Всё закончится на берегу Эльбы(СИ)

- Наверное, ты права, так и должна поступать хорошая жена, - согласилась Сандра. - Долго же ты шла к своему призванию. А Гвидо известно, что у вас не будет детей?

- Пока что мы не говорили на эту тему.

Беззаботность, с которой это было сказано, поразила Сандру, особенно после оскорбления, которое Бремер незаслуженно нанёс ей самой.

- Он вообще знает, сколько тебе лет, что он младше тебя? Почему он считает, что я твоя старшая сестра?

- Саша, ну подумай сама. Ты давно замужем, Даниэлю скоро будет сорок лет. Логично предположить, что ты старше меня, да и на вид...

Сандра прекрасно поняла, что хотела сказать Лили, но благоразумно не стала этого делать. Да, на фоне Лили Сандра сильно проигрывала. Но всё равно старше её она не была.

- Значит, для твоего жениха мы больше не близнецы, - холодно заключила Сандра.

- Ну пожалуйста, не надо трагедий, - умоляюще обратилась к ней Лили. - Какая разница, когда кто родился? Мы сёстры, и этим все сказано.

- А что будет, когда он увидит твои документы, где ясно написано, что ты родилась в 1899 году?

- Ничего. А что страшного может случиться?

- Лили! - не выдержала и повысила голос Сандра. - Посмотри ещё раз в зеркало, ты не выглядишь на тридцать пять. Может быть я и выгляжу, но не ты. - Поняв, что сестре нечего возразить, она продолжила допрос. - Гвидо вообще в курсе, что ты пьешь кровь? Надеюсь, что нет, ибо это будет настоящей катастрофой.

Лили виновато посмотрела на сестру, а после гордо вздернула голову, чтобы ответить:

- Да, знает. И вовсе не против.

От волнения Сандра опустилась на стул и произнесла едва слышно:

- Как? Зачем ты сказала?

- Я ничего не говорила, - всё тем же уверенным тоном продолжала Лили. - Я просто сделала.

- Что сделала?

Лили присела рядом и, не отрыва взгляда от испуганной сёстры, поведала:

- Разве ты сама не пробовала этого с Даниэлем? Наедине, в минуты страсти, разве тебе не приходило в голову узнать, какая она, кровь любимого человека?

Лили оказалась права, Сандре подобное никогда не приходило голову. Она даже не могла подумать, что кровь можно поглощать, не прибегая к переливанию. Пить? Но это же настоящий вампиризм!

- Ты?.. Его кровь?.. Как?

- Какая же ты формалистка, - рассмеялась Лили. - Можно питаться, как делаешь это ты. Но мой способ даже лучше, поверь. Это непередаваемое ощущение теплоты во рту и на языке. Я едва не забыла это чувство, если бы не Гвидо.

- Как он позволяет тебе такое?

- Я лишь прошу его надрезать кожу на плече. Ему кажется, что это лишь моя маленькая причуда. Здесь нет ничего опасного. Я прошу совсем немного, ведь делаем мы это часто. - Лили понизила голос до заговорщического шепота, но даже в нём проскакивали нотки пережитого наслаждения. - Это непередаваемое чувство, когда он даёт вкусить мне своей крови и изливает в меня семя. Я словно принимаю жизнь во всех её телесных проявлениях.

От этого признания Сандре стало несказанно противно. Совмещать питание и секс казалось абсурдом и мерзостью.

- Гвидо ничего не подозревает, - продолжала заверять её Лили. - Ты же знаешь, пока мужчина охвачен вожделением, его можно уговорить на что угодно.

Такая житейская премудрость тоже не была известна Сандре, да ей и не на ком было её испытать. Немного придя в себя после такого откровения, Сандра спросила лишь:

- А Отто?

- Что Отто? - нахмурившись, переспросила Лили.

- Ты и с ним это делала?

- Нет, он не позволял.

- Так значит, ты и его просила?

- Да, но он не понял меня. Поэтому всё и зашло в тупик.

Выслушав это неожиданное признание, Сандра призадумалась. С языка едва не сорвалось имя Даниэля, но она вовремя сдержала себя. Да и к чему спрашивать? Вряд ли бы он позволил Лили такое, ведь давнее обещание Сандры полностью его обескровить, наверняка, запало Даниэлю глубоко в душу, чтобы искать помимо плотских утех ещё и кровавых развлечений.

