Privatизерша

для кого-то, Рита… — Он убрал ее с колен и направился к стеллажу с книгами. — Единственная гарантия того, что приумноженное ими находится в безопасности, это обливание всех свидетелей точно таким же слоем грязи. Появление того, кто захотел бы открыть для всех истину, будет воспринято ими как угроза их правильному существованию. Нас сотрут. Не в порошок, нет. Нас сотрут, как два ненужных и мешающих на рабочем столе файла.

— Что же делать?

— Я попробую что-нибудь придумать…

На самом деле все было давно придумано.

Когда Рита заснула, Арт позвонил по телефону и сказал:

— Ты хотел продать свое заведение и пожить год-другой в Германии. Этот час наступил.

— Вообще-то я планировал перебраться в Берлин следующей осенью.

— Если ты не сделаешь это в течение сорока восьми часов, следующую осень ты встретишь в «Лефортово» или на «Красной Пресне».

— Все так серьезно? В принципе, покупатель уже есть…

— Тогда сделай ему небольшую скидку и исчезни. Будет лучше, если ты уже утром получишь деньги и покинешь Москву.

Через пятьдесят шесть часов после состоявшегося разговора руководитель одного из отделов аппарата правительства Аркадий Яковенко был в срочном порядке вызван в…

Когда он стоял у поста охраны, где его тщательно досматривали двое крепких пацанов в штатском, Аркаша чувствовал, как по спине его, по бокам и груди струятся капли холодного, еще не липкого, но уже начинающего сгущаться пота.

— Мы сядем, посмотрим кое-что, — сказал Кое-Кто, охранявший Кое-Кого, и Аркаша понял, что смотреть они в компании с его боссами и хозяином кабинета будут не комедию.

Боссы имели озабоченный вид, иногда на их лицах появлялись симптомы гнева, и когда кино началось, Аркаше срочно понадобился валидол.

— А когда ты шлюхам свою пустышку сосать давал, тебе валидол не нужен был? — спросил Кое-Кто и сделал звук громче. — И дайте ему кто-нибудь за щеку.

"…А что Хозяин… — говорил с метрового экрана Аркаша, рукой помогая проститутке совершать фрикции головой. — Хозяину недолго осталось… Скоро все изменится, вот увидите… Чаще, чаще, детка… Он зарвался… Дочуру советником по имиджу пристроил… Это ж надо — сам подписывает указы о недопустимости служения в госаппарате родственников, а сам… Вот так, вот так… Писатель опять же… У нас примета — как кто мемуары рисанет, так сразу — у-ля-ля… «Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину…» Первоисточник: «Записки сума…» Простите, «Записки Президента», страницу не помню… Осетрину он есть не может… Но вот за виллу «Шато де ла Гарон» во Франции отдать одиннадцать лимонов баксов очень даже может. И конюшенку в «Горках-9» класса люкс на сорок коней за один лимон построить тоже может себе позволить… Вы видели эту конюшню?.. Это для кентавров, а не для лошадей! А осетрина в рот не лезет! Епт!.. Ты чего кусаешь?!»

Аркаша чувствовал себя плохо, так плохо, что когда на экране появился пришедший из парилки Лещенко, и камера взяла крупным планом банкира, легче ему не стало.

«Куда это (рябь в изображении,