Первые гадости. Роман про любовь и глобальную недоразвитость

На восьмой день побывки Аркадий добрался до Куросмыслова и встретил на перроне Чекрыжникова, который копаться в носу предпочитал остальным мирским утехам, и только, когда оба указательных пальца его оказывались поломаны от чрезмерного ковырянья, он обращал себя к вину, женщинам и телевизору. Но пока что пальцы были целы, а нос чист, и капитан бродил в поисках вина и женщин. Тут же Аркадий встретил московского знакомого, который приехал уничтожать огрехи в социалистической экономике Куросмыслова и который открыл Аркадию глаза на судьбу любимой. Юноша позвонил в Москву и спросил:

— Победа не объявилась?

— Звоните в зоопарк, — ответила домработница…

Начальник отдела снабжения Ерофей Юрьевич Чищенный еще раз перечитал бумажку, брошенную секретаршей на стол, дважды издал звук подавленного «ха-ха» и схватился за пучок волос на затылке.

Бумажка была подброшена такого содержания:

«…Сообщаем, что в текущем году зоопарку дополнительно выделены следующие фонды: НАИМЕНОВАНИЕ — участники; КОЛИЧЕСТВО — 15 койко-мест; ПОКВАРТАЛЬНО — самовывоз из наличия».

В углу застыла косая виза директора: «Чищенному! К немедленному исполнению».

С бумажкой в руке Ерофей Юрьевич пошел в отдел закупки животных, приветствуя по дороге подопечных соответствующими их породе звуками.

— Это не по вашей части? — спросил он в отделе.

— Нет, — ответили ему, — мы никаких участников не заказывали. Да и нет таких зверей-то.

— А вы поройтесь в справочниках, — попросил Чищенный. — Есть же птица-секретарь, глядишь, и какая-нибудь лягушка-участница найдется. Есть у вас «Красная книга»?

— Это чья-то шутка, — ответили ему так, словно боялись, что он собственную работу свалит на других.

— Нет, — настаивал Чищенный, — это официальная бумага: «Койко-места», «невыборка фондов грозит»… Писал профессионал…

У него отобрали на время бумажку и, терзая ее, посоветовали не ломать голову.

— Тут же номер стоит, и телефон стоит, и исполнитель указан. Запятой вот только не хватает. И мозгов у того, кто писал.

Ерофей Юрьевич сказал: «Черт!» — и вернулся к себе все еще в игривом настроении.

В кабинете уже ждал Леня-Юра и шустро тасовал накладные. Чищенный и ему сунул бумажку под нос.

— Надо брать, — сказал Леня-Юра

— Но зачем нам столько участников? — спросил Ерофей Юрьевич.

— Кто ж от фондов отказывается! — удивился Леня-Юра. — Фонды — как хлебная карточка: если нам не нужно, поменяем в уголке Дурова на то, что нам нужно.

— Тут ты прав, — согласился Чищенный. — Но ведь участники же! Не агрегат для мытья клеток, который бросил во дворе и забыл. Если дают фонды на участников, пусть дополнительно пишут разнарядки на койки, места и все прочее.

— Машину заодно можно попросить, — подсказал Леня-Юра — Для перевозки коек, мест и участников.

— Соображаешь! — сказал Ерофей Юрьевич и погладил Леню-Юру по голове одобрительно.

Прочитав в бумажке телефон исполнителя по фамилии Ниродина, Чищенный позвонил в Главснабсбыт.

— Что вас удивляет? — спросила Ниродина, разговаривая еще с какими-то людьми.

— Товар, — с трудом признался снабженец в некомпетенции.

— Не знаю, вот у меня в руках письмо из Госснаба о выделении городу пятнадцати участников. Идите отсюда!.. Это не вам. Знаете, кто подписал? Не знаете. Я сама не знаю, но впечатляет. Подпись уж больно начальственная… Стойте и ждите. Это не вам. Вы можете отказаться от фондов… И вы тоже можете. Это не вам.

— Нет-нет, мы берем с руками, — сказал Ерофей Юрьевич, посмотрев на Леню-Юру. — Но вот какой вопрос: дополнительные фонды на обеспечение участников.

— Положите ручку на стол! Это я не вам, — сказала Ниродина — Вы пишите заявку — в следующем квартале рассмотрим… Это я в телефон, а не вам! Вам за нахальство я ржавых гвоздей не дам!.. Это не вам…

— А что за участники? — спросил Чищенный.

— Я их в глаза не видела. Нет, не гвозди, — сказала Ниродина — Гвозди, кажется, видела. Но мы — фондовая организация и неликвидами не торгуем. Выписываю вам разнарядку на десять участников и пять участниц.

— Постойте, они что ж, двуполые? — удивился Чищенный.

— Не знаю, — сказала Ниродина. — Я разговариваю, не видите?

— Просите наоборот, быстрей размножатся, — посоветовал Леня-Юра.

— А наоборот нельзя? — послушался Чищенный.

— Нельзя, — ответила Ниродина

— Это вы мне? — переспросил Чищенный.

— Да, вам нельзя… Ничего нельзя! Да не вам, а вам!

— Кому? — спросил Чищенный.

— Вам!.. Ну не вам же! — сказала властительница фондов.

— А почему не мне? — обиделся снабженец на телефонную трубку всей физиономией.

— Слушайте, я тут не в бирюльки играю! У меня очередь в сто человек. Возьмете наряд в третьей комнате и на склад в Купавну. Доверенность не забудьте.

— Не маленькие, — буркнул Ерофей Юрьевич…

В кормоблоке он отрезал от порции хищников кусок мяса, вернулся в отдел и, передав куль Лене-Юре, сказал:

— Сунешь кладовщику и выберешь участников поприличней.

— Поприличней участников или участниц? — спросил Леня-Юра и, сев в «рафик», утарахтел, насвистывая рок-н-ролл на слова «Камасутры».

Пока Ерофей Юрьевич колобродил по зоопарку, считая пустые клетки и вольеры, пока ругался в отделе закупок по принципиальным соображениям для собственного авторитета, шустрый Леня-Юра успел обернуться с участниками и без мяса

— Сейчас у вас глаза на лоб полезут: не фонды, а стадо баранов, — предупредил он, вваливаясь в кабинет и переводя дух. — Подпишите на приход.

— Баран-участник — так я и думал! — сказал Чищенный. — Этим полуграмотным зоологам лишь бы поспорить!

Подписав приход накладной, Ерофей Юрьевич вышел во двор и спросил:

— Кто такие и откуда?

— Вы когда-нибудь видели толпу дураков? — спросила его Победа.

— Кажется, видел летом в Ялте, — сознался Чищенный и среди участников признал Сени, Простофила и мать Простофила.

— Тогда для вас тут ничего нового, — ответила Победа

— Мы — куросмысловская делегация, посланная в Москву на конференцию передовиков, — объяснил одноглазый в жеваном костюме. — Я — первый секретарь, эта дама — председатель профкома, молодой человек — в прошлом стахановец и все остальные тоже с заслугами. В порядке путаницы документов нас посадили в вагон и привезли на склад. А теперь мы хотим отметить командировку и уйти, — сказал первый секретарь и собрался уходить.

— Куда-куда? — удивился Леня-Юра — Я расписался в вашем получении! С меня же взыщут вашу стоимость!

— Нашу стоимость? — зашушукались участники. — Разве мы что-нибудь стоим? Кто нас оценивал?

— Товар с базы отпущен, деньги сняли инкассо. Вот накладная, а не филькина грамота! — заерепенился Леня-Юра

— Ты соображаешь, что говоришь? — возмутилась Победа.

— Первая же ревизия заметит, что исчезли пятнадцать койко-мест и пятнадцать участников, — настаивал Леня-Юра

— Ты, что ли, меня не узнаешь? — настаивала Победа

— А может, тебя из психушки перевели. Вон у тебя штаны какого цвета, — сказал Леня-Юра

— А меня узнаешь? — спросила Сени.

— А ты изолирована от общества

— А меня? — спросил Простофил, но совершенно индифферентно и как бы на всякий случай.

— Ерофей Юрьевич, — сказал Леня-Юра, — заприте их поскорей в клетке. Ей-ей, сейчас разбегутся, а мне отвечать.

— Да откуда такая путаница?! — закричал Чищенный.

— Во всем виноват я, — сказал одноглазый, у которого дергался нос. — Я ваш коллега — начальник Куросмысловснабсбыта. Я по ошибке и по привычке написал в Госснаб вместо гостиницы: «Просим выделить пятнадцать койко-мест для участников. Оплату гарантируем…» А они, непонятно почему, очень оперативно среагировали.

— Но это же смешно! Продать нас за наши же деньги! — сказал первый секретарь. — Я вас уволю в два счета!

— Отпустите нас под расписку, что мы вернемся по первому требованию, — предложил куросмысловский снабженец.