Серебряный меридиан

тельством и по приглашению Джона Шакспира в городской ра-

туше и в гостиничных дворах давали представление лондонские

актеры. В Стратфорд приехали две труппы: «Слуги Ее Величества

королевы» и «Слуги графа Вустера». Джон взял сына с собой и во

время представления поставил его к себе на колени, заняв место

на одной из лавок, откуда было все превосходно видно и слышно.

Давали пьесу о королевском дворе и придворных, с песнями, пе-

реодеванием и красочными костюмами. Уиллу до этого довелось

видеть только традиционные пантомимы во время праздников.

Теперь перед ним предстал великолепный и захватывающий мир.

Вернувшись, Уилл без умолку рассказывал всем домашним и, в первую очередь, Эльме о том, что видел и что присочинил сам

по дороге домой. Несколько лет подряд Джон брал сына с собой

на представления гастролирующих театров. И каждая новая

пьеса, которую он видел, пополняла домашний репертуар, состо-

явший из придуманных Уиллом и Эльмой спектаклей, в которых

они сами были и постановщиками, и исполнителями. Театр при-

шел в их жизнь.

140

ЧАСТЬ II. ГЛАВА III

Глава III

…плаксивый школьник со щеками

Румянее зари, с набитым ранцем

Ползет улиткой в школу.

У. Шекспир «Как вам это нравится».

Перевод В. Левика

Это был богатый событиями год. Если бы кто-то смог предсказать

тогда, чем обернутся перемены, какие он принес в жизнь обычной

стратфордской семьи, ни единому слову прорицателя никто бы не по-

верил. Но истина состоит в том, что истории дают ход, как правило, события, происходящие в повседневной частной жизни, — обычные

для свидетелей и ничем не примечательные для современников.

Осенью Уильям был принят в подготовительный класс граммати-

ческой школы. Мэри научила его читать, подписываться своим

именем и следила за тем, чтобы он каждый день учил катехизис.

В способностях старшего сына родители не сомневались, но представ-

ление о его будущем у них было сколь неясным, столь и разным. Мэри

пыталась убедить мужа отправить сына после окончания школы в сто-

лицу в обучение. Для этого уже сейчас стоило присмотреть достой-

ного лондонского мастера, как это делали для своих старших сыновей

их друзья и соседи — кожевенник Филд и бакалейщик Куини. Джон, напротив, был убежден, что Уилл должен после окончания школы

остаться в Стратфорде и заниматься семейным делом. Впрочем, до

этого было далеко, а в школе сыну предстояло осилить латынь, гре-

ческий и все обязательные предметы. Поэтому к согласию они все же

приходили, обсуждая, что понадобится приобрести к началу учебы.

К шести утра 23 августа 1569 года Уилл шагал за отцом к зданию

школы, пристроенному к ратуше, таща на плече в специально сши-

той по торжественному случаю кожаной сумке свечи, тетрадь, пузырек чернил, роговую доску* и восьмушку большого листа бу-

* На деревянной доске лежал лист бумаги с напечатанным на нем алфавитом, несколькими слогами и молитвой «Отче наш». Сверху лист был накрыт про-

зрачной роговой пластинкой. Роговую доску использовали на ранних этапах

обучения (прим. автора).

141

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

маги. Его угнетала не только тяжесть навьюченной на него по-

клажи. Он, который никогда не хотел спать, сегодня и на ходу не

мог проснуться и полз, как улитка.

Уроки в подготовительном классе вел помощник учителя.

Каждый день начинался с утреннего молебна в часовне гильдии

Святого Креста. Звонили колокола: большой оповещал о рас-

свете и наступлении сумерек, маленький призывал утром к на-

чалу занятий.

Оказалось, что в классе собрался почти весь знакомый по

Хенли-стрит народ мужского пола — все ровесники Уилла. Жаль, Эльму не пустили. Было весело. И веселее раз от разу, особенно

с того дня, когда кто-то из старших учеников спросил, заглянув

в класс, на несколько минут покинутый мистером Хиггсом:

— Ну как вам наш «абисидариус»?*

— Кто-о? — Уилл даже выскочил из-за парты, чтобы лучше рас-

слышать.

— «Абисидариус» — Хиггс!

Класс рухнул со смеху. Они еще долго не могли уняться, поймав

такое словцо, и вспоминали о нем каждый день при встрече со

своим, похожим на ящерицу, наставником.

Уиллу школа понравилась. Здесь можно было дружить, глазеть

в окно, в перерывах играть во дворе с собакой, передразнивать

учителя, получать замечания и гордиться этим, а еще выучивать

уморительные словечки. Но главное — все это нужно было до-

нести до дома, чтобы между одиннадцатью и часом, во время

обеда, успеть рассказать и показать все домашним.

— Эль, ты где? Иди, что я тебе расскажу! Эль! — кричал Уилл, не

успев переступить порог.

Все, что происходило в школе минута за минутой, он выклады-

вал ей, с трудом переводя дыхание. Эльма, как пересмешник, за-

поминала все слово в слово и в его отсутствие пересказывала

услышанное Мэри и всем, кто хотел ее слушать. Часто от нее от-

махивались, но это ее не смущало. Каждое новое впечатление

вдохновляло на новый монолог. Ближе к Рождеству она вновь всех

* Прозвище, составленное из первых букв латинского алфавита. Младшим учи-

телем мог стать любой грамотный человек, способный научить детей чтению

и письму на родном языке, а также начаткам латыни (прим. автора).

142

ЧАСТЬ II. ГЛАВА III

удивила, вдруг перестав отзываться на свое имя. Попытка Уилла

узнать почему, довела их почти до драки.

— Называй меня тоже Уилл! — требовала Эльма.

— Не буду! Это мое имя!

— И мое тоже! Я знаю!

— Ты Эль.

— Нет! Я тоже «Уилл»!

— Вы что это расшумелись? — подошла к ним Мэри.

— Почему все его зовут Уилл, а меня по-другому? — не унималась

Эльма.

— Уилл — это мужское имя, а девочке полагается женское.

— Вот! Слышала? Слышала? — Уилл победоносно вскинул голову

и тут же получил легкий подзатыльник от матери.

— Нет же! — глаза Эльмы сверкнули обидой и решимостью. — Вот

смотрите — вы сейчас увидите! Сейчас!

Она побежала наверх в комнату братьев.

Уилл посмотрел на мать. Та пожала плечами.

— Не знаю, что она теперь придумает. Будем надеяться, бороду

себе не наклеит.

Уилл расхохотался, но Мэри не очень-то и ошиблась.

Прикрыв дверь плотнее, Эльма откинула крышку стоявшего у кро-

вати Уилла небольшого сундука, в котором хранилась его одежда.

Надоели ей девичьи юбки и шнуровки. Довольно! Девочки не бы-

вают такими сильными и ловкими, как она. Вытащив рубашку, штаны и жилет, она сбросила платье и торопливо переоделась. Ей

всегда хотелось быть в точности такой же, как Уилл. И чудо про-

изошло. Теперь она почувствовала себя мальчиком. Покрутилась, широко распахнув руки, задыхаясь от счастья и свободы. Она вы-

скочила из комнаты и сбежала вниз по лестнице с криком:

— Я — Уилл!

— Мистрис Мэри! Все смотрите! Я — Уилл!

Мэри поймала ее у двери на кухню и отправила сына наверх, приказав не высовываться.

— Голову с тобой потеряешь!

— Мистрис Мэри, зовите меня тоже Уилл! Смотрите, я — как он!

— Как же я тогда смогу отличить тебя от него?

— Ну… как… — Эльма задумалась.

— Послушай меня, — Мэри присела на корточки перед дочерью.

143

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Тебе подобает носить женское платье, потому что ты девочка.

Понимаешь?

— Но ведь имя у меня мужское! Виль-гельм-ина.

— У тебя женское имя. Оно происходит от имени твоего Святого

покровителя и заступника. Ты — девочка, вот когда вырастишь, бу-

дешь женщиной. Бог создал мужчину и женщину и дал им мужские