А потом полюби (СИ)

Он подхватил своего омегу на руки, отнес в постель. В сторону полетела одежда, а вслед за ней – смущение и стыд, которые всегда преследовали Микки. Он хватал мужа за плечи, забывался, ерзая под ним и напрашиваясь на ласку.

- Сейчас, сейчас… - шептал Алекс, которого накрыло с головой желание повязать, пометить этого маленького омежку, который так восхитительно пах.

Он провел ладонями по его бокам, прижался поцелуем к шее, вырывая судорожные вздохи. Микки забыл о том, кто он. Он превратился в жаждущее, трепещущее существо, которое умоляло альфу взять его.

Алекс знал, что сегодня омегу не нужно готовить, тот и так был готов. Он провел руками между ягодиц, собирая смазку, нащупал вход в его тело. В момент, когда его член проник внутрь, он Микки поцеловал – впервые за все время. Микки дергался, стонал, кричал, кусал его и царапал, насаживался сам на член, крутил задом и требовал еще.

Алекс с ума сходил от того, каким страстным стал Микки. Он уже не думал ни о чем, только вбивался в предоставленное ему тело, впечатывал мягкий зад в матрас, целовал везде, куда мог дотянуться, и сжимал Микки в объятиях. Они кончили почти одновременно, и Алекс остался в нем, чувствуя сцепку. Микки продолжал ерзать на узле, постанывая, впервые его ощущая, и Алекс подался вперед, обездвиживая омегу. Тот мог шевелить только руками и ногами, то закидывая их на альфу, то сбрасывая на сбившиеся простыни. Он сжимал эти простыни в ладонях и всхлипывал, не зная, куда себя деть от такого невероятного, такого сумасшедшего удовольствия.

Это длилось три дня. Три дня абсолютного счастья, бесконтрольного желания. Алекс не ходил на работу, оставив дела на заместителей, и всего себя посвятил обслуживанию омеги.

После того, как течка закончилась, он сказал Микки:

- Надеюсь, ты забеременеешь и подаришь мне наследника.

У Микки не было сил реагировать на эти слова, он слишком устал. Он отсыпался почти сутки.

К несчастью, он не забеременел. Алекс помрачнел. Все вернулось на свои места.

Микки больше не пытался сблизиться с мужем, чувствуя себя виноватым и никчемным. Спрятал подальше в шкаф провокационное белье, сосредоточился на учебе и вновь мечтал о том, что в следующий раз он обязательно забеременеет, и Алекс посмотрит на него с благодарностью и нежностью.

Вторая течка прошла так же безрезультатно. Микки снова забыл обо всем на свете и о себе в первую очередь, получая удовольствие от альфы. Но тем сильнее падал с небес на землю, когда течка заканчивалась. После третьей течки Микки понял, что у мужа появился любовник.

Все было как обычно – Алекс целыми днями на работе, ужинает дома. Иногда они выбираются на светские рауты, положение обязывает (Микки обычно стоит где-нибудь в уголке и не высовывается, чтобы ненароком не опозорить своей глупостью мужа), иногда заезжают к родителям Микки. Просто одной бессонной ночью он учуял в аромате мужа новую нотку – сладкий запах груши.

Это открытие едва его не раздавило. Он так старался… он так хотел быть хорошим мужем, он так любил своего альфу. Если бы тот сделал хоть шаг навстречу!

Все его мечты были разрушены. Не было больше никаких желаний. Ни первого нежного поцелуя, ни прекрасной брачной ночи, ни принца. Нет даже ребенка, которому Микки мог бы посвятить себя. Вместо этого – одиночество, неверный муж и глухая тоска.

Семестр близился к концу, и Микки думал, что же он будет делать на каникулах. Учеба хотя бы отвлекала…

После сессии Микки позвонил Кевин.

- Лео уже такой большой, - рассказывал он счастливым тоном. – Ходит… ты обязательно должен приехать и пожить немного у нас!

Микки уцепился за эту возможность, хотя и чувствовал, что пытается убежать от проблем. Но ненадолго же можно?

В тот же вечер за ужином Микки робко отпросился у мужа, втайне надеясь, что тот не отпустит его. Но Алекс равнодушно пожал плечами и разрешил поехать.

Микки собрался быстро, взял билет на автобус до Эштонвилля и уехал, решив на время забыть о проблемах.