Прокрутив в голове сказанное Лили ещё раз и сопоставив факты, Сандра пришла к выводу: раз сестра пьёт кровь Бремера, следовательно, ей не нужны переливания через аппарат. И знать об этом обязан только один человек. И она поспешила спросить его об этом:

- Ты знал, что Лили отказалась от переливаний? - задала она вопрос Даниэлю. - И не сказал мне?

Гольдхаген удивленно посмотрел на жену и ответил:

- Мне кажется, это её личное дело.

- Правда? А может и мне устроить личное дело, как ты на это смотришь? Найти молодого любовника и ненавязчиво присосаться к его горлу?

- Не говори глупостей, - спокойно заметил Даниэль. - Пить кровь из шеи у тебя не получится, если ты не собираешься убить человека, конечно.

- Вы просто отвратительны, - в сердцах бросила Сандра, - оба.

- При чем здесь я? - вопросил он без тени обиды. - В конце концов, не вечно же Лили быть привязанной к гемотрансфузному аппарату. Это называется приспособлением к новым условиям среды и новой кормовой базе.

- Лили не крыса, чтобы так о ней рассуждать, - одернула его Сандра - Надеюсь, меня ты не погонишь на вольный выпас?

- Это твое личное дело, - пожал он плечами.

Сандре стало несказанно обидно. Впервые за много лет Даниэль сказал ей прямо, что её жизнь его совсем не интересует. А ведь когда-то он её ужасно ревновал даже без весомого повода. А теперь... теперь они лишь соседи по общей квартире. Тогда к чему тут ревность?

26

Свадьба Гвидо и Елисаветы Бремер состоялась в ратуше по новым обычаям, с напутственной речью мюнхенского шефа гестапо, римскими приветствиями и выкриками "Да здравствует победа".

Лили переехала в дом мужа и всё реже навещала сестру и Даниэля. В переливаниях она больше не нуждалась, а Сандру совсем не заботило, помрет ли от обескровливания майор Бремер, или нет.

Вскоре в Нюрнберге были приняты два новых закона: "о гражданине империи" и "о защите немецкой крови и немецкой чести". Оказалось, власти не поленились и заблаговременно и скрупулезно изучили генеалогию своих подданных, чтобы решить, кому из них присуща расовая чистота, и кто достоин быть подданным "Тысячелетней империи", а кто нет. Особенно новым законам были рады сионисты, видя в них преграду для смешанных браков, а значит, защиту чистоты еврейской крови. Две фашистских идеологии, безусловно, нашли общий язык.

А в мире никому не было дело до новаторств в законодательстве Германии и ущемлении прав национальных меньшинств. Четвертую зимнюю олимпиаду, что прошла на юге Баварии, не бойкотировала ни одна делегация спортсменов ни из одной страны мира. Впрочем, и на летнюю олимпиаду в Берлине приехали все, кто желал.

В новом 1936 году после праздника "зимнего солнцестояния", семья Гольдхагенов узнала о себе много нового. Оказалось, что в родословной Сандры значится дедушка-еврей, тот самый Иоганн Метц, чью фамилию она носила до замужества. Всё что она знала о нём, сводилось лишь к скупым фактам, что дедушка Метц был любимым учеником прадедушки Книпхофа, занимался изучением инфекционных заболеваний и умер от малярии задолго до её рождения. Никто и никогда не говорил Сандре, что он был евреем, настолько этот пункт в биографии был незначительным для их семьи. К тому же, если верить прадедушке, то достойным представителем его семьи мог быть только медик, а значит, его зять Иоганн Метц был вне всякого сомнения достойнейшим.

По новому закону, Александра Гольдхаген стала "метисом второй степени", четверть-еврейкой, квартероном, не расово чистым гражданином, но пока что приравненной к "лицам немецкой крови", до особых распоряжений. Эти распоряжения и страшили её. Что если власти издадут новые законы не только против евреев, но и остальных, кто, по их мнению не принадлежал к нордической расе? А Сандра точно не принадлежала, ни одной четвертинкой своей родословной. Русских власти считали неполноценным народом, латышей тоже называли "расово нежелательным элементом". Даже на гены баварской бабушки Сабины не приходилось уповать. Баварцев определили как потомков некой "динарийской расы" не особо родственной "нордической". Германцы, скандинавы и англичане - вот кто удостоился права быть полноценным нордическим человеком. Белокурая, голубоглазая нордическая раса... А много ли среди высшего руководства империи блондинов? Кажется, только Райнхард Хайдрих.