Внезапное богатство

– Я не каталась на велосипеде с тех пор, как была ребенком, – сказала Пола, катаясь кругами вокруг него. – Я однажды переехала поле и упала в канал, и пожарной команде пришлось меня спасать. Этот случай был воссоздан в «999» – вы знаете, телевизионное шоу, показывающее случаи из практики полицейских.

– Этого шоу еще не было, когда ты была ребенком, – заметил Майлз.

– Я не была тогда ребенком. Мне исполнилось двадцать, но у меня не было мозгов. Как бы то ни было, они дали мне сыграть саму себя, и режиссер сказал, что я отлично справилась со своей ролью, поэтому он…

– Заткнись, Пола, – велел Марио, показавшись из-за угла дома, с трудом неся большую сумку в руке. За ним появился Филипп, который тащил три сумки еще большего размера.

– Нам нужно пролезть сквозь забор, у нас нет разрешения, – сказал Филипп, проходя мимо Майлза без остановки. Он перешел дорогу и подошел к ограждению, окружавшему стройку.

– Э, а зачем мы сюда приехали? – спросил Майлз, немного смущенный происходящим.

– Все станет понятно, – ответил Марио. – Пойдемте.

Один за другим они перешли улицу и через дыру в заборе, где колючая проволока была разрезана, проникли на объект. Майлз ощущал себя немного неспокойно. Он огляделся вокруг. Место отнюдь не безлюдное, прямо через дорогу стоял ряд пригородных домов. Дети играли во дворах; менее чем в пятидесяти метрах от них мужчина мыл автомобиль.

Пронося свой велосипед в дыру, Майлз спросил:

– Вы уверены, что нам можно сюда?

– Нам вообще никуда нельзя, но это не должно нас останавливать, – ответил Марио. – В любом случае, сегодня воскресенье. Сегодня здесь никого нет. Следуйте за Филиппом, он знает, куда идти. Майлз последовал за Полой и Анной, которые неровно ехали по бугристой земле. Несколько массивных землеройных машин желтого цвета стояли в ряд возле контейнеров «Портакабинс». Филипп пропал из виду, зайдя за них.

И только когда Майлз повернул за угол, он догадался, зачем они прибыли в это место.

– О, я понял, – сказал он, глядя на длинные отрезки огромных стальных труб, лежащих на земле.

– Что вы поняли? – спросила Пола. – Ненавижу, когда люди понимают что-то, а я никак не соображу. Я тогда ощущаю себя такой брошенной. Со мной такое случилось, когда я была в Алжире, остановившись в доме того мужчины. Ну. я говорю, в доме, хотя на самом деле это был дворец, и он был не просто мужчина, а какой-то там принц. Так вот, он мне сказал…

– Заткнись, Пола, – велел Марио.

– Это похоже на тоннель, так? – спросил Майлз. – Труба.

– Точно, – ответил Марио.

– Почему я сама не додумалась до этого? Что со мной происходит? Вы такой проницательный, Майлз. У вас большой член? Вы не похожи на мужчину, у которого большой член, но могу поспорить, что ваш очень красив. Я люблю проницательных мужчин. Я отсосу вам, если вы захотите. Прямо сейчас. Я встану на колени на землю, и вы сможете трахнуть меня в рот, если захотите. Многим мужчинам хочется этого, и все дело в том, что я не против. Я знаю, что многие женщины не стали бы этого делать, но мне это нравится. Мне нравится смотреть в лицо мужчине, когда он кончает. Это очень здорово. Завораживающе. Я сосала член тому мужчине в…

Никто не обращал на Полу внимания, за исключением Майлза, который старался ее не слушать.

Они медленно прошли по разрытой земле к началу трубы. Ее диаметр был, по крайней мере, метра три, а дальний конец уходил в землю. Вероятно, он тянулся далее в море.

Когда все вошли в трубу, Филипп начал вытаскивать из одной из принесенных им сумок огромное полотно черной материи.

Майлз глядел в глубь трубы. Ее дальний конец терялся в темноте.

– Мрачновато здесь, – сказал он.

– В этом весь смысл. – сказал Филипп. – Полная темнота. Вы меня подсадите?

Он стоял, глядя на Майлза, затем кивнул на верхний край трубы. Майлз положил свой велосипед и подошел к Филиппу. Внутри трубы было холодно и сыро.

Филипп сложил руки в замок, формируя ступеньку.

– Comme ça, [5]– сказал он.

Майлз сделал так, как его попросили, и Филипп поставил свой огромный грязный ботинок на подножку, которую сделал из своих рук Майлз. Он был очень тяжелым, Майлз с трудом удержал крепко сбитого француза. Когда Филипп ухватился за верхний край трубы, он подтянулся и втащил себя наверх.

– Бросайте мне материю, – крикнул он, стоя на трубе.

Майлз бросил ее, а Филипп вытащил из кармана своей форменной куртки моток серебристой изоленты. Он начал прикреплять черную материю, словно гигантский занавес, над входом в трубу.

– Вот, иначе, как таким способом, мы не сможем уяснить, как ехать по тоннелю в полной темноте, – сказал Марио. Майлзу показалось, что тот говорил это специально для женщин. Поняв, что их просили выполнить сейчас, все, даже Пола, моментально замолчали.

– Система безопасности в тоннеле очень сложная, система освещения гораздо менее сложна. Приложив немного усилий, мы сможем выключить освещение тоннеля на двадцать минут. Таким образом, вы получите возможность выбраться из тоннеля так, чтобы ни одна камера не смогла вас зафиксировать. Там еще установлены инфракрасные камеры, которые смогут вас увидеть, но не смогут записать ваше изображение на пленку. Вы будете велосипедисты – невидимки – восхитительная задумка!

– Mein Gott! [6]– сказала Анна.

– Дело в том, – сказал Майлз, – что невозможно ехать в полной темноте, держать равновесие и не врезаться в стены. Мы потеряем ориентацию.

– Мы не можем этого знать.

– Что ж, не нужно быть ни физиком, ни биологом для того, чтобы понимать основы езды на велосипеде. Не знаю, обращали ли вы когда-нибудь внимание на досадную нехватку клубов велосипедистов для слепых?

– Отправляйтесь в тоннель и попробуйте, – крикнул Филипп с верха трубы. – Кто знает, может, вам понравится.

Майлз отвел в сторону полог и начал вглядываться в темноту. Он ничего не видел, лишь чувствовал слегка резковатый запах металла. Он вкатил свой велосипед в трубу. Марио вошел вслед за ним, отодвинув занавес немного назад. Яркий солнечный свет прорезал мглу.

– Просто проедете немного вперед и затем вернетесь обратно, хорошо? Давайте попробуем.

Ничего не говоря, Майлз сел на велосипед и начал свободно крутить педали вдоль тоннеля. Он ехал, ориентируясь по освещению, обеспечиваемому ему Марио. Он ощущал покатость трубы и легко придерживался самой низкой точки. Внезапно свет пропал. Марио закрыл занавес. Моментально Майлз потерял ориентацию в пространстве. Единственным признаком, по которому он мог определить то, что он продолжал двигаться, было ощущение гнилого, пахнувшего металлом воздуха, бьющего ему в лицо. Майлз ощущал, что труба идет под уклон. По величине усилия, с которым ему приходилось давить на педали, он мог определить, что набирает скорость, катясь с горы. Он не мог сказать, как быстро он ехал или в каком направлении. Очень быстро пришел страх. Сердце бешено колотилось, Майлз был убежден, что вот-вот разобьется в лепешку обо что-нибудь. Он нажал на тормоз, и велосипед занесло на гладкой металлической поверхности трубы. Велосипедист не мог понять, остановился ли он. Он снял ступни с педалей и попытался дотянуться ими до пола. Майлз все еще двигался, его ноги заскользили по металлу. Он растерялся и выпустил руль, не в силах определить, куда едет, велосипед выскользнул из-под него, а сам велосипедист, упав, заскользил вдоль трубы.

Наконец он остановился, перевернулся на живот. Пошарил руками в темноте вокруг себя. Не смог даже нащупать свой велосипед. Майлз лежал в трубе, не зная в какой стороне выход, и это в воскресный день в Шуберинессе. Ему было совсем не до смеха.

Глава двадцать восьмая

Инспектор Виллис не был робким человеком, однако и его приводило в замешательство пребывание в трясущемся вертолете, когда в иллюминатор не видно ничего, кроме белых облаков.