У Элли опять неприятности

– Ну, скорее «Саймон, Саймон!». Но ты меня поняла. Она решила, что ее простили. Он и моргнуть не успел, а она уже схватила его одной рукой за шею, а другой – за корзину с цветами.

– И что он сделал? – выдохнула я, чуть не подавившись своей колой. Я была совершенно захвачена этой чудесной историей.

– Он поставил цветы на пол, оторвал ее от себя, посадил на ближайший стул и сказал: «Иди к черту, Николя. Я же сказал тебе: все кончено!»

– Что? На глазах у всех?!

– У всех, – торжественно подтвердила Лиз. – То есть там были Хлоя и Лаура из расчетного отдела, но они рассказали Джейсону, а Джейсон рассказал…

– Бедная Николя, – сказала я и почти – почти! – так и подумала. – Она теперь долго не сможет никому в глаза смотреть.

– А ей и не придется. Она ушла.

Ух ты.

Приятно будет снова вернуться на работу!

После обеда мы снова отправились за покупками, и я потратила свои пятьдесят фунтов, которые сэкономила на бензине и сладостях, на платье и жакет. Ну, если говорить честно, получилось немного больше пятидесяти фунтов, но я позаимствовала недостающую сумму из тех денег, которые потратила бы на еду и бензин на следующей неделе. Или я их уже посчитала? По дороге домой я все время хмурилась, занимаясь подсчетами в уме, и вдруг снова увидела серебристый БМВ. Тот же водитель, те же черные очки, то же странное дежавю. Все это так меня взволновало, что я, к своему облегчению, совсем забыла о деньгах и отправилась показывать новый наряд девочкам, нисколько не чувствуя себя виноватой.

– Куда ты это наденешь, мам? – спросила Виктория.

– Что значит – куда? – огрызнулась я. Можно подумать, что я никогда не выхожу и мне некуда надеть красивое платье и жакет.

– Ну… Я имею в виду, это все очень красиво. Очень, очень красиво! – тактично сказала она. – Но ты же никогда не бываешь в таких местах, куда можно надеть такие вещи, разве нет?

– Нет, бываю! Бываю я в таких местах! Я бываю там… постоянно.

Я почувствовала себя очень глупой. Раздраженной и глупой. Ужасно было думать о себе как о человеке, который никогда не ходит в такие места, куда можно надеть что-то красивое.

– Вот, например, завтра вечером! – солгала я. Только бы перестать чувствовать себя жалкой и никчемной.

– Что, правда? – Виктория была заинтересована. – Куда? И с кем?

– С девочками с работы. В Вест-Энд.

– Здорово! – одобрила старшенькая, целуя меня. – Это тебе полезно. Гораздо полезнее, чем эти проклятые таблетки!

Проклятые таблетки. Я вспомнила, что так и не отнесла их назад в аптеку.

– Лиз, – прошептала я в трубку, как только Виктория отошла. – Не хочешь прогуляться завтра вечером? В Вест-Энд? Ты, я и Мэри?

– Конечно, почему нет! – согласилась она к моему облегчению. – А повод есть?

– Нет. Мне просто нужно надеть новое платье.

Мы пошли в винный бар у самой Пиккадилли. Мы купили бутылочку красного итальянского винца и успели занять столик в уютном уголке.

– Выглядит отлично, – великодушно изрекла Лиз, разглядывая платье.

– Спасибо. Виктория сказала, я никогда не хожу в такие места, куда можно его надеть.

– Ха. Да что они знают? Надо нам почаще куда-нибудь выбираться.

– Ну, только не слишком часто, – осторожно сказала Мэри. – Дерек был бы недоволен.

Паршивец этот Дерек, подумала я. Держу пари, он всегда ходит туда, куда ему хочется.

– Мы могли бы посмотреть какое-нибудь шоу, – продолжала Лиз, – или пообедать вместе. Глупо жить в Лондоне и никогда никуда не ходить.

– Мы с Дереком очень часто куда-нибудь ходим, – сообщила Мэри. – Мы смотрели «Отверженных» четыре раза.

– Зачем? С первого раза не поняли?

– Элли, ты иногда бываешь такой язвой, – упрекнула меня Мэри.

Некоторое время мы молча потягивали вино и глазели на людей вокруг нас. Постепенно бар заполнялся. Из клубов сигаретного дыма до меня доносились обрывки разговора.

– …Ей очень трудно приходится теперь, когда от нее ушла компаньонка…

– …Такой кошмар, «даймлер» пришлось отвезти на автосервис, и мы ездим на «ровере»…

– …А в Хэмпстеде, где они теперь живут, у них всего две ванные, а у хозяина спальня всего из одной комнаты…

Мы трое обменялись взглядами.

– Мне тоже нелегко, – пробормотала я. – «Метро» в гараже у механика, так что я езжу на метро.

– Элли, – сказала Лиз, глядя мимо меня на дверь, – это не Пол, вон там, только что вошел?

Одной рукой он обнимал Линнетт, помогая ей пробираться сквозь толпу. Она выглядела маленькой и хрупкой, и люди расступались перед ней.

– Спасибо, старина, – сказал Пол какому-то парню, который уступил Линнетт свой стул у стойки. Он потрепал старину по плечу, а старина потрепал Пола по плечу, и сказал: «Не за что, старина».

– У нее анорексия? – прошептала Мэри.

– Нет, – прошептала я в ответ. Я шептала не нарочно, просто у меня что-то случилось с голосом. Он дрожал и звучал как-то сдавленно. – Она больна.

– Боже. Что-то серьезное? Она выглядит… – Мэри пожала плечами и покачала головой.

Линнетт действительно выглядела ужасно. Потеряла около десяти килограмм, а там и с самого начала терять было нечего. Она была бледной и усталой, щеки запали, а глаза, серо-зеленые глаза, которые раньше мерцали и искрились, на крошечном личике казались просто огромными. Пол все еще обнимал ее за плечи, как бы защищая. Он меня пока не заметил, но Линнетт подняла глаза, и наши взгляды встретились.

– Элли! – ахнула она и прошептала что-то Полу.

Я быстро отвела взгляд, но было уже слишком поздно.

– О боже, – сказала я своему стакану с вином, пока они пробирались к нашему столику.

– Элли! Ты здесь редко появляешься, да? – спросил Пол.

– Я вообще нигде не появляюсь, – ответила я, не глядя на него. – Я не привидение.

– Все то же чувство юмора, – без улыбки сказал он.

– Как ты, Элли? – спросила Линнетт тоненьким голоском.

– Прекрасно, спасибо. – Я сделала невероятное усилие. – Вообще-то это у тебя надо спрашивать.

– О, мне гораздо лучше, – сказала она, опираясь на руку Пола. – Я уже начала выходить на прогулки и, кажется, чуть-чуть набрала вес. Врачи говорят, худшее уже позади.

– Это хорошо, – вежливо заметила я.

Это был ад. Сцена из фильма ужасов. Они собираются весь вечер простоять напротив меня, думая о яде и надеясь, что я упаду на колени и покаюсь? Да, Линнетт выглядела ужасно. Да, я была шокирована, сообразив, насколько серьезно она была больна, – да, мне было жаль ее. Мне действительно было жаль ее. Мне даже Пола было жаль – наверное, он очень испугался, когда она так тяжело заболела. Но все это не имело никакого отношения ко мне. Никакого! Отношения! Ко! Мне! Я почувствовала, что дрожу от страха. Но ведь не могут же они всерьез полагать, что я способна сделать с человеком такое? Просто кошмар.

– Я думаю, нам пора, – сказала я, прервав Линнетт на самой середине рассказа о том, какими милыми оказались люди из ее частной больницы и как они полностью выплатили ей деньги за все пропущенные часы.

Мэри и Лиз неуверенно взглянули на меня.

– Мы собираемся в кино, – объявила я и потянулась за своей сумочкой, отчаянно желая уйти отсюда, уйти как можно дальше, быстро, сейчас же, немедленно.

– Да, верно. – Лиз наконец поняла. Она тоже встала и взялась за свой жакет. – Пошли, девочки, не то начало пропустим.

– А на какой фильм вы?.. – начала Линнетт, но мы уже уходили.

– Приятно было повидаться, – крикнула я им, не оборачиваясь.

Только гораздо позже я поняла, что вела себя как человек, страдающий от комплекса вины. А у меня его не было!

– Пол, должно быть, очень беспокоился из-за нее, – сказала Мэри, пока мы шли к Лейчестер-сквер.

– Да.

– А она хорошенькая девушка, правда? То есть была хорошенькой, пока не заболела.

– Да.

– Что, говоришь, с ней было? Пищевое отравление?

– Да.

– Сильное, наверное.

– Да.

– Видишь, как он ей предан…

– Мэри! – оборвала ее Лиз. – По-моему, Элли не хочет обсуждать…