Теофил Норт

Он выдержал мой пристальный взгляд.

— Да, — сказал он и впервые от души рассмеялся. Он понял.

Но с ним предстояло еще немало работы.

— Bonjour, Charles [29].

— Bonjour, monsieur le professeur [30].

— Сегодня мы займемся условным наклонением, глаголами, оканчивающимися на ir, и местоимением второго лица единственного числа tu. На tu обращаются к детям, старым друзьям и членам своей семьи, хотя мне говорили, что года до четырнадцатого даже мужья с женами обращались друг к другу «vous». Заметьте, я всегда зову вас на «вы». Лет через пять, если мы за это время не поссоримся, я мог бы говорить вам «tu». По-французски часто, а по-испански всегда Богу говорят Tu, с большого T. Само собой, любовники зовут друг друга на «tu»; все разговоры в постели ведутся во втором лице единственного числа.

Снова взвился алый флаг.

Сорок минут грамматической долбежки.

Наконец, в десять минут десятого:

— Теперь разговорная практика. Сегодня у нас будет мужской разговор. Лучше, пожалуй, пересесть в угол, там нас не услышат.

Он посмотрел на меня с испугом и пересел в угол.

— Чарльз, вы бывали в Париже. По вечерам вы, наверное, часто видели определенного сорта женщин, которые расхаживают поодиночке или парами. Или слышали, как они тихим голосом зовут из переулков и дверей прохожих мужчин, — что они говорят обычно?

Алый флаг взлетел на верхушку мачты. Я ждал. Наконец он пробормотал задушенным голосом: «Voulezvous coucher avec moi?» [31]

— Хорошо! Поскольку вы очень молоды, они могут сказать: Tu est seul, mon petit? Veux-tu que je t'accompagne? [32] Или вы сидите в баре, и одна из этих petites dames [33] вдруг оказывается рядом с вами и берет вас под руку: «Tu veux m'offrir un verre?» [34] Как вы ответите на такие вопросы, Чарльз? Вы американец и джентльмен, и у вас уже есть опыт таких встреч.

Чарльз пылал. Я ждал. Наконец он отважился:

— Non, mademoiselle… merci. — Потом великодушно добавил: — Pas ce soir [35].

— Tres bien [36], Чарльз! А нельзя ли чуть больше изящества и шарма? Эти несчастные зарабатывают себе на хлеб. Они все-таки не попрошайки, правда? У них есть что продать. Их не презирают — по крайней мере, во Франции. Можете попробовать еще раз?

— Я… не знаю.

— В школе, где я преподавал, был учитель французского. Он любит Францию и ездит туда каждое лето. Он ненавидит женщин и боится их. Он гордится своей добродетелью и праведностью — и, в сущности, он человек страшный. В Париже он по вечерам специально отправляется на прогулку, чтобы унижать этих женщин. Он сам рассказывал это нам, коллегам, изображая себя столпом христианской морали. Когда девушка к нему обращается, он поворачивается к ней и говорит: Vous me faites ch…! Это очень вульгарное выражение — это гораздо хуже, чем сказать: «Меня рвет от вас». Он описывал, как девушка — или девушки — отскакивают от него с криком: «Pourquoi? Pourquoi?» [37] Это — его маленькое торжество. А как вы на это смотрите?

— Это… ужасно.

— Одна из самых привлекательных черт Франции — всеобщее уважение к женщине, во всех слоях общества. Дома и в ресторане француз улыбается женщине, которая обслуживает его, и, когда он ее благодарит, смотрит ей в глаза. В отношении француза к женщине всегда есть оттенок почтительного флирта, даже если этой женщине девяносто, даже если она проститутка… А теперь разыграем маленькую одноактную пьеску. Вы выйдете из комнаты и войдете так, словно гуляете по одной из улочек позади Оперы. Я буду такой девицей.

Он сделал, как было сказано. Он приблизился ко мне так, словно входил в клетку с тиграми.

— Bonsoir, mon chou [38].

— Bonsoir, mademoiselle [39].

— Tu es seul? Veux-tu t'amuser un peu? [40]

— Je suis occupe ce soir… Merci! — Он дико взглянул на меня и добавил: — Peut-etre une autre fois. Tu es charmante [41].

— A-o-o! A-o-o! Dis done: une demi-heure, cheri. J'ai une jolie chambre avec tout confort americain. On s'amusera a la folie! [42] Он повернулся ко мне и спросил по-английски:

— Как мне из этого выпутаться?

— Мне кажется, прощание должно быть быстрым, коротким, но сердечным: «Mademoiselle, je suis en retard. Il faut que je file. Mais au revoir» [43]. Тут вы потреплете ее по плечу или по руке, улыбнетесь и скажете: «Bonne chance, chere amie!» [44] — Он повторил это несколько раз, с вариациями. В конце концов он рассмеялся.

Игра в кого-то — как мечты: бегство, избавление.

Я стал замечать, что в те дни, когда урок начинался тяжелой схваткой на «минном поле», это бодряще действовало на память и находчивость моего ученика. Он мог смеяться; он мог скользить над глубинными бомбами и строить беседу на воспоминаниях из собственного прошлого. Кроме того, он усердно занимался грамматикой между уроками — и кожа у него становилась чище.

Еще один этюд на следующей неделе, после беглого повторения родов и множественного числа трехсот часто употребляемых существительных:

— Сейчас мы разыграем другую одноактную пьеску. Место действия — роскошный парижский ресторан «Гран Вефур». Чарльз, Франция — республика. Что сталось с королевскими и императорскими фамилиями, Бурбонами и Бонапартами?.. О да, они еще существуют… Как же называют истинного короля Франции, которому не разрешено носить этот титул и корону? Его называют Pretendant. По-английски это означает — самозванец; во Франции же

— просто претендент. Сам он называет себя Comte de Paris [45]. В нашей пьесе им будете вы. Обращаются к вам «Monseigneur» или «Votre Altesse». В ваших жилах течет кровь Людовика Святого, святого и короля, кровь Карла Великого — вас зовут Каролюс Магнус — и всех Людовиков и Генрихов.

Лицо у него стало очень красным.

— Ваш секретарь заказал в ресторане столик. Вы являетесь вовремя. Точность — вежливость королей. Трое ваших гостей приходят раньше; этого требует этикет, и — горе опоздавшему гостю. Вы очень красивы и ведете себя необычайно просто. Прислуга в ресторане, конечно, вне себя от волнения. Я буду играть хозяина — назовем его мсье Вефур. Я ожидаю у дверей. Швейцар стоит на улице, и ровно в восемь часов, когда подъезжает ваша машина, он подает условный знак. Теперь выйдите за дверь и войдите.

Он вошел. С ошарашенным видом.

Я поклонился и произнес:

— Bonsoir, Monseigneur. Vous nous faites une tres grand honneur [46].

Чарльз в смятении особенно заносился. Он ответил легким кивком.

— Bonsoir, monsieur… merci [47].

— Одну секунду, Чарльз. Самые знатные люди и многие короли давно усвоили легкий, фамильярный тон, который изумил бы даже президента Соединенных Штатов. Там у них чем выше общественное положение, тем демократичнее манеры. У французов есть слово для холодной, снисходительной важности: morgue. Вы пришли бы в ужас, если бы узнали, что ваши подданные