Жизнь в доме Джонсонов казалось сном наяву – тем, о чем мечтал Микки для себя. И глядя на счастливых Кевина и Лукаса, он все острее понимал, насколько ничтожно и бесполезно его собственное существование.

Джонсоны жили небогато, в небольшом домике, недавно отремонтированном. Кевин рассказал, что его альфу совсем недавно повысили до начальника бригады, и оклад у него теперь очень хороший – хватило на приличный ремонт. Кевин поначалу тоже работал в местной школе учителем, но с рождением Лео решил посвятить себя семье безраздельно. Микки наблюдал за ними.

Лукас уходил на работу, но каждый вечер возвращался домой к ужину. Целовал мужа и сына, они выходили его встречать. Кевин накрывал на стол, ухаживал за своим альфой. Такая простая, понятная, счастливая жизнь. Микки иногда замечал, как они прикасаются друг к другу – будто случайно. А по ночам, когда мучился бессонницей, улавливал звуки близости, стоны и скрип кровати.

Микки помогал Кевину с малышом. Старый папа Лукаса, Лиам, был не в состоянии уследить за шустрым ребенком, который только что встал на ноги и с удвоенной энергией исследовал мир. Когда Лео спал, Кевин учил Микки готовить и вести хозяйство.

Время летело очень быстро, Микки расслабился, наконец. Он не скучал по дому – там его не ждали, не любили. Он даже начал подумывать о том, чтобы остаться здесь, в Эштонвилле, может, устроиться на работу…

В один из солнечных августовских дней он вместе с Лео выбрался на лужайку перед домом. Малыш убегал от него, громко хохоча. Микки догонял, тоже заливисто смеясь. Он поймал Лео и повалился с ним на землю, оглашая округу громким, счастливым смехом.

Именно таким и увидел его Алекс Бьюкенен, приехавший за мужем.

Микки провел в Эштонвилле без малого два месяца. При этом ни разу не позвонив мужу, не написав, даже ни единой весточки не прислав. Алекс был в бешенстве, что ему приходится тащиться за мужем в такую даль. Он приехал с одной-единственной целью – провести с омегой дни его течки. Течка должна была вот-вот начаться. Такое он ни за что бы не пропустил… пусть его муж глуп как пробка, не красив, не обаятелен, не сексуален… во время течки он превращается в совершенно другого человека. И она для Алекса как наркотик.

Однако то, что он увидел у дома Джонсонов, поразило его до глубины души. Микки никогда не вел себя так – не бегал, не хохотал в голос, не выглядел таким… счастливым?

Микки всегда рядом с ним смотрел в пол. Всегда говорил тихонько, словно боялся сказать не то. Никогда не смеялся при нем.

Этот Микки, валяющийся сейчас в траве, был похож на Микки во время течки.

- Здравствуй, - вежливо окликнул его Алекс, подходя ближе и сбрасывая оцепенение.

Микки вздрогнул, вскочил, прижал к себе малыша.

- Алекс? Ч-что ты здесь делаешь?

Микки испугался. Он никак не ожидал, что муж приедет за ним сам.

- Я приехал за тобой. Ты загостился здесь, тебе не кажется?

Микки опустил голову. Из дома вышел Кевин, увидевший в окно, что у них гости.

Микки их представил, отметив про себя взгляд, брошенный Алексом на красивого, идеального омегу. Пусть и принадлежащего другому. Его сердце сжалось.

Кевин терпеть не мог этого альфу, но все же пригласил его в дом, желая выяснить, зачем тот явился. Они пили чай в гостиной, Микки все так же держал на коленях малыша, словно щит, способный защитить его от мужа.

- Очень вкусно, - похвалил Алекс булочку с корицей, которую с удовольствием жевал. – Вы отлично готовите.

- Это Микки, - Кевин кивнул на друга.

Микки покраснел до корней волос, припомнив историю с луковым супом. Алекс, очевидно, тоже вспомнил, потому что в его голосе послышалась ирония:

- Вот как? Неожиданно.

Кевин ощетинился.

- Он отлично готовит. И дети его обожают… Микки просто находка!

Алекс на это промолчал, а Микки опустил взгляд на свои испачканные в земле джинсы. Да, не таким он хотел бы предстать перед мужем.