихла.

– Не узнала, провинциалочка? ― хмыкнула. Голос скрипел и хрипел, как несмазанная телега.

В трубке царила тишина и вот взорвалась тихим, полным страха шепотом:

– Влад? Господи, что с твоим голосом? Ты… ты где?

– В больничке, Маня, в больничке. Ты это, подруга дней моих суровых, стукни там, что я не прогуливаю, посерьезу залег. Через неделю, две нарисуюсь.

– Я… я скажу. Влад, что с тобой? Где ты? Я приеду! Влад! ― девушка скатывалась в истерику, не на шутку испугавшись.

– Не мельтеши, провинциалочка. Грызи гранит науки, потом мне конспекты задаришь. На Новый год, ― хрюкнула. ― Пока.

Рука с телефоном свесилась с постели – Варя уставилась на тени, что гуляли по потолку. И пропела хрипло, тихо, с отчаяньем, безбожно фальшивя:

― «Курить… Значит буду дольше жить: значит будем корабли в моей гавани жечь.

…И поджег меня – ариведерчи. Не учили в глазок посмотреть и едва ли успеют…

Я разобью турникет и побегу по своим. Обратный ченч на билет.

Я буду ждать – ты звони. Мои обычные – шесть. Я стала старше на жизнь.

Наверно надо учесть…

Корабли в моей гавани – не взлетим, так поплаваем.

Стрелки ровно на два часа назад»… [1]

Интересно, а если сейчас напиться и обкуриться – организм скажет: хватит? Жаль, не доползти пока не то, что за бухлом – в курилку.

Глава 19

Варя встретила Макса тяжелым давящим взглядом с порога, и тем сразу насторожила.

– Не ходи больше, ― кинула в ноги ай-фон. Мужчина глянул на игрушку, замешкавшись на минуту, и прошел к тумбочке, выложил передачку, словно не гнали, словно ничего не услышал.

– Опять не кушала. Голодовку объявила?

– Ты меня слышал? ― отчеканила.

– А ты меня?

Он терялся. Несмотря на наставления Даричевой, несмотря на свое желание помочь Варе, он каждый раз сталкиваясь с ее негативизмом, словно шел в бой, и терялся от напора, непонятных выпадов.

– Пошел на, сказала! ― прошипела.

Смелков глянул на нее, потом на дверь и опять уставился на девушку. Уйти – самое простое.

– Что-то случилось?

– Не твое дело, гоблин.

Начинаем все сначала, ― понял. И вспомнил предупреждение Ларисы, что так и будет. Ну, в конце концов, он знал, на что идет.

Макс сел прямо на постель к девушке, сложил руки на коленях и уставился на нее. Варя притихла, испугавшись его близости.

– У меня есть опыт выхаживания больных, и я знаю, насколько они бывают капризны. Мимо. Вторая серия есть или первым блоком обойдемся?

– Я тебя ненавижу, ― прошипела, но голос был неуверенный.

– Аа, ― выгнул бровь Макс, кивнул. ― Только меня?

Варя молчала. Мужчина ставил ее в тупик. Она никак не могла понять, что ему надо, а в те «отмазы», что он выдавал – не верила. Мужчина не может дружить с женщиной – эту аксиому она зарубила не то, что на своем носу – на своей душе. Чем старше мужчина, тем больнее и изощреннее будет от него подлянка – это тоже стало для Вари аксиомой, а не теоремой. У этого был еще один минус – Макс был ровесником Тома.

– Тебе нечего здесь делать, незачем ходить, и лапшу о добреньком да сердобольненьком, развешивай на другие ушки.

– Лихой местный таракан ночью покусал? ― улыбнулся.

То, что он много старше ее, серьезно подавляло. Был бы ровесник или немногим отличался по возрасту от нее – нашла бы что сказать и как отправить, чтобы больше прописное не разжевывать.

– Тебе незачем сюда ходить, ― отчеканила волнуясь. Макс молчал, не спускал с нее пространного взгляда, и было непонятно, услышал ли что сказала.

– Что молчишь?

– Что должен сказать?

– Что не придешь больше, оставишь меня в покое!

– Нет. Причину уже озвучивал.

– Ложь твоя причина!

Макс отвернулся, набираясь терпения:

– Я сказал правду. Именно чтобы не попадать в такие ситуации, я предпочитаю доделывать дела, доводить до конца. Не люблю возвращаться, переделывать, объяснять двадцать раз с паузой в недели. А в твоем случае… Я так сильно тебя беспокою? Чем?

– Мужчины просто так ничего не делают.

– Ага? Опыт? Права. С одним уточнением – люди. Женщины тоже просто так ничего не делают. Но люди разные и у каждого свой мотив.

– Выгода и секс – других мотивов нет.

Макс чуть искоса смотрел на нее и понимал, что ее душевная травма много глубже, чем он подозревал.

Грянувший рок, что девушка поставила на звонок, взорвал тишину. В других обстоятельствах Варя бы проигнорировала, но тут схватилась, как утопающий за соломинку.

– Привет, Маня.

– Я – Маша! Влад, хватит издеваться!

– Не шипи, старушка, ― хмыкнула, не спуская взгляда с Макса. ― Соскучилась?

– Я… я хотела узнать, что с тобой, где ты? Может быть тебе, что-нибудь нужно? Влад, я ночь не спала, все думала, что с тобой. Это какой-то кошмар…

– Маня, хорош истерить. Со мной все ок. Скоро выйду и порадую мою девочку.

Волнение Маши сменилось недоумением, зато губы Смелкова невольно изогнуло в улыбке. Уловки Вари были как на ладони, но она, видно, об этом не подозревала. Мурлыкала какую-то чушь, а глаза были настороженными, взгляд холодным.

– Скифарин, ты там колес наглотался, что ли?

– Почему? Люблю. Тебя, мое провинциальное счастье. Ба-ай.

И отключила сотовый.

– Я – лесбиянка, ― брякнула, сама не сообразив что. Мужчина ухом не повел – примерно это он и ожидал услышать. Иначе, зачем разыгрывать столь нежную сценку с неизвестной Машей.

Макс не поверил Варе, но понял, чего она боится больше всего. И не удивился. Смотрел молча и соображал. И вот ладонь выставил:

– Давай дружить?

– Ты не слышал?

– Слышал. Но мне ровно на твои пристрастия в постели. Так уж сложилось, что любовница у меня есть, а вот друзей – нет. «Немца» считать не будем, ― улыбнулся слегка и натянуто.

– Как друг я тебе невыгодна.

– Наоборот. Разница в возрасте – иной взгляд на мир. Плюс, у нас разные компании, нет точек соприкосновения, значит, мы можем оказаться очень полезны друг другу.

Варя насторожилась, и Макс понял, что получил шанс, что выбрал верную тропку.

– Поясню. Иногда бывают ситуации, когда нужен совет или просто слушатель, но беспристрастный, тот, что не сольет услышанное знакомым со мной, тот, кто не заинтересован, а значит, непредубежден. В этом плане мы можем стать хорошим тандемом. У тебя проблемы и с высоты своих лет или возможностей ты не можешь их решить – я могу помочь. У меня что-то не ладится, овчарка в качестве слушателя не тот вариант – я бы пообщался с тобой. Ты неординарна, имеешь свой взгляд на мир, и достаточно умна, чтобы дать дельный совет или увидеть, чего, возможно, не увидел я. Все просто, и действительно, взаимовыгодно.

Варя смотрела на его ладонь, то и дело, поглядывая в лицо мужчины. Она словно сверяла одно с другим, решая для себя. Он не торопил, ждал терпеливо, но мысленно давил, чтобы она приняла нужное для него и для себя решение.

Девушке вспомнилась ситуация, когда совсем не было денег, когда проблемы с Машей случились, и подумалось – после больницы надо будет искать работу, и вообще, случаются… в общем, друзей много не бывает. И несмело вложила свою ладонь в его, пожала, как и он.