Рассказы (СИ)

Последнюю кошку баба Лиза завела, уже оставшись одна, и не расставалась с ней ни на минуту. Они ели из одной тарелки, спали в одной постели, прижавшись друг к другу, вместе выходили во двор дышать воздухом на скамейке, а вечерами сидели в кресле и разглядывали семейные альбомы. Женщина неторопливо листала свою жизнь, запечатленную и измеренную в кошках, улыбаясь их усатым фотографическим мордочкам. А кошка недоуменно мотала головой, не понимая, откуда взялось в доме столько кошачьих рож. Ведь она привыкла быть единственной и самой любимой. Она так и умерла в кресле, во сне, уткнувшись в очередную фотографию.

Происшествие

Проснулся Вадим Степанович позже обычного. Сегодня он мог сделать себе такую поблажку. И сделал. Он полежал еще некоторое время в постели, потягиваясь под одеялом, потом встал, накинул халат и, шаркая тапочками, направился в ванную освежиться.

Вода показалась слишком холодной, как ни крутил Вадим Степанович кран с красной нашлепкой, теплее она не становилась. От такой воды по лицу прошло раздражение, усугубленное жестким махровым полотенцем – надо бы сменить на вафельное. Вадим Степанович достал щетку, выдавил на нее зубную пасту из тюбика, но не попал. Жирный белый червяк нырнул в раковину. Вторая попытка оказалась удачной, и на щетке застыла густая синеватая волна, а первую сечку Вадим Степанович списал на тусклую лампочку, которую тоже давно надо было сменить. Вадим Степанович принялся тщательно, круговыми движениями по предписанию врача, втирать пасту во все полости рта и, наконец, взглянул в зеркало.

То, что он увидел, было пострашнее позавчерашнего поноса. Из зеркального, заляпанного несвежими брызгами овала на него смотрели целых два Вадима Степановича, оба в халатах и со вспененными ртами. И оба резко отпрянули в сторону, в полумрак полотенец.

Ощупав себя с головы до ног и не обнаружив вокруг никого другого, Вадим Степанович проскользнул из ванной на кухню, где зеркала, слава Богу, не было. Прополоскал рот, зажег конфорку, поставил чайник, просыпал от волнения заварку на пол и глубоко задумался. Тут уж на тусклую лампочку не спишешь. «Уж не свихнулся ли я?» – подумал Вадим Степанович. – «Но разве же можно вдруг, ни с того, ни с сего, за одно утро?..»

Он выглянул со своего второго этажа во двор. Все было на месте – ледовыми буграми пучилась детская площадка, поблескивали полиэтиленом мусорные контейнеры, посыпанная песком дорожка тянулась к магазину, вдоль нее словно пальмы зеленели решетчатые скамейки.

Бриться Вадим Степанович не стал. Побоялся. Хлебнул чаю с бутербродом и прошел обратно в комнату, проверить гардероб. На стуле висели одни брюки и одна рубашка. Пиджак тоже был одинок.

– Как это разделить на двоих? – Вадим Степанович рассеянно мял вещи. – Фу ты, что я несу! Надо пойти проветриться.

Одевался он медленно, чтобы не пропустить ни одного неправильного движения. Но ничего подозрительного в своих действиях не заметил. Спускаясь по лестнице, он снова насторожился. Предстояла встреча со старушками, что целыми днями несли вахту у подъезда. От их внимания никакая мелочь не ускользнет, тем более такая существенная, как раздвоение личности.

Они тихо беседовали, стаптывая под скамейкой снег, когда входная дверь открылась и появился Вадим Степанович. На его кивок женщины хором ответили:

– Здрасьте, здрастье. Что-то вы припозднились сегодня.

У Вадима Степановича подкосились ноги. «Вы… вы… а раньше было ты… или все-таки вы». Вадим Степанович не помнил, как было раньше. Он брел по песчаной дорожке к магазину и бормотал, смотря вниз «Вы… вы… два… все-таки двое». Он видел только ноги, которых действительно было две, и они вели его привычным маршрутом.

В магазине он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме себя самого. Слонялся между стеллажами с продуктами, всматривался в цены и непроизвольно умножал на два.

До кассы он добрался лишь с нарезным батоном и пучком сельдерея. Кассирша пренебрежительно отсчитала мелочь с его ладони и крикнула ему за спину:

– Следующий!

Вадим Степанович обернулся. Но сзади никого не было. «Спрятался за полками», – решил он и поспешил с батоном к выходу, чтобы оттуда наблюдать появление «следующего». Но так и не дождался.

С детства Вадим Степанович не любил прятки. Такие игры его раздражали. И теперь он разозлился не на шутку. Вышел на улицу и пошел прямо к шоссе, где было больше открытого пространства и люди хорошо просматривались со всех сторон. Во что бы то ни стало он решил изловить двойника.

Постоянно оглядываться было непочтительно для его возраста, как и перебегать улицу в неположенном месте. Но он перебежал и оглянулся – и никого похожего на Вадима Степановича на противоположной стороне не заметил. Должно быть, двойник оказался шустрее и опередил его. Вадим Степанович снова бросился на проезжую часть, пытаясь проскочить зигзагом. За этими экспериментами его и сбила машина.

Все обошлось, машина умчалась прочь, а он отделался легкими ушибами, но с асфальта поднялись уже не один, а сразу четверо Вадимов Степановичей. Все были похожи друг на друга, как братья-близнецы, и на прошлого Вадима Степановича, только каждый намного худее исходного.

Как по команде, незнакомцы протянули руки и начали здороваться:

– Вадим Степанович… очень приятно. Вадим… Степанович… Я тоже.

Им одновременно пришло в голову обмыть неожиданное знакомство бутылкой водки. И все четверо ВС поспешили в ближайшее питейное заведение, которое Вадим Степанович, будучи одиноким, всегда обходил стороной. По дороге один из ВС попросил у прохожего закурить. Вадим Степанович давно бросил, но сейчас с удовольствием затянулся папиросой, окутывая тесную компанию дымным облаком.

Они взяли два поллитра и распили за накренившимся столиком, закусывая одним нарезным батоном и пучком сельдерея. Бутылки быстро опустели. Вадимы Степановичи пошатывались и травили анекдоты, пока двое из них не хлопнули в ладоши:

– Ну, а теперь по бабам!

Остальные удовлетворенно кивнули.

На улице было свежо и вольготно. Мимо и навстречу шли женщины – одна краше другой. Правда, все они не обращали внимания на четверых всклокоченных забулдыг в одинаковых куртках и шапках. Один из ВС обвел улицу рукой:

– Выбирайте!

– Мне вон ту, худенькую, в обтяжку, – среагировал другой.

– Зачем тебе худая? Бери в теле… А я возьму в енотовой шубе.

– Ага, а под шубой неизвестно что. Надо вот эту. У нее ноги хоть торчат.

– Да разве это ноги?!.. Посмотри сюда. Вот здесь ноги.

Женщины расходились в разные стороны, не давая мужчинам наглядеться и выбрать. Восемь жадных похотливых глаз провожали их, разбегаясь в те же разные стороны. В итоге получилось так, что каждый из ВС разорвался пополам, и всего их стало восемь.

Количественные показатели в этот раз отразились и на качестве Вадимов Степановичей. Прежнего они напоминали очень отдаленно, уменьшились вдвое по росту и выглядели как мальчишки, а не как взрослые люди. Причину своего разрыва они забыли сразу же, и хмель слетел как дым с папиросы. Не зная, чем заняться, они разбрелись по дворам в поисках приключений в духе капитана Немо.

Один оседлал качели, забравшись с сапогами на сидение. Двое других выламывали кусты, пытаясь сделать себе палки, а из досок скамейки – лыжи. Еще трое набрели на стаю голубей и развлекались тем, что швырялись в нее камнями. После точных попаданий голуби с шумом разлетались на крылатые осколки, и птиц становилось еще больше.

Проходивший мимо взрослый сделал мальчикам замечание:

– А что если в вас будут так же кидаться? – предложил он. – Понравится вам?

Мальчишки не могли этого представить, поэтому не ответили. Всем восьмерым надоели бессмысленные шатания и бдительные прохожие, и они сошлись сами собой возле уличного ларька с кривой надписью «Фрукты-овощи». Ватага прильнула к узкой щели приоткрытого окошка и затараторила на разные голоса:

– Дайте мне колбасы… А мне мороженого… И пепси-колы… Нет, лучше пива. Пусти… Два стакана.