Остров преступников

- А потом Плют тоже погиб на этом острове.

- Неужели? Значит, его убили здесь? - Пробормотал я. Ганка смутилась.

- Нет, нет, я не знаю, где его убили. Умоляю вас, закончим этот разговор. Уже темно, бакены не зажжены и пароходы могут попасть на мель.

У берега стояла лодка Кондраса. Ганка положила в него запасной фонарь и мы поплыли вдоль реки.

Уже совсем вечерело, когда Ганка отвезла меня туда, где я оставил «сама». Только теперь я решился спросить у нее самое важное:

- Зачем вашего отца вызвали в милицию? Что-то серьезное?

- Не знаю, - прошептала девушка.

Молча смотрели мы на пассажирский пароход, шедший мимо острова. В темноте весело светились окна кают, к нам доносилась танцевальная музыка - пассажиры развлекались.

- Хорошо, я расскажу вам все, только умоляю - никому этого не говорите. Мне невероятно трудно быть с этой тайной, хочется кому-то довериться, спросить совета, потому что сама не знаю что делать. Обещайте не рассказывать ни одному человеку о том, что услышите от меня.

- Обещаю, - торжественно сказал я.

- Плют ночевал у нас. Мои родители были последние, кто видел его перед смертью.

- О, это я знаю. Об этом говорят люди в городе.

- Да. Только никто не знает всех обстоятельств. Я узнала об этом из отцовского рассказа, потому что это случилось осенью, когда я уже уехала в Варшаву.

- Ваш отец был в Барабашевой банде?

- Нет. Но он знал Барабаша и многих его людей. Ведь мы жили у реки далеко от города, можно сказать на безлюдье. Бандиты жили в лесу, прятались в бывших бункерах или на острове. А к нам приходили за молоком и, конечно, забирали его даром, просто грабили. Несколько раз мой отец перевозил бандитов в лодке на другой берег. Если бы он отказался, его бы убили, а я тогда была еще мала ...

- Понимаю.

- Потом Барабашева банду уничтожили и все облегченно вздохнули. Прошли годы, и вот однажды осенним вечером в нашем доме появился Никодем Плют, освободившийся из тюрьмы. Он захотел у нас ночевать, говорил, что в этих краях какое-то дело. Плют остался на ночь. На следующее утро он ушел от нас и не приходил целый день. Вернулся только вечером и попросил у отца ключ от будки на острове. Отец сначала колебался, имеет ли он право отдавать ключ, ведь в будке лежали фонари и запасные баки, но Плют вытащил пистолет. Под такой угрозой отец вынужден был дать ему ключ и Плют снова ушел из нашего дома. Поздно вечером, засветив фонари на бакенах, отец решил заглянуть в будку, его интересовало, зачем Плюту понадобился ключ. Двери в будке были открыты. Отец зашел внутрь, зажег фонарь ... и увидел Плюта, он лежал на полу с разбитой головой. Он был мертв. Ужасно напуганный, отец прибежал домой посоветоваться с матерью, что делать дальше. Он боялся, что подозрение падет на него, ведь Плюта убили в его будке. Мать посоветовала сообщить обо всем милиции, но сначала хотела сама убедиться, действительно ли такое произошло. Отца это так потрясло, что из его рассказа можно было немного понять. Они поплыли вместе на остров, пошли к будке, открыли дверь и ...

- И? .. - Подхватил я.

- Не увидели убитого Плюта. В будке не было ни его тела, ни следов крови, ничего, что свидетельствовало бы о преступлении. А ключ, что отец дал Плюту торчал в замке на двери. Отец уверял, что рассказал матери чистую правду и она поверила, хотя и рассказ казался страшным сном. Конечно, в милицию они уже не пошли. Отец боялся, что его рассказ воспримут как болезненное бред ...

- Это было безрассудно.

- Прошло уже несколько недель. Плютиного тела никто не нашел и наконец отцу стало казаться, что вся эта история - действительно ужасный сон. И вот через несколько месяцев, в период, когда сюда приехали вы, отец получил странное письмо. Буквы в нем были вырезаны из газеты ...

- Из газеты? - Удивленно повторил я, вспомнив, что анонимное письмо, которое сообщало в милицию о ночлеге Барабашевой банды на острове, тоже состояло из газетных букв. Такое же было и письмо профессора антропологии.

- Да. Буквы были вырезаны из газеты. Из них складывались слова: ОСТАВЬ будку НА ОСТРОВЕ открытой.

- И отец послушался?

- Он вел себя так, будто не получал никакого письма, хотя вы, наверное, представляете как он испугался. Перед ним снова возникло воспоминание о трупе в будке. Труп, который вдруг исчез.

- И потом был найден в бункере в лесу.

- Да. Но тогда о бункере еще не знали. Это казалось нам непостижимым. И именно вы поставили на острове палатку и у меня возникло подозрение, что это вы написали письмо моему отцу. Поэтому я так себя вела, требуя, чтобы вы убирались.

- Вы до сих пор не догадались, кто автор письма?

- Думаю что только это человек, который убил Плюта.

- Плют взял ключ у вашего отца, - вслух размышлял я. - Поэтому он договорился с кем-то встретиться в будке на острове. И тот, с кем он договорился, убил его. Этот же человек потом направил вашему отцу письмо, составив его из газетных букв, а еще раньше, несколько лет назад, этот же человек таким же образом выдал место ночевки Барабашевой банды.

- Каким же образом? Я ничего об этом не знаю.

- Никто об этом не знал, кроме милиции.

- Как вы думаете, здесь готовится новое преступление? Или оно уже произошло?

- Не знаю. Может, в каком-то бункере мы снова найдем труп. И я даже знаю, кто это будет.

- Кто? - Воскликнула девушка в ужасе.

- Этот второй из Барабашевой банды. Тот, кто вместе с Плютом был сначала приговорен к смертной казни, а отсидев пятнадцать лет, так же как Плют, был освобожден из тюрьмы. Но вышел он только в мае ...

- Боже милостивый ...

- Помните вы разговор, который мы подслушали, сидя на чердаке в лесном сарае? Мужчины шли мимо, говорили именно об освобождении из тюрьмы двух Барабашевых людей. Они вспоминали еще «старого», который сначала считал, что «тот гость» с планом - то есть я - и есть Барабашев человек. А кто же этот «старый»?

- В нас здесь много стариков.

- О, не обязательно должен быть старый человек. Часто говорят «старый» на своего начальника, на шефа. Ясно одно: кто-то из местных людей знал, что двух бандитов выпустили из тюрьмы.

- Брр ... - Ганка вздрогнула от страха. - Как это все ужасно и мрачно!

Невольно мы оглянулись на запертую дверь деревянной будки, в которой произошло преступление.

Была уже ночь. Поднялся легкий ветерок, облачное небо начало проясняться, кое-где замигали звезды. Вопреки моему прогнозу, погода улучшалась.

- Пора возвращаться домой, - сказал я и пожал Ганке руку.

Девушка прыгнула в лодку, а я отправился во мраке, который окутал Остров преступников к «саму», который терпеливо ждал меня в кустах ивняка.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Погоня за браконьерами. - Я захватываю лодку браконьеров. – Опять друг Палько. - Смутный тип. - Что скрывало древнее кладбище. - Находки в старых могилах. - Кондрас арестован. - Тереза похищает лодки. Встреча в лесу. - Куда поплыла Тереза.

Тревожный звук трубы догнал меня на перекрестке лесных дорог. Казалось, что гарцерская труба зовет всех быстрее к действию. Могла быть только одна причина этой тревоги среди ночи в гарцерском лагере - браконьеры.

Развернув машину, я отправился в лагерь. Труба остро и пронзительно терзала мрак ночи. Когда я подъехал, лагерь уже опустел, а труба умолкла. Я поспешил к реке, туда, где когда-то причаливал паром. Здесь я увидел большую группу гарцеров. Стоя на берегу, они смотрели на воду и сердито махали руками.

- Сбежал! Вскочил в лодку и скрылся, - подбежал ко мне Соколиный Глаз. - А второй браконьер скрылся у старых бункеров. У нас нет лодки догнать того, что поплыл. Вон его еще видно!

Я съехал на воду. Это было рискованно, - самому преследовать браконьера, который видимо имел оружие. Только оказавшись на воде, я осознал всю опасность своего поступка. Но не мог же я сказать гарцерам, что испугался. Да и раздумывать не было времени. Браконьер подплывал к правому берегу, между нами оставалось каких-то двести метров. Его лодка имела небольшой мотор, громко ревевший. И то, что неизвестный плыл на моторной лодке, вызвало у меня чувство спортивного соперничества.