Иногда они возвращаются. Главное – не терять крылья

(именно так он Каролину называл). Съемка получилась очень душевной. Даже

оператор, суровый брутальный мужчина, признался позже, что был растроган

до глубины души. Еще несколько часов после съемки Федерико не выпускал

руки Каролины и ходил за ней “хвостиком”. На прощание взяв с нее слово, что

она обязательно придет к нему в гости. Когда Каролина сказала, что, конечно,

совсем скоро придет в гости ко всем: и к нему, и к другим ребятам в больнице,

такой ответ Федерико не устроил. Ему важно было знать, что Каролина придет

только к нему. Что не могло не вызвать улыбку. Вот он, истинный мужчина –

собственник, с самых ранних лет.

– Каролина, – заведующая одного из отделений Santiago провожала

Каролину после съемки, – Вы не представляете себе, как Федерико был

счастлив познакомиться с Вами. Мы даже сами не верили в такой успешный

исход. Но врач уверен, тот всплеск эмоций, которые мальчик испытал при

общении с Вами, стал для его организма важным началом на пути к

выздоровлению. Федерико теперь не узнать. В нем столько жизни!

– Я безумно рада это слышать!

– Как жаль, не всем нашим деткам можно так помочь, – миссис Доунер

многозначительно вздохнула.

– Что Вы имеет в виду? Вы же знаете, я с удовольствием …

– Я знаю, моя дорогая, – миссис Доунер мягко остановила Каролину. —

К нам несколько месяцев назад поступил мальчик, он не ходит уже несколько

лет. Он ни с кем не разговаривает. Только со своим лечащим врачом, он его

какой – то родственник, кажется. Я понимаю, он приехал сюда, его семья

далеко, ребенку тяжело с этим справиться. Хотя наши лучшие психологи

работали с ним. Но он не идет на контакт совершенно.

– Можно я попытаюсь с ним поговорить?

– Он не станет, моя дорогая. Но огромное спасибо, что принимаете

участие в жизни нашей больницы.

Сладкий голосок миссис Доунер начинал уже Каролину раздражать.

– И все же. Что мы теряем? Раз уж мы заговорили об этом мальчике,

давайте хотя бы попытаемся что – нибудь сделать.

– Да, моя дорогая, как скажете, а вдруг у Вас что – то и получится.

Давайте я Вас провожу к Марселю.

После очередного “моя дорогая” Каролина испытала огромное желание

оказаться как можно дальше от участливой миссис Доунер.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Палата Марселя напоминала пустыню. Желтые стены, изображающие

пески, на одной из стен – оазис. Интересно, он случайно попал в нее или

выбирал сам? Сам же мальчик напоминал маленький кактус – такой же

колючий. Миссис Доунер представила ему Каролину, немного помедлила на

пороге и ушла. Марсель не проронил ни слова.

– Разрешишь мне присесть?

Никакого ответа.

– Я все же присяду, с твоего позволения. Сегодня такая замечательная

погода. А ты любишь гулять?

Каролина долго думала накануне, как повести себя с ребенком. Она

понимала, что до конца прочувствовать его состояние внутри, она не в

состоянии. Даже страшно представить, какая буря и бездна внутри у ребенка,

который вот уже несколько лет не знает, какая на ощупь свежая весенняя трава.

Она долго продумывала темы, вещи, которые можно ему рассказать. Но сейчас,

глядя на него, несла, как ей казалось, полную чушь. Про бабочек, лес и опушки.

Марсель молчал. Отвернувшись к стене, он даже не смотрел на нее.

Через сорок минут – а Каролине показалось, что прошла уже целая

вечность – она поняла, что все бесполезно. Не стоит, наверное, сейчас лезть

мальчику в душу.

– Мне, правда, было очень приятно с тобой познакомиться, Марсель. Я

надеюсь, что очень скоро мы сможем увидеться с тобой снова.

Каролина пошла к двери, которая также не выбивалась из общего образа.

Она была цвета песка пустыни с красавцем – верблюдом и маленькими

тушканчиками.

– Уходи, уходи, уходи же скорее.

Каролине не показалось. Вслед ей Марсель говорил. Хотя вернее сказать,

он кричал. С невероятной злостью в голосе.

– Не надо меня жалеть! Не надо! Уходи! Уходи!

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

– Я так понимаю, что твоя гостья тебе понравилась? – Марко удобно

уселся в уютном “умном кресле” возле Марселя. Кресло приняло форму его

тебя. От чего Марко чувствовал себя превосходно. Чего молчишь? Надулся он,

лопнешь сейчас.

Марко единственный в больнице кто мог себе позволить говорить с

Марселем таким образом (еще бы, это же его клиника). Но самое главное, что

Марселю это невероятно нравилось. Он чувствовал, что они с Марко друзья. А

они действительно стали очень близки за последние месяцы.

Хотя сейчас Марсель отчаянно пытался скрыть свое радость от того, что у

него есть такой взрослый и самый любимый друг. Сделав обиженное лицо, он

молчал.

– И где только научился на девушек кричать? А еще говорил мне, что я

твой лучший друг. Явно еще с кем – то дружбу водишь. Кто и научил тебя так

себя вести.

– Нет, нет, ну что ты! Ты у меня один друг!

– Тогда почему не хочешь мне рассказать все, поделиться со мной?

В лице Марселя читалось, как в нем борются сейчас два желания.

– Она мне очень понравилась. Она так интересно рассказывала всякие

истории. И еще она такая красивая.

Щеки Марселя слегка порозовели.

Марко постарался скрыть улыбку.

– И с чего ты взял, что красивым девушкам жутко нравится, когда

молодой человек начинает верещать?

– Я не верещал!

– Верещал – верещал! Я сам слышал. В другом отделении.

– Не мог ты слышать, – Марсель улыбнулся. Впервые за долгое время

по – настоящему, по – детски искренне.

– Что дальше делать – то собираешься?

– Ты о чем?

– Да о девушке! Мне помнится, – Марко склонил голову набок, – у

кого – то была заветная мечта – сходить на самое что ни есть настоящее

свидание. Так почему бы ее не воплотить в жизнь?

– Такие красивые девушки не ходят на свидания с больными

мальчиками, – взгляд Марселя опять начал затухать. Он был как маленькая

свечка в тот вечер. Одно неосторожное движение – и пламя исчезает.

– Ну, давай мы не будем за нее решать. Твое дело, мужское, – на

свидание пригласить.

– Но я так на нее кричал … Вряд ли она вообще слышать обо мне

захочет.

– Так значит все – таки признаешь, что кричал? – Марко хитро

прищурил глаз.

– Ты вынудил меня это сказать, – Марсель залился хохотом. Прекрати

меня щекотать. Я же боюсь щекотки!

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

В доме Марины, неважно, в какой он стране, всегда живет уют.

– Знаешь, а мне очень нравится идея твоей съемки, – Марина

рассматривала фотографии Каролины с ее последней фотосессии. Ты здесь

такая живая.

На фото Каролина была с минимумом макияжа, в уютном кашемировом

свитере и рваных джинсах.

– Тебе, правда, нравится?

– Что за вопрос? Ты же меня знаешь, если мне что – то не по душе, я так

сразу и говорю, безо всяких прикрас. Особенно тебе. Ты мне слишком дорога,

чтобы говорить тебе лишь комплименты.