Американский приют для бездомных людей(СИ)

Третья незабываемая грязная работа, которую мне приходилось выполнять в течение месячного косметического ремонта Джон Хьюс Хауса, была с конца апреля до конца мая 1998 года. Мне надо было за всеми убирать банки из-под красок, мыть щётки и кисточки, закрывать контейнеры для лаков, эмали, разбавителей краски. Все принадлежности для покраски бросались в бельевой. От этого всего хаоса и удушающих запахов красок, лаков, эмали, от пыли выравниваемых стен наждачной бумагой у меня раскалывалась голова. Уин заставил меня до блеска очистить четыре рельефных стальных порожка, из пустот которых вековая грязь никогда не выскабливалась, загрунтовать и покрасить входные двери приюта. За десять с лишним лет моего пребывания в Джон Хьюс Хаусе входная дверь в приют с улицы перекрашивалась в разные цвета - чёрный, коричневый, серый, фиолетовый, красный - пять раз. Когда Уин приказал мне покрасить дверь в фиолетовый цвет, я высказал своё мнение, что это ядовитый цвет, на что он с улыбкой полусерьёзно заметил: "Вы что, хотите увольнения?" Зато стены бельевой с момента моего появления в Джон Хьюс Хаусе и в течение всего моего пребывания в нём в качестве клиента и служащего оставались неизменного розового цвета. Когда я предложил Уину поменять цвет стен на мой любимый зелёный, Уин улыбнулся, а затем захохотал до слёз. Успокоившись, директор сказал: "Игорь, стены будут розовые". Я понял причину его хохота: в бельевой за много лет волонтёрствовали геи; в период ремонта 1998 года почти год тоже волонтёрствали геи Патрик Долби и Арнил. Очистка порожков внаклонку с аллергическим насморком от испарения красок, головной болью, с болью в спине, коленях и шее была тяжёлым физическим испытанием для меня.

________________________

Глава 46. Церкви___________________________

Когда Кен, волонтёрствуя в бельевой, спросил Игоря, какие церкви последний посетил в Нью-Йорке, Игорь предложил ему почитать записи о церквях, в которых он побывал. Вот что там было написано: "Никогда в жизни, нигде не видел Игорь такое большое количество церквей, храмов, соборов и часовен, как в Нью-Йорке. Из простого любопытства, как проходили службы в разных церквях, из какого состава были прихожане, Игорь начал ходить в разные церкви, чего он не делал в России. Он посещал церкви разных конфессий: христианские, лютеранские, евангелистские, католические и другие.

Первая церковь, которую посетил Игорь и стал её регулярным посетителем, стала Троицкая церковь на Бродвее, напротив Уолл-стрит. Интерьер церкви с её строгой готической архитектурой, тонкими пилонами, витражными окнами и огромным алтарём очень впечатляет.

Внутри ты чувствуешь себя изолированным от внешнего мира, в стенах этого божественного храма все твои мысли и устремления направлены к религии, Библии, самым близким родным и друзьям, так что Игорь имел возможность зажечь и поставить свечи там и поразмышлять. Троицкая церковь располагалась недалеко от Джон Хьюс Хауса, где остановился Игорь на второй день своего приезда в Нью-Йорк. Эта церковь была тёплым местом для бездомных, которые спали там на церковных скамьях, стоявших вдоль стен и посередине помещения, где некоторые из них читали Библию или книгу гимнов. Игорь даже хотел покреститься в Троицкой церкви, но передумал. Ему стало страшно перейти в другое вероисповедание, хотя он вообще не был крещён, так как во времена сталинизма родителям было запрещено крестить своих детей.

Игоря поразили внешний и внутренний вид собора Святого Патрика. Огромные размеры и красота собора Святого Патрика ошеломляют человека и заставляют его представить себя песчинкой на фоне этого творения.

Епископальная маленькая церковь на углу, или церковь Преображения, по-своему поразила Игоря: она была действительно маленькой и разделена на две части - маленькую, где священнослужитель готовился к службе, и большую - для прихожан. Игорь приходил в ту церковь рано утром, так как у него был час до начала работы. В церкви в это время находилось всего два человека - священнослужитель и его помощник. Священнослужитель был облачён в серебряное или золотое одеяние, а его помощник в одеяние чёрного цвета. Священник проповедовал, а его помощник, как эхо, повторял все те же слова, которые говорил священнослужитель, или отвечал на вопросы священнослужителя. Шесть раз в неделю Игорь посещал эту церковь, один и тот же ритуал повторялся каждый раз. Лишь однажды Игорь видел двух людей, которые преклонили колени, войдя в церковь, но не оставили какого-либо пожертвования.

Время от времени Игорь заглядывал в романо-католические церкви и был поражён многочисленными скульптурами святых и ангелов по всей церкви. Присутствие Игоря на различных церковных службах, посещение церквей продолжалось в течение всего периода пребывания в США. Он пытался найти службы, которые бы отвечали его душе и сердцу. Он хотел найти в церквях друзей, с которыми он мог бы поделиться своими мыслями и прибегнуть к их помощи и совету, когда он будет в них нуждаться. А он в них очень и очень нуждался.

Итак, Игорь посетил православную церковь Христа-Спасителя на 340 Ист 71-стрит, Греческую православную церковь на 155 Сидар-стрит, церковь на Таймс-Сквер, Евангелистскую лютеранскую церковь Зайон Святого Марка на Ист 84-стрит, несколько церквей унитарных евангелистов, церковь Универсального братства на 111 Вест 72- стрит, Первую универсальную спиритуальную церковь города Нью-Йорка на Вест 78- стрит.

Игорь был постоянным гостем трёх церквей: Центр живого слова Христа на 62 Томас-стрит, Евангельско-лютеранская церковь Зайон Святого Марка, Первая церковь союза христиан и миссионеров.

В мае 1992 года Игоря послали ночевать в ночлежку, которая была ему незнакома. Волонтёрами ночлежки были молодые люди Пол, Рита и Линда. За ужином они рассказывали клиентам о своей церкви, показывали им миниатюрные книжечки стихов из Библии и сердечно приглашали их на ближайшую церковную службу. Игорь отправился в Центр живого слова Христа на следующий день. Интерьер церкви был крайне прост: четыре голые стены с огромным крестом на передней стене. Игорь вошёл в церковь как раз в тот момент, когда хор исполнял песню. Слова песни были показаны на большом экране, так что каждый мог участвовать в пении. Мелодии песен, глубокий смысл их содержания, удивительное исполнение песен хором были настолько трогательны, что через пару минут у Игоря навернулись слёзы, которые он не смог сдержать. Его унесла волна эмоций, перед его взором встали все члены его семьи. Торжественность исполнения заполнила его душу на фоне тусклой прозы жизни, которую ему приходится влачить вдалеке от жены, дочерей и внучек. Как было бы хорошо, если бы они стояли рядом и тоже пели! Стоило ли его путешествие разлуки со своими самыми дорогими родными?

Пение сменилось другими моментами программы. Было абсолютно ясно, что все заранее подготовлено и отрепетировано. Всякий раз, когда бы Игорь ни приходил на службы, он всё больше убеждался, что пастор и его помощники были великолепными актёрами и красноречивыми ораторами. Их жизненные истории были импровизированы, цитаты из Библии выучены наизусть. Они были готовы ответить на любой вопрос и вели паству в любом направлении, которое было выбрано. Руководитель хора Тед обладал божественным даром-красивейшим голосом и талантом проповедника. Он пленил прихожан как прекрасным пением, так и скромностью и смиренностью поведения. Тед был коренастым, с тёмными волнистыми волосами, сероглазый, с правильными чертами лица. Во время исполнения песен всё его тело было полно динамики, лицо одухотворено, задумчиво, как бы в медитации.

Как и принято, в церкви были сборщики пожертвований. Пастор настойчиво убеждал каждого жертвовать десятую долю дохода. "Христос, - повторял пастор, - знает наши нужды и финансовую ситуацию. Он может сделать нас богатыми и счастливыми, он распределяет наше богатство. Чем больше мы отдаём Христу, тем богаче мы станем". Игорь был бездомным, безработным и мог пожертвовать во время посещения церкви лишь один доллар. Ему было неудобно и стыдно за столь скудные пожертвования церкви. Пастор и его сподвижники рассказывали многочисленные истории из своей жизни, часто они представляли своих родственников и родителей, они как бы способствовали собравшимся чувствовать себя частью семьи. Их эмоции уносили их так далеко, что их глаза выкатывались из орбит, их языки без умолку вещали разные истории, придуманные на ходу, их фантазии были необузданны, и молящиеся тут же повторяли: "Аллилуйя" или "Аминь". Иногда речь пастора была исполнена такого неистовства, что некоторые прихожане впадали в состояние транса или такого экстаза, что они бились склонённой головой о церковные скамейки, заламывали кисти, падали на колени, размахивали руками, повторяя бессвязно одно и то же слово, произнесённое пастором в проповеди или молитве, или ряд слов, а затем простирали руки к потолку, поднимали голоса до пронзительных криков и душераздирающих воплей, сотрясаясь в конвульсиях. Простирание рук к потолку символизировало их единение с Господом на небесах. Некоторые из молящихся, преклонив колени, уткнувшись лбами в церковные скамьи, опёршись на локти, оставались безмолвными, неподвижными. Когда они распрямлялись, их глаза были полны слёз благодарения